Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

Самуил одним из первых в Сарае услышал о прибытии в Орду князя Александра Липецкого. Поведали ему и о добрых отношениях князя с тысячником Харалдаем. Поэтому он поспешил к Телебуге и с помощью лжи и клеветы сумел убедить хана арестовать князя Липецкого и подбивал его к аресту Харалдая, ссылаясь на беспричинный якобы переход тысячника от Олега Воргольского к Александру. Однако с Харалдаем у Самуила не выгорело: хан учитывал влияние многочисленных родственников тысячника в войсках и перед угрозой столкновения с Ногаем не хотел наживать себе лишних врагов. Да он даже из осторожности решил не сразу арестовать Александра, а сперва принять князя и выслушать. Но одного, без Харалдая, дабы Александр не получил в лице того сильного защитника.

После обязательных церемоний очищения огнём и дымом князь Александр предстал пред ханом. И что скажет мятежный князь в своё оправдание? Какие слова подберёт, чтобы доказать владыке полувселенной свою невиновность перед ним? Очернит покойного брата Святослава: мол, это он начал войну с татарами?

— А почему ты не испугался, всё-таки пришёл ко мне, князёк? — как всегда глядя в разные стороны раскосыми глазами, через толмача спросил Великий хан. — Да нет, не пришёл, а приполз на брюхе. Как там у вас говорят: плетью обуха не перешибёшь? Твой брат хотел русской плетью татарский обух перешибить, и ты после его позорной смерти решил его дело продолжить. Чем оправдаешься, князь Александр? — изобразил на лице подобие улыбки Телебуга. — Как ты посмел убить неприкосновенных бахадуров моей державы? Что молчишь? Где-то ты языком трепать горазд, а тут дар речи потерял? Нечего сказать в оправдание?

— Ну почему же! — сдерживая гнев, промолвил князь. — Не мы ведь войну начали...

— А я не спрашиваю, кто начал! — перебил Телебуга. — Война для Руси закончилась десятилетия назад, когда наш славный покоритель вселенной джихангир Бату-хан приступом взял вашу столицу Киев. Отвечай: как ты посмел убивать славных воинов Золотой Орды?

— Мы убивали людей темника Ногая, врага твоего, о Великий хан. Нечестивец Ахмат не тобою был послан в Черлёный Яр баскачить, а изменником Ногаем. Вот и получается, что били мы незаконного баскака.

— Кто незаконный, а кто законный, решать мне! — взвился хан. — А мурза Адыл?! Зачем ты ограбил и убил мурзу Адыл а? Взять его! В колоды!

Несколько сильных нукеров вмиг скрутили князю Александру руки, выволокли наружу, заковали в колоды и отправили в тюремную юрту. О случившемся скоро узнал Харалдай. Однако горячиться он не стал, а, дождавшись приёма у Телебуги и поприветствовав повелителя, постепенно подвёл разговор к главному.

— Олег Воргольский предал нас и ещё не раз предаст, — поведав хану о случившемся в походе, гневно заключил Харалдай. — От него для Золотой Орды исходит гораздо большая опасность, чем от князей Липецких.

Тон тысячника не особенно понравился хану, однако как ни крути, а предательство Олега было налицо. Его, конечно, можно раздавить и без помощи липецкого князя, но тогда придётся посылать дополнительно ещё несколько сотен конницы, а в данной ситуации, когда ежеминутно ощущалась опасность со стороны Ногая, делать этого не хотелось бы. Телебуга желал расправиться и с князем Александром за его непокорность, и с Олегом Воргольским за предательство, но, бесспорно, самая большая опасность грозила со стороны Ногая...

И хан ухмыльнулся:

— Я, конечно, погорячился, приказав заковать князя Александра. Распорядись, Харалдай, чтоб его отпустили. Иди и уничтожь Олега, а потом Александр пусть вернётся ко мне — я дам ему ярлык на княжение. Пускай восстанавливает свой город и исправно платит нам дань. Иди, тысячник, и без головы Олега не возвращайся. Людей, что у тебя есть, я думаю, хватит.

— Да можно бы ещё сотни две бахадуров прибавить, — протянул Харалдай.

— Ну-ну-ну! — замахал руками хан. — Что такое Олег Воргольский? Прыщ на ровном месте! И князь Александр тебе поможет. Хотя можешь взять десятка два карачу. Иди!

Харалдай выбежал от хана почти счастливый. Главное — Александр будет свободен, а уж с Олегом они справятся.

...Александр же, тело которого уже почти онемело в тесных колодах, да ещё вдобавок больно кусались огромные злые мухи, был на грани отчаяния.

— И зачем только я послушался этого коварного татарина! — шептал он. — Лучше бы мне погибнуть в бою!..

И в этот миг в тюремную юрту влетел Харалдай.

— А, лёгок на помин, проклятый! — зло рыкнул Александр. — На смерть мою полюбоваться пришёл?

— Рано помирать собрался, князь! — Харалдай велел нукерам сбить с шеи и рук узника колоды и пояснил: — Нам ещё с Олегом Воргольским разделаться надо.

— Что ты сказал?! — не поверил своим ушам Александр.

— Что слышал, — усмехнулся Харалдай. — Великий хан приказал нам побить Олега...

— Едем! — рванулся к выходу князь, но Харалдай остановил его:

— Да погоди ты! Надо же людей собрать, подготовиться. Выступим завтра.

— Не хочу ждать до завтра! — огрызнулся князь. — Нагостился ужо по самое некуда! — ткнул пальцем в натёртую колодами шею.

Но тысячник был непоколебим.

— Сегодня мы не готовы. Потерпи до утра.

Александр помолчал и наконец нехотя буркнул:

— Ладно, — и вышел из юрты. Снова остановился и повернулся к Харалдаю: — В степи будем вместе держаться, Половецким шляхом пойдём. А у Воронежа разделимся: ты — на Воргол, а я — в Дубок, своих поднимать. Ты осаду готовь, а тут и я подоспею, понял?

— Да понял, понял! — весело хлопнул князя по плечу Харалдай.

Ехали долго. Степь после весеннего половодья уже благоухала. На зелёных просторах пасся скот, полевые птицы выбирали места для гнёзд. Особенно усердствовали жаворонки. Они парили и рассыпали в голубом небе свои переливчатые серебристые трели, и князь Александр, покачиваясь в седле, вздохнул:

— Весело поют... — Зябко передёрнул плечами. — Слышь, весной что-то и помирать неохота.

— А зимой или летом охота? — фыркнул Харалдай. — Да и разве может человек вообще желать смерти?

Князь ответил не сразу.

— Иногда может... — Но тут же поспешно добавил: — Не слушай меня, тысячник! Не должен православный желать себе смерти, грех это великий! Бог жизнь нам дал, Бог её и возьмёт, когда время придёт. А пока живы, надо бороться и за свою и за жизни других православных!

— А князя Олега тоже? — хитро прищурился татарин.

— Олег Воргольский — клятвопреступник! — жёстко отрезал Александр. — Всевышний ведает, что не мы со Святославом войну начали, мы только отвечаем смертью на смерть, проливая кровь врагов за кровь соотечественников. И беда Руси в том, что в наши дни не осталось князей великих, зато негодяев полно! Раньше-то — вспомни! Вещий Олег воевал Византию, щит к воротам Царьграда прибил. И Игоря гречане боялись. А Святослав Игоревич, вообще, такой наводил ужас на врагов, разгромил Хазарию, воевал болгар и тех же греков. Владимир, Креститель Руси, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо и, наконец, Александр Невский! Что не имя, то великий русский подвиг! А сейчас? Тьфу! — плюнул Александр. — Измельчали князья, передрались между собой, навели на русскую землю пога... — И осёкся.