Владимир Стрельцов - Выживая — выживай!

— Рим перед королем Беренгарием поддержит присвоение Гвидо титула графа Тосканы, и не будет чинить никаких препятствий.

— Здесь все в руках короля. У меня и без того не было возражений по этому поводу.

— Вы расторгнете мой брак с Альберихом с сохранением наследственных прав на герцогство за моими детьми.

— Каким образом?

— Герцог вынужден будет дать свое согласие, в противном случае он будет иметь дело с моим отцом и Гвидо Тосканским. У него нет особого выбора, пусть остается в своем Сполето до конца дней своих, беспробудное пьянство не сделает наше ожидание слишком долгим. Все наши доводы я изложу в письме к нему, надеюсь, мозги у него еще работают.

— Вы пытаетесь усидеть на двух стульях, Мароция.

— Нисколько. Я не рассчитываю на Сполето, но хотела бы сохранить его для своего младшего сына.

— Почему младшего?

— Потому, что старшего сына Иоанна я направлю на служение Церкви и здесь я рассчитываю на ваше благоволение.

— Чем может помочь простой мессер Тоссиньяно? — съязвил папа.

— Тем, что моему сыну будет определен приход одной из кардинальских церквей Рима. Например, церкви Святой Марии в Трастевере.

— Помилуйте, Мароция, ведь он еще ребенок! Разве мало мне возмущений в Риме?

— Пусть так, — после некоторой паузы согласилась Мароция, — но вы письменно поклянетесь мне обеспечить ему карьеру в высшем клире, сразу после его первого причастия. И не делайте такие глаза, мессер Тоссиньяно, я же не прошу у вас немедленно дать моему сыну кардинальскую сутану. Пусть начнет с аколита 80 80 Аколит-младший церковный чин в католичестве. С 1972 года исключен из клира. , это нарушение церковных правил с вашей стороны будет не первым, не последним и уж точно не самым значительным.

— Вы метите своего сына, сына….. Сергия на ….. Вы не боитесь Неба, милая?

— Наше происхождение, по канонам церкви, греховно изначально. Кто более чист перед Господом? Тот, кто был зачат в грехе, но на протяжении судьбы своей был послушным слугой Божьим, или тот, кто имея славную карьеру, на закате жизни попрал законы Церкви и Бога? Кто ближе к Господу, Савл 81 81 Имя Святого Апостола Павла до обретения им Веры или Иуда?

— Сдаюсь перед вашим красноречием. Я дам вам и вашему сыну такую клятву. Надеюсь, что он выберет путь поближе к Савлу, — напоследок еще раз съехидничал папа.

— Ну а на тосканское графство, вы, дочь моя, все-таки рассчитываете? — вкрадчиво спросила Теодора.

— Я не хочу и не собираюсь именовать себя до конца дней моих иллюзорными сполетскими титулами. Меня интересует фактическая власть, а не абстрактная.

— Ну что же, — развел руками Иоанн, — похоже, мы договорились.

— Не совсем, — вспомнила вдруг Мароция, — ваш брат должен немедленно и навсегда покинуть Рим.

— На это я не пойду никогда, — возвысил голос Иоанн, — пусть тогда все наши договоренности пойдут прахом, но я никогда не соглашусь остаться в Риме игрушкой в ваших прелестных руках. Я знаю, как здесь в одночасье разделались сразу с двумя папами и я вовсе не хочу походить на ягненка, которого вам, Мароция, в любой момент могут привести на заклание. Петр единственный, кому я доверяю жизнь свою, и он останется подле меня.

После некоторой паузы Мароция ответила согласием. И папа, и Теодора, вздохнули с облегчением.

— Вы получили практически все, что хотели, дочь моя. Но верно ли я вас поняла, что у нас есть шанс разрушить предстоящий брак Беренгария с Бертой?

— Совершенно верно.

— Что мы должны сделать?

— Прежде всего, дать согласие на него.

Папа и Теодора тревожно переглянулись.

— Вы издеваетесь, Мароция?

— Ничуть, — и Мароция с воодушевлением продолжила, — Ну представьте себе, чего вы добьетесь, если направите в Верону письмо, в котором будете противостоять их браку и угрожать, в случае их самовольного венчания, отказом в императорской коронации? Ваши письма не произведут никакого эффекта, поскольку к тому времени Беренгарий будет уже глубоко в плену чар тосканской графини, еще нестарой, еще прекрасной, и на зависть всем предприимчивой. Ваши письма приведут его в ярость, ваши послы будут прогнаны из Вероны с позором, да и нет у вас достойного посла, чтобы отстоять ваше мнение на их счет. В результате Беренгарий пойдет походом на Рим, к нему присоединится Тоскана и Иврея, и даже, быть может, Бургундия. Представляете, — Мароция патетически всплеснула руками, — Беренгарий объединится с бургундцами против вас?

— В Бургундии действующий император Людовик, чьи права мы собираемся нарушить.

— В Бургундии, — передразнила папу Мароция, — настоящим правителем является не слепой и жалкий Людовик, а молодой, жаждущий титулов и признания Гуго, первый сын Берты, а значит потенциально первый наследник Беренгария! Да он выступит в поддержку веронцу быстрее прочих! И кто тогда защитит Рим? Альберих, который с одной стороны дал клятву верности Беренгарию, а с другой стороны в глубокой ссоре с вашим братом и с некоторых пор ненавидит нашу семью, считая, что его обманули? Он скорее тоже присоединится к ним. Южные герцоги или греки, которым нужно платить за каждый их чих? Да, конечно, мой отец будет защищать Рим до последнего, но оцените его силы и возможности против такого войска!

— Да, да, вы правы, Мароция. Мы слушаем вас.

— Подтвердите ваши намерения относительно императорской коронации Беренгария, дайте согласие на его брак с графиней Тосканской, но только после этой коронации, или в процессе ее. Жестко настаивайте на этом. Говорите, что освящение такого союза должно непременно проходить в Святом Риме, что вы, приветствуя их решение, не простите себе и глубоко обидитесь на них, если вам не позволят лично обвенчать будущих властелинов Европы. Далее, вы снимите с Беренгария ответственность за участие в вашем походе против сарацин, а с тосканцев возьмете деньгами. Собранного вами войска, как я понимаю, и так хватает, чтобы не оставить несчастным африканцам ни единого шанса на жизнь.

— Чего мы этим добьемся, Мароция?

— Тем, что вся слава победы достанется вам. Вы же этого хотели, тщеславный и воинственный мессер Тоссиньяно? И если вы будете благоразумны, все наши действия приведут к тому, что Беренгарий явится в Рим на свою коронацию не с войском, а со свитой, жаждущей подарков и развлечений. Здесь в Риме мы пустим против него оружие, с которым он не сможет совладать.

— Это оружие в Риме? — удивленно воскликнула Теодора.

— Да. В Трастевере.

С замирающим от волнения сердцем смотрела Берта Тосканская на входящего в зал приемов веронского дворца посланника папы Иоанна Десятого. В белом плаще, расшитым золотыми ключами Святого Петра, он медленно приближался к ней, держа в вытянутой руке пергаментный свиток. По походке папского апокрисиария, по выражению его лица, по блеску глаз, графиня Тосканская пыталась заранее прочитать содержимое письма, но все было тщетно — посол был совершенно невозмутим. С легкой тенью растерянности она бросила взгляд влево, где рядом с ней, на небольшом возвышении, сидел Беренгарий Фриульский, король Италии и маркграф Вероны и Фриуля. Душевное равновесие короля, судя по всему, сейчас было также нарушено, Беренгарий то и дело рукой теребил себя за окладистую бороду, что являлось верным свидетельством его волнения. Поймав на себе взгляд Берты, Беренгарий едва заметно улыбнулся и взял ее руку в свою, давая понять, что, каким бы ни был ответ папы, сам для себя он уже все решил…………