Владимир Стрельцов - Выживая — выживай!

Красавица Берта искусно сделала свое дело и степенный богобоязненный король вскоре, сам себе удивляясь и гордясь своей смелостью, стал в ее присутствии проявлять все больше развязности. Первым поцелуем недавние враги обменялись в один из вечеров, когда Беренгарий зашел в покои графини с вежливыми пожеланиями доброй ночи. Логичного продолжения, впрочем, не последовало, ибо король оставался еще робким, а графиня осмотрительной. Тем не менее, по длинным коридорам веронского замка зашелестели слухи о романе короля с дочерью Вальдрады. Эти слухи неуловимой змеей выскользнули из пределов замка, распространились по извилистым улочкам Вероны, пересекли Адидже и заспешили по разбитым слякотной зимой дорогам Северной Италии в Турин, в Милан, в Венецию и Равенну.

Слухи эти поначалу всем казались невероятными, затем люди в своей реакции на них разделились на два противоположных лагеря. Одни злословили на сей счет, уверяя, что коварная бургундско-тосканская графиня всенепременно обставит простоватого и доверчивого короля себе на пользу, а ему во вред. Другие же встречали эту новость с искренней радостью, полагая, что союз столь влиятельных правителей избавит, наконец, Северную Италию от бесконечных войн.

Не было единства в отношении к Берте и в пределах королевского дворца. Юный граф Мило, любимчик Беренгария, изначально враждебно отнесся к появлению Берты и не изменил к ней своего отношения, несмотря на все попытки графини найти с ним общий язык. Тогда Берта противопоставила графу Мило его сводного родственника Фламберта, двадцатилетнего сына Гуго Миланского, сеньора, на всех, даже самых разгульных, королевских пирах сохранявшего маску угрюмой печали, о причинах которой оставалось только догадываться. Сам же Фламберт в своей миловидности и образованности ничем не уступал графу Мило и вскоре, во многом стараниями Берты, между двумя молодыми людьми ярким пламенем вспыхнуло до того момента тлевшее соперничество, заставившее их позабыть о тосканской интриганке.

……….Перечисление титулов тем временем закончилось, их сменил бурный водопад льстивых эпитетов сначала по адресу короля, а затем в отношении имени приветствовавшего его папы. Берта нетерпеливо и нервно дернулась в своем кресле………

По прошествии месяца пребывания в Вероне, Берта пригласила короля в свой дворец в Лукке. Король с радостью откликнулся на это приглашение. Берта не пощадила закромов своего графства, чтобы достойно встретить Беренгария. Чернь громогласно приветствовала северного короля, втихомолку удивляясь превратностям судьбы, позволившей давнему врагу Тосканы с комфортом расположиться в покоях графа Адальберта. Пиры, охоты и турниры следовали один за другим и королю, при всей бескорыстности его души, пришлось признаться самому себе в приступах неистребимой зависти к роскоши тосканских графов, в свое время также смутившей императора Людовика Слепого и поспособствовавшей его роковой ссоре с Адальбертом.

На одном из пиров, уже по возвращении рука об руку с королем в Верону, Берта, наконец, решилась и обрисовала слегка замутненному вином разуму Беренгария перспективы их возможного брачного союза. Король сначала не поверил собственным ушам, но затем преисполнился гордостью и счастьем от возможного объединения земель Италии под его властной и христиански смиренной рукой. Берта в этот день готова была подарить ему себя, однако Беренгарий, поначалу заблестев глазами, но воодушевленный величием происходящего и всерьез поверивший в свое великое назначение, вежливо отказался от приглашения, призвав Берту к необходимости благопристойного воздержания до того священного момента, когда Господь благословит их брак. Берта предложила королю услуги епископов либо Тосканы, либо Вероны, но король и тут проявил благоразумие. Дабы не испортить отношений с папой Иоанном Десятым, в свое время обещавшим ему императорскую коронацию, разрешение на брак, по мнению Беренгария, должно было быть получено из Рима. Берте с досадой пришлось повиноваться, от Рима она не ожидала ничего хорошего и потому с таким трепетом сейчас вслушивалась в слова папского посла.

А тот, тем временем, от прелюдии, положенной этикетом, перешел к делу. Берта почувствовала, как ладонь короля, сжимавшая ее руку, от волнения стала влажной. Посол говорил медленно и четко и Берта, недоверчиво анализируя его слова, все время пыталась найти особый подвох и подтекст и даже начала недоумевать, каким образом, после стольких велеречий, папа вырулит теперь к необходимости отказа в браке. Она взглянула на Беренгария, на лице которого с каждой секундой все шире расползалась счастливая улыбка. Берта не верила своим ушам — Рим согласен на ее брак с королем! Рим ждет их! Рим подтверждает ранее взятые на себя обязательства короновать Беренгария императором!

Ноги Берты ослабели от приятной истомы, а высокий потолок дворца в ее глазах закружил веселую карусель. Разум уже почти не сопротивлялся нахлынувшей эйфории. Венчание состоится во время императорской коронации? Папа Иоанн хочет лично освятить их брак и исполнится обидой, если за него это сделает другой? Пожалуйста, и сидящий рядом Беренгарий целиком и полностью поддержал предложение папы, охотно кивая головой — это венчание поистине станет достойной концовкой императорской коронации. Папа любезно освобождает их от обязательств участвовать в походе против сарацин и только просит помочь финансами? Чудесно, чудесно, Верона и Тоскана помогут финансово и даже больше, чем обещали ранее!

Только оставшись наедине с собой, Берта смогла привести в порядок свое растрепанное радостной вестью сознание. Умная и осторожная графиня не могла поверить, что враждебный ей Рим так легко согласился на ее брак с Беренгарием. Такое могло произойти только в случае потери власти в Риме ее соперницей Теодорой, но шпионы, постоянно посылаемые в Рим, до последнего дня твердили ей об обратном. Возможно, эта мелкая бестия Мароция каким-то образом ловко разыграла свою карту отношений с ее собственным сыном Гвидо? Это выглядело более вероятным, спустя некоторое время Берта даже получила письмо от Мароции, где та сообщала о своих стараниях в Риме и намекала на возможную ответную поддержку в будущем. Тем не менее, все это до конца не развеивало сомнений графини и она решила оставаться начеку вплоть до того момента, пока Беренгарий не наденет на ее палец обручальное кольцо.

Спустя несколько дней последовало еще одно письмо из Рима, в котором папа сообщал о своем намерении сразу после Светлого Воскресения покончить с сарацинами в Сабине и Гарильяно. Берта при этой вести нахмурилась, вот оно то, чего она ожидала, сейчас понтифик объявит, что, в связи с военным походом, императорская коронация будет перенесена на осень, а то и на следующий год. Однако Иоанн Десятый вновь проявил чудеса покладистости и устами своего гонца пригласил Беренгария, Берту и их свиту прибыть в Рим как раз на пасхальную неделю, то есть не позднее двадцатых чисел марта, дабы совершить над ними то, что он так долго обещал. Понтифика при этом нисколько не смущало, что коронация пройдет в дни главного христианского праздника, в своем письме он, наоборот, подчеркивал, что значение императорской коронации в глазах народа только выиграет, если возложение короны пройдет в эти святые дни, при еще большем стечении гостей.