Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Ладно-ладно, не угрожай! — хмуро рыкнул Сухэ. — Эй, давайте сюда пленников!

Привели измученных, едва держащихся на ногах Прокопа Селяниновича и Епифана.

— А где третий? — насторожился отец Вазихи.

— Какой третий?! — деланно удивился Сухэ.

— Их же было трое!

Сухэ покачал головой:

— Третий не мой. Его урусут, который со мной в степь ходил, забрал.

— Куда забрал?

— А мне почём знать? На Русь. — Сухэ резко повернулся и ушёл в юрту.

Прокопа Селяниновича и Епифана развязали, посадили на коней и поехали домой. Все женщины юрта высыпали встречать возвращающихся воинов. Одни из любопытства, посмотреть на отца любимой жены Атрака, другие — глянуть на урусутского жениха Вазихи. Анна, рыдая, кинулась на шею к отцу:

— Батюшка!.. Как же долго я тебя не видала!..

— А где Аристарх? — побледнела Вазиха.

— Он Сухэ нет, — вздохнул Атрак.

— Значит, не этот её жених? — показала пальцем на Епифана одна из женщин.

— Значит, не этот, — кивнула другая.

— А где же он? — удивилась третья. Вазиха же заливалась слезами.

— Да что ж ты убиваешься, дочка! — заговорил по-татарски Атрак. — Ведь он тебя силой взял, нам такие страдания принёс!

— Что ты понимаешь, отец? — укоризненно глянула на него Вазиха и повернулась к Прокопу Селяниновичу: — Дедушка, милый, где Аристарх?

Купец опустил голову:

— За ним, внучка, ещё с Великого Новгорода Исай охотился. Видать, он его и забрал...

Вазиха побежала в юрту и через минуту вышла оттуда, подпоясанная саблей. Как кошка прыгнула в седло и на глазах изумлённых родственников пришпорила лошадь и ускакала.

— Куда она? — оторопел Атрак.

— Жениха выручать, — вздохнул Прокоп Селянинович.

— Олчай! — закричал отец. — Догони её!

Олчай, отрок годами, вскочил на коня и через минуту скрылся из виду. Настигать девушку он начал только на подъезде к стоянке Сухэ.

— Вазиха, стой! — закричал юноша, поравнявшись с беглянкой, но та вдруг выхватила саблю, и, если бы Олчай не пригнулся к луке седла, то мог бы и лишиться головы. Парень испугался и отстал, а Вазиха на полном скаку ворвалась в лагерь разбойников и подняла своего коня на дыбы перед изумлённым Сухэ.

— Где Аристарх, подлый шакал?

— Совсем спятила! — отшатнулся татарин. — Нужен мне твой сопляк! Его Исай увёл.

— Куда?

— Меня не касается куда! Хоть на Русь, хоть до ближайшего леса, чтоб вздёрнуть на первом попавшемся суку.

— Ах, пёс!.. — Молнией сверкнула на солнце сабля, и голова Сухэ покатилась по траве, а туловище, мгновенно залившееся кровью, ещё немного постояло и упало, окрасив ковыль в красный цвет.

Но Вазиха этого уже не видела. В горячке она даже толком не поняла, что сотворила, и уже через миг снова мчалась по степи, а соратники Сухэ застыли в полном оцепенении. Они не погнались за девушкой: во-первых, бешеного Сухэ боялись и не любили, а во-вторых, никто не хотел портить отношения с родом Атрака. Лишь чуть сзади скакал за Вазихой Олчай, опасливо не приближаясь, но и не отставая. Конечно, он мог бы заарканить Вазиху, но боялся, что она разобьётся при падении. Олчай ждал, когда Вазиха в своей горячке загонит коня и тогда ей некуда будет деваться: сядет к нему за спину, и они вместе вернутся домой.

Но конь у Вазихи оказался выносливым, да она и не летела безрассудно, иногда переходила на рысь, давая животному отдохнуть.

«Хитра, — думал Олчай. — Так не догнать. Ну, будь что будет...»

Уже вечерело, когда Вазиха доехала до какой-то реки. Остановилась и оглянулась на Олчая:

— Ну что ты ко мне привязался?

Парень упрямо мотнул головой:

— Мне Атрак велел тебя домой вернуть!

— Сам возвращайся.

— Без тебя нельзя, шкуру спустит.

Вазиха пожала плечами:

— Как хочешь. Только имей в виду — я к русским еду.

— К русским?! — изумился Олчай и вздохнул: — Убьют...

— Не убьют, они мои друзья. Догоняй!

Всю ночь они ехали бок о бок вдоль берега реки, а под утро...

— Лес! — вскрикнул вдруг Олчай.

Вазиха пожала плечами:

— Ну и что? Прибавим ходу, кони отдохнули.

Однако едва она произнесла эти слова, из чащи показались всадники.

— Рус! — радостно пришпорила коня девушка.

— Вазиха?! — обомлел казак. — Что там у вас стряслось?

А у неё — слёзы градом.

— Аристарха Исай пленил и в Новгород повёл!

— А это кто? — ткнул саблей в сторону Олчая Рус.

— Это наш, — пояснила Вазиха. — Не трогай его, он мой товарищ.

— Не трону, — ухмыльнулся Рус. — Поехали в лагерь.

Появление Вазихи казаки встретили с восторгом. Со всех сторон посыпались вопросы: что да как? Узнав, что и как, народ помрачнел. Все стали думать, что делать.

— По какой дороге Исай его повёл? — спросил Вазиху князь.

— Да если б я знала, сама б освободила, — всхлипнула девушка.

Поднялся галдёж: все высказывали свои соображения, но ничего понять толком было невозможно. Первым не выдержал Тяпка.

— А ну умолкните! — рявкнул он. — Давайте рассуждать здраво. На Великий Новгород дорог много, но они обязательно должны пройти через какие-нибудь города, так?

— Так, — согласился Порфирий Пантелеевич.

— А через какие?

— Может, через Елец? — оживился князь.

— Нет-нет, — возразил Порфирий. — Исаю не миновать Торжка, а путь на Торжок удобней не через Елец, а через Новосиль держать.

— Ты в Новосиль дорогу знаешь?

— Отсюда смутно, — поморщился ушкуйник.

Все замолчали. Тяпка вздохнул:

— Был бы с нами Дёмка Шумахов... — И вдруг хлопнул себя по лбу: — Погодите, а на кой нам этот Новосиль? Исай наверняка сейчас где-то по берегам Оскола и Олыма едет. Туда и надо скакать наперехват.

— Туда и мы с Олчаем дорогу знаем! — обрадовалась Вазиха.

— Каким Олчаем? — насторожился князь.

— Да парень зелёный, холоп, нукер по-ихнему, папаши её, — кивнул в сторону девушки Рус.

— А вдруг Ахматов лазутчик? — разозлился Даниил. — Ты его проверял?

— Никакой он не лазутчик! — обиделась Вазиха. — Товарищ мой.

— Ладно, тебе поверю, — хмыкнул князь. — Кезинер в дозоре?

— В дозоре, — подтвердил Рус.

— Пошлём его с десятком отборных казаков.

— И я с ними, — попросился Порфирий Пантелеевич.

— А на сотне кто останется?

— Пускай Силай покомандует. Всё одно рати пока не предвидится.

— Ладно, только без гонору. Кезинер не любит, когда ему в походе мешают.

— А то я не знаю. Простым казаком поеду, — заверил ушкуйник.

В поход вышли перед рассветом.

— На Оскол двинем? — спросил Порфирий Пантелеевич Кезинера.

— Олым, — кратко ответил тот и пришпорил коня.

Уже после восхода солнца южнее острой луки недалеко от Хлевного боярака перешли Дон и к середине дня были на берегу Олыма.

— Обед, — остановил было коня Кезинер, но вдруг передумал. — Однако, нет. Нада вниз к уст Олымчик. Тама ждал Исай будем.