Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Попался, голубь!

— Что вы делаете? — гневно закричал Ростислав. — Отпустите, разбойники!

— Сто-о-ой! Не рвись! Бесполезно! — ледяным голосом промолвил Севастьян. — Поднимите его.

Ростислава поставили на ноги.

— Ну что, гадёныш? — взял его за ворог кафтана Севастьян.

— Ты?.. — изумлённо прошептал Ростислав. — Ты в разбойниках?!

— Это вы, князья Воргольские и Рыльские, разбойники! — скрипнул зубами Хитрых. — Вы убиваете невинных людей, потешаетесь над их страданиями! Сколько вы христиан православных замучили?

— Я никого не убивал! — испуганно пробормотал княжич.

— Зато отец твой не просто убивает, а подобно зверю терзает свои жертвы. — Севастьян сдавил горло Ростислава. — Он моих братьев казнил. За что?

— Я тут ни при чём! — захрипел Ростислав.

— Ладно!.. — отпустил его Севастьян и — своим: — Свяжите щенка покрепче, в Дубок повезём. Пускай там Александр Иванович с ним что хочет делает. Глядишь, теперь Олег Воргольский посговорчивей будет.

— Стойте! — крикнула из кустов запыхавшаяся от бега Вера. — Он мой! Мой!

— Вера! — обрадовался Ростислав. — Спаси меня, Вера!

— Я спасу тебя! — воскликнула Вера и, внезапно вырвав из ножей Демьяна меч, пронзила грудь Ростислава.

Княжич не вскрикнул. Он даже не понял, что произошло, и сперва не почувствовал боли. Но потом что-то загорелось в груди. Кровь хлынула изо рта и носа, глаза заблестели, зрачки расширились, и он рухнул на землю как подкошенный, уставив остекленевшие глаза в небо.

А Вера вошла в азарт игры со смертью. Она вытащила окровавленный меч из груди Ростислава и с воплем:

— Ах, гад, я и тебя прикончу! — набросилась на Демьяна.

Парень едва увернулся, а Севастьян схватил Веру и, повалив на траву, отобрал меч.

— Милая! Что с тобой? Успокойся! Это ж Демьян, он не воргольский, он наш!

— Наш?! — взвизгнула Вера. — Он меня ссильничал, пёс шелудивый, черномазь проклятая! Убью гада!

— Что? — удивился Севастьян. — Он тебя сильничал? Это правда, Дёмка?

Шумахов опустил голову:

— Да она сама... Сама ведь со мной пошла... И потом, я же не знал, что она с Пантелеймоном...

— Уйди с глаз! — процедил Хитрых. — Ты — позор доблестного отца своего! Ты — позорное пятно на всех людях липецких! Скройся, мразь!

Демьян, озираясь как затравленный зверь, подошёл к коню, прыгнул в седло и, дёрнув поводья, ускакал.

— Кирюша, милый! — рыдая, обняла Кирилла Вера. — Что же нам без Пантюши делать?

— Мстить! — мрачно проговорил Кирилл. — Не жалея живота своего...

Вера постепенно стала успокаиваться. Вытерла лицо платком и поклонилась воинам в пояс:

— Спасибо вам, люди добрые. Пойду я назад.

Липчане переглянулись:

— А не опасно тебе возвращаться?

— А мне другого теперь не дано, — отрезала Вера. — И не успокоюсь я, пока не изведу Олега и весь род его. Ростислав уже поплатился, а следующий Олег, да и Ярославу несдобровать. А вы езжайте домой, копите силы, чтоб раздавить воргольское логово.

И такая отрешённость звучала в голосе девушки, что всем стало жутко, будто говорила она из какой-то неземной, запредельной дали.

— Прощай, Кирюша! Скажи Надюхе и Любе, что я их любила и что мне за Пантелеймона отомстить надо. Как страшно они его мучили... Но он не стонал, не просил пощады...

Когда Вера возвратилась в хоромы князя, уже стемнело. Ростислава давно хватились, и в тереме был переполох. Кто-то заметил его с Верой за городом и доложил князю. Олег был взбешён, но он ещё не видел эту новую холопку княгини, а увидев, обомлел:

— Ты-ы?..

— Ты знаешь её?! — опешила и княгиня.

Олег усмехнулся:

— Ещё бы! Из-за неё был казнён предатель Пантелеймон.

— Никакой он не предатель! — вскинула голову Вера.

— Где мой сын, стерва?

— А я почём знаю!

— В тёмную! — затопал ногами князь.

Гридни увели Веру.

— Откудова она здесь взялась? — вне себя от ярости, повернулся князь к жене. — Кто привёл её в хоромы?

— Чернавка.

— Эта ведьма?

— Не ведьма, а знахарка...

— Ивашка! — крикнул князь и схватил меч. — Чернавку сюда!

Вскоре в дверях появилась старуха.

— Ты привела Верку в дом? — кинулся к ней Олег.

— Я, а что?

— Княжич пропал. Вечером его видели с ней в лесу.

Старуха пожала плечами:

— Ну а мне-то что? Я княгиню лечу, а не за любовными утехами княжича подглядываю.

— В тёмную и эту! — взревел князь, и гридни потащили Чернавку.

— А может, она и вправду не виновата? — заплакала княгиня.

— А кто виноват? — Олег в сердцах швырнул меч на пол. — Это они завели его в лес на растерзанье зверям!..

— Там боярин Рвач просится, — несмело доложил холоп.

— Зови! — кивнул князь. — Авдотья, к себе.

Княгиня, вся в слезах, ушла, а в другую дверь вошёл Рвач и шёпотом спросил:

— Кого сейчас от тебя, княже, вывели, знаешь?

— Чернавку, знахарку какую-то. Княгиню она лечит.

— Она и меня лечила в Чернолесе, у Матвея в избе, когда я там после Дубка отлёживался.

Олег остолбенел:

— Так что ж ты, гад, раньше не сказал, что она тоже из Чернолеса?

— Да я её только щас и увидел!

— Слыхал, что княжич Ростислав пропал?

— Слыхал, — потёр лоб Рвач. — Её работа, точно. Увела небось, сука старая, княжича в чащу...

— Его девка увела — Верка.

— Верка?! — изумился Рвач. — И она тут?

— Тут! А привела её к княгине эта ведьма!

— Да-а... — задумчиво протянул Рвач. — Нечистое дело, князь, нечистое. Пытать их надобно...

— Княжича привезли! — заглянул в палату бледный холоп, а за дверью раздался истошный женский вопль: «Сыночек!» Князь выбежал на крик и увидел бездыханное окровавленное тело Ростислава.

— Резать! Резать этих подлых баб надо! — завопил Олег и в отчаяньи ударился головой о стену.

— А их ли вина в гибели княжича? — засомневался лекарь Ермолай.

— Молчать! Я сказал — резать!

— Не усугубляй Божью кару, князь, — подошёл к Олегу отец Ефрем. — А вдруг это тебе наказанье за казни невинных людей? Остынь, Олег Ростиславич, не надо новых жертв, мы и так по горло в крови. Княжича уже не вернуть — знать, на то воля Всевышнего.

Олег долго смотрел перед собой отсутствующим взглядом, потом разом как-то обмяк и молча кивнул.

Весь Воргол оплакивал Ростислава, убитого из-за преступных деяний отца. Люди любили его, желали видеть своим князем. Не в Олега он пошёл — мягок был, приветлив и обходителен, и так нелепо, случайно погиб. Погиб раньше времени, не успев возмужать и встать в ряды верных защитников Отечества...

Ростислава схоронили, и в князя Олега опять словно бес вселился. Не слушая ни приближённых, ни жены, снова думал он только о мести, даже после похорон шёпотом спросил Рвача:

— Так что с теми мерзавками делать будем? Вдруг не получится их казнить?

— А давай, княже, обвиним их в колдовстве, — крестясь вместе со всеми, буркнул Рвач.