Владимир Стрельцов - Приговоренные ко тьме

28 ноября 903 года к Замку Ангела по мосту неспешно проследовал человек в монашеском облачении и с белым флагом в руке. Теофилакт распорядился пропустить «парламентера», человек вошел в пределы замка и стал озираться вокруг, не то разыскивая лицо, уполномоченное вести переговоры, не то запоминая подробности расположения обороняющихся. Теофилакт, нахмурившись, поспешил ему навстречу, решив укротить любопытство непрошеного визитера, однако монах при приближении к нему консула откинул капюшон, и Теофилакт узнал Сергия.

— Доброго дня и бодрого расположения духа, мессер Теофилакт, — хитро, но весело щурясь, приветствовал его Сергий. — Прекрасно, прекрасно, во всем виден почерк опытного воина, — говорил он, обводя рукой крепостные стены. — Слава императору Адриану, воздвигшему эту крепость! Адальберт обломает все свои чудесные зубы о камень этих стен!

— Доброго дня, ваше преподобие! А я уже подумал, что вы присланы сюда как раз послом и защитником интересов Адальберта.

— И правильно подумали, мессер Теофилакт. Именно им. Чудесно, чудесно, — продолжал он, осматривая крепость.

— С какой же целью, ваше преподобие?

— О, это такой пустяк, мессер Теофилакт, что мы об этом поговорим после. Есть ли в вашем воинственном месте уголок, где мы могли бы поговорить без лишних глаз и ушей?

— Для этого подходит единственно верхняя площадка башни.

Спустя четверть часа Теофилакт с Сергием поднялись на самый верх крепости. Оттуда открывался великолепный вид на город, который и по сию пору восхищает глаз тех, кому посчастливилось сюда подняться. На верхней террасе, покрытой песком, помимо двух дозорных находилась Теодора, внимательно разглядывавшая укрепления тосканцев на ватиканском берегу. Хитрая и любопытная гречанка, заметившая «парламентера» одной из первых в крепости, не сомневалась, что в случае важности разговора Теофилакт поведет своего гостя именно сюда.

— Приветствую вас, несравненная Теодора, и спешу с восторгом отметить, что тяготы осады ничуть не повредили цвету вашего прекрасного лица!

— Радостно видеть в добром здравии смиренного отца Сергия, комплименты из уст которого звучат особенно восхитительно, поскольку им приходится преодолевать ваше строгое воспитание и благочестивость манер.

Сергий громко рассмеялся. Теодора сделала жест рукой:

— Мне уйти?

— О, ваше отсутствие, возможно, лишит наш разговор мудрого совета, который мы всегда находим у вас, а также помешает жизнерадостному восприятию сущего, ибо одного скудного ноябрьского солнца, без вашей улыбки, для нас будет явно мало.

— Судя по вашему настроению, ваше преподобие, вы прибыли с хорошими вестями, — угрюмо перебил трели священника с его женой Теофилакт.

— С чудесными, мессер консул! С чудесными! Все идет так, как должно быть! Ну а вам, прежде всего, привет из Сполето от герцога Альбериха. Он жив, здоров, бодр, чего и вам желает! Но… — тут Сергий понизил голос до шепота, — его конь всегда взнуздан и меч наточен, его люди всегда наготове и герцог внимательно следит за тем, что происходит в Риме!

— Не желает ли герцог Альберих помочь своему римскому другу и выгнать тосканцев из города?

— Желает, мессер консул, конечно, желает. Но наши желания и наши возможности ничто по сравнению с Провидением Господним. А кроме того, необходимо ведь считаться и с кознями врагов наших. А посему герцог Альберих в настоящий момент не может в лоб штурмовать Рим, этим он может погубить бессчетное количество христиан, но цели так и не достигнуть. Войско Адальберта не меньше сполетского, стены Рима крепки, выше и протяженнее ваших, мессер. И если вам удается долго держать осаду, тем более это удастся Адальберту и Христофору.

— Но у вас, тем не менее, все-таки есть план?

— Адальберт очень, ооооочень хочет покинуть Рим. На самом деле, еще неизвестно, кто кого сейчас держит в мышеловке, он вас или вы его. На севере Италии скоро начнется новая война. Бургундцы не смирились со своим поражением, власть Беренгария непрочна, а сами тамошние земли стали объектом постоянных набегов венгров. Адальберт желает присоединиться к бургундскому Людовику и вдвоем попытаться вторично одолеть Беренгария. И знаете что? Ему в этом надо помочь!

— Каким образом?

— Вынудить оставить Рим. Здесь он сейчас, как собака на сене.

— Но он не может уйти сию минуту, ведь тогда он бросит Христофора на произвол судьбы.

— Правильно. Поэтому его надо заставить покинуть Рим, а для Христофора создать видимость прочности его нынешнего положения.

— Давайте по порядку, ваше преподобие. Каким образом вы полагаете вынудить Адальберта уйти из Рима?

— Разорить его земли или, по крайней мере, создать угрозу для их разорения.

— Вы предлагаете Альбериху вторгнуться в Тоскану? В этом случае Адальберт, действительно, вынужден будет дать ему отпор и для этого он покинет Рим. Это, конечно, заметно облегчит нам нашу участь, но наши силы и силы мятежных сенаторов в лучшем случае равны, а, по правде говоря, по-прежнему им уступают. Часть римлян поддерживает нас, но большинство решительно против, ведь папа Христофор отлучил нас от Церкви, — размышляла Теодора.

— Вы все правильно говорите, мудрейшая из женщин мира! Но мой план заключается в том, чтобы вызов Адальберту бросили другие соседи, а не Альберих, который нужен будет именно здесь для создания решающего воинского перевеса в Риме.

— И есть безумец, который бросит этот вызов Тоскане?

— Я весь в ожидании вашего мудрого совета, мессер консул.

Воцарилась долгая тишина. Внезапно лицо Теофилакта осветилось блестящей идеей.

— Удивлен, что герцог Альберих не назвал прежде меня имя того, кто может нам помочь. А такой человек действительно есть. Граф Гуго Миланский обязан Альбериху в весьма важном деле и не откажет ему в помощи, если герцог его надлежащим образом попросит.

— А это важное дело, конечно, как-то касается покойного императора Ламберта, — то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном сказал Сергий.

Теофилакт ничего не ответил, только внимательно осмотрел Сергия. Тот усмехнулся.

— Я поддерживаю вашу идею, мессер консул. Сегодня же я направлю своего Анастасия в Сполето с подобными инструкциями. Но достаточно ли будет сил у графа Миланского, чтобы угроза от него подействовала на Адальберта должным образом?

— Признаться, я не вижу никого более достойного вступить с ним в союз, — сказал Теофилакт, но тему подхватила Теодора:

— Вы не совсем правы, мой друг, в своих рассуждениях. Но я заранее прошу у вас прощения на то, что скажу далее. Ведь все мы заинтересованы в одном исходе, — сказала она, многозначительно взглянув на мужа, а затем на Сергия.