Илья Дроканов - Броня Балтики [litres]

Но очередные снаряды полетели в сторону парусника. Германские артиллеристы взяли его в вилку: один взрыв взметнул воду по курсу движения, второй – за кормой. Беглецы не стали ждать третьего выстрела и прямого попадания. Они попрыгали в воду и, как могли, погребли в сторону берега, до которого оставалось не более пятидесяти метров. В перископ их не было видно. Третий снаряд, прилетевший через несколько минут, действительно поднял фонтан прямо у борта опустевшего парусника. Рыбацкая лодка завалилась на бок, ее выпуклый деревянный борт заколыхался на волнах, а рядом расплывшимся пятном в воде белел парус. Стрельба береговой батареи в сторону моря прекратилась.

Помрачневший Стрельцов, не произнеся ни слова, стоял рядом с перископом и размышлял о случившемся, место у окуляров занял Килиакиди. Столь неудачное окончание агентурной операции по переброске «Ферзя» в тыл противника ставило на грань срыва весь план по внедрению русского разведчика в органы управления германского военно-морского флота. Хотелось верить в то, что «Ферзь» вплавь доберется до берега, останется живым и будет действовать по инструкции. Плавает он хорошо, летом каждый день тренировался на Финском заливе. Но ему придется доставить к берегу хоть одного из находившихся с ним офицеров: важен живой свидетель рискованного побега из лагеря. Кто знает, как держатся на воде остальные беглецы, подготовленных моряков же среди них нет. Начнут один за другим тонуть и «Ферзя» за собой, не дай бог, на дно утащат… К сему следовало добавить тот факт, что вода в Балтике довольно холодная. Не подходящая для плавания даже на небольшое расстояние.

В тяжелых думах он провел час после обстрела лодки. Линия берега в перископ почти не просматривалась. Никакой активности там разглядеть не удалось. Килиакиди вопросительно смотрел на полковника. Илья Иванович и сам понимал, что «Крокодилу» надо быстро уходить из опасного места, где вот-вот появятся корабли противника. Ведь день вступил в права, стало светло, посвежел ветер. Зеленоватые волны захлестывали перископ, обзор резко ухудшился.

Больше они здесь ничего не узнают.

– Возвращаемся на базу, – тихим голосом отдал приказ Стрельцов и отошел от перископа.

Вечером подлодка ошвартовалась у своего причала в Ревеле.

В Ревеле после возвращения домой на борту подводной лодки «Крокодил» Илья Иванович места себе не находил, размышляя о возможном провале операции «Ахиллес», по сути дела так и не успевшей начаться. Хотелось успокоить себя, посчитав, что «Ферзь» добрался до берега вплавь и приступил к выполнению задания. Однако пессимизма в рассуждениях разведчика пребывало больше, чем оптимизма. И в который раз он раскладывал на минуты всю операцию по переброске «Ферзя» в тыл противника, старался найти свои промахи. Именно свои – ведь он являлся исполнителем и руководителем операции, на кого же ему было перекладывать ответственность?!

Переброска разведчика в тыл противника – всегда рискованное мероприятие: противник находится рядом, в любую минуту может вмешаться и нарушить план разведчиков. Разведорган и офицер-руководитель разрабатывают его с учетом знания максимального количества нюансов оперативной обстановки в районе переброски. Предусматриваются наиболее трудные варианты, прорабатываются все пути преодоления препятствий. Любые сложности обстановки обсуждаются вместе с разведчиком, и он сам теоретически проходит сложный путь в том направлении, где ему придется выполнять разведывательные задачи. Позже он тренируется преодолевать выявленные сложности на практике. С «Ферзем» было так же. Летом он старался много плавать в морской воде, восстанавливал былые навыки хождения под парусом. Инструктор по этому виду подготовки – бронзовый призер Олимпийских игр 1912 года в Стокгольме, а на войне мичман Балтийского флота, довольно отмечал сноровку своего неожиданного ученика и приговаривал, что взял бы его в команду на Олимпийскую регату.

«Ферзь» был готов не только физически преодолевать трудности, но и морально. Он назубок знал позиции германской военной полиции в Либаве, Виндаве и Мемеле, мог выдержать арест и проверку. Его легенда-биография считалась безукоризненной и практически непроверяемой для контрразведки противника. Истинный Юргенс фон Цише жил под надзором полиции и сельской общины в далекой деревне в Вятской губернии, где веками обитали суровые староверы. К тому же пленник страдал легочным заболеванием, полученным от простуды в декабрьской морской воде, где он долго находился после подрыва на мине своего корабля и гибели экипажа. Из тех глухих мест ему было не выбраться, и к нему никто не мог проехать. Следует добавить, что ни одна душа, кроме Стрельцова, не знала истинного местонахождения пленного германского лейтенанта. К его престарелым родителям в Италию, воевавшую с войсками кайзера, агентам германской контрразведки тоже было практически не добраться. Оставалось верить бывшему военнопленному на слово, следить за ним, проверять благонадежность на месте службы. Но к этому «Ферзь» тоже подготовился.

Как-то во время занятий в ночное время инструктор сделал так, что парусная лодка «сбилась с курса» и разведчику пришлось высаживаться на берег в незнакомом месте, предположительно за линией фронта в Рижском заливе. По берегу именно в этот момент проходил германский военный патруль, который задержал незнакомца и устроил допрос с пристрастием. «Ферзь» не растерялся, уговорил патрульных отпустить его, убедил их в том, что он германский офицер, выполнявший специальное задание. Только возвратившись на следующий день на базу, разведчик понял, что и «патруль», и «высадка» были подстроены Стрельцовым, который продолжал проверять степень готовности операции. Кстати, испытуемый не обиделся.

Руководители операции, Стрельцов и Тихонов, предусмотрели все мелочи, «Ферзь» подготовился к разным неожиданностям. Но того, что парусную лодку в утреннем тумане расстреляют из берегового орудия, не мог предположить никто. Именно это и терзало Илью Ивановича. Он, опытнейший офицер агентурной разведки, не сумел предугадать, что события пойдут по такому скверному сценарию. Каждый раз бессонной ночью в мысленных рассуждениях, дойдя до этого места, полковник начинал бранить самого себя. Спать не было никакой возможности. Он вставал, ходил взад-вперед по комнате, вынимал из буфета фляжку с коньяком, выпивал пару стопок и снова ложился. Мысленно успокаивал себя давно известным законом игрока в преферанс: на все карты не заложишься! Значит, и на старуху бывает проруха. Что же тут поделаешь!