Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

Князь вскрикнул и очнулся. Всё его тело покрылось такой испариной, будто только что в бане побывал. Однако в покоях стояла тишина. В слюдяное оконце просовывало свои лучики ласковое солнышко.

— Что сон сей означает? — пробормотал князь. — Окровавленный воин — это русский народ, и я буду повинен в его бедах? Не должен я был ехать в Орду. Зачем привёл татар? Снова проливать русскую кровь, и я им в этом деле буду помощником? Но Олег Воргольский... А что Олег? Чем я лучше его?.. — Князь застонал.

Дверь скрипнула, и в покои заглянул испуганный холоп.

— Что надо? — буркнул князь.

— Уж больно тяжко ты, Александр Иванович, стонешь. Может, нездоровится? Может, знахаря позвать?

— Не надо знахаря. — Князь сел на постели. — Зови лучше Семёна Андреевича, Василия Шумахова и Севастьяна Хитрых.

— А Семёна Андреевича в Дубке нету. Он сейчас под Ворголом, за князем Олегом следит.

— Тогда кликни тех двоих и ещё князя Даниила.

Первыми пришли Шумахов и Хитрых.

— Та-а-ак... — почесал бороду Александр Иванович. — Я вот зачем вас позвал. Сомненья меня берут: правильно ли мы делаем, что ввязались в войну с Олегом Воргольским? Да ещё татары нам помогают, а мне их помощь словно кость в горле. Не хочу я прослыть убийцею своих единокровных братьев, православных русичей!

— Но ведь не мы брань эту начали! — буркнул Василий.

Александр поморщился:

— Я понимаю вину Олега, но при чём тут простые воргольские люди? Ведь в первую очередь пострадают они. Татары жаждут крови и поживы. Они, конечно, помогут нам разгромить супостата, а потом что? Грабить и убивать начнут мирных смердов, посадских ремесленников, сотнями брать в полон, чтобы продать на галеры фряжским католикам!..

В палату вошёл князь Даниил. Поклонился и тихо сел на лавку с краю.

— Не хочу я больше русскую кровь проливать! Досыта уже нахлебался. Что скажете, бояре? — закончил Александр.

Первым заговорил Шумахов:

— Так ты думаешь, Александр Иванович, что, ежели мы оставим Олега в покое, он угомонится? Олега совесть не мучит, а он по горло в русской крови. Если прекратим войну, Олег подумает, что мы его боимся. Нет, княже, раненого зверя лучше добить, чем оставить в живых, потому что он во сто крат опасней здорового. Нельзя нам на полпути останавливаться. Да и что ты скажешь татарам? Они же на нас набросятся!

— Ты неправ, княже, — подал голос и Севастьян.

— И этот туда же!

— Василий верно сказал, — упрямо мотнул головой Севастьян. — Татары нас не послушаются, и как только ты сообщишь им своё решение, в нас полетят стрелы.

— А мы их уничтожим! — не сдавался Александр.

Севастьян всплеснул руками:

— Ах, если бы всё было так просто, княже. Допустим, мы сумеем их разгромить, и что тогда?

— Ну, тогда уже Олег Воргольский поедет в Орду, приведёт войско, и татары камня на камне не оставят в Черлёном Яре до самой Рязани, а не насытившись тут, и до стольного Владимира дойдут, опять всю Русь полонят! — проворчал Василий.

— Эх, устал я, друзья... — тяжело вздохнул Александр. — Уж быстрей бы всё это кончилось...

За дверью послышался шум, и в палату влетел Андрей Кавырша:

— Мужайся, княже, недобрую весть я принёс!

Александр побледнел:

— Не тяни кота за хвост! Говори немедля, что стряслось!

— Семёна Андреевича схватили и казнили в Ворголе, — пробормотал Андрей. — А нам голову его подбросил какой-то человек. Мы его не успели поймать, шустрым оказался.

— Где она? — вскочил с места князь.

— Мы не посмели... — пробормотал Кавырша и крикнул: — Евтей! Неси сюда!

Ломов, сам белый как смерть, внёс в палату сизую, с запёкшейся у основания черепа кровью голову Семёна Андреевича.

Все с ужасом уставились на неё.

— Чур меня! — закрестился князь. — Царица Небесная, Милосердная! Очисти души наши от всякой скверны! Господи! Прости беззакония наши! Свят-свят-свят!

Спаси, сохрани и помилуй! — А потом, плохо соображая, спросил: — А тело где?

— Чур меня! — закрестился и тихо пробормотал и Андрей.

В голосе князя зазвучал металл.

— Собирайте дружину и татар! Выступаем сейчас! На кол воргольского выродка! На кол! Унесите голову! Евтей! Голову Семёна Андреевича в церковь. Да пускай подождут отпевать, пока тело не привезём!..

Все ушли, с князем остался лишь Севастьян Хитрых.

— Что творит изверг, нечисть антихристова!.. — всё не мог успокоиться князь. — Как он посмел казнить моего главного советника и друга, а, Севастьян? Да для него любой кары мало!

— Ну вот, а ты хотел его простить! — укорил князя боярин.

— Да не его, Севушка, не его! Невинных людей русских мне жалко. Да видать, прав Василий: раненого зверя нужно добивать. Где Харалдай?

— Сейчас придёт.

Скрипнула дверь, и в палату вошли Василий с Харалдаем.

— Твои воины готовы к брани? — спросил князь татарина.

— Мои бахадуры всегда готовы! — гордо отчеканил тысячник.

— Грабить наш народ? — буркнул Александр.

— Мы пришли к тебе на помощь, князь! — оскорбился Харалдай. — И не заслуживаем упрёков! Тем более что мы тебе нужнее, чем ты нам!

Князь смутился:

— Ну ладно, ладно... Прости, худо мне.

Тысячник кивнул:

— Вижу. Только ты же князь, а не баба. — И пошёл к двери. — Труби сбор, мы будем за воротами.

Александр сокрушённо покачал головой:

— Злой татарин, хоть и крещёный. Коли затаит обиду, не дай Бог, ещё припомнит. Ну да ладно, чему быть, того не миновать. Симон!

— Что, Александр Иванович? — вбежав в палату, поклонился лекарь. — Аль нездоровится?

— Да что-то душит меня, — пожаловался князь. — А болеть некогда, в поход идти надобно.

— Сейчас, Александр Иванович, подлечим, — стал наливать в кружку заранее приготовленное снадобье Симон. — На, пей, полегчает.

Князь выпил и, сморщившись, передёрнулся:

— Горькая!

— Зато полезная, Александр Иванович.

— Ладно, скажи там, чтоб готовили моё снаряжение. Да, и в церкви ж помолиться надобно.

— Я распоряжусь, — поклонился Симон.

— Ну иди.

«Зачем-то ещё я намедни звал Севастьяна Хитрых? — подумал князь Александр, выйдя за порог. — Что-то важное хотел ведь сказать... Слаба последнее время у меня память...»

— Ах да, вспомнил! — воскликнул. — Севастьян!

— Слушаю, княже.

— Бери своего брата Афанасия и ещё несколько человек. Дёмку Шумахова возьми — он шустрый малый — да скачите вперёд войска нашего и предупреждайте смердов, чтоб укрывались подале и не попадались татарам на глаза. Пущай бросают всё и бегут скорее в лес.

— Так добро попадёт татарам, — возразил Севастьян.

— Леший с ним, с добром! Лишь бы люди целы остались, а добро наживут. Скачите быстро, да будьте осторожны, не попадитесь Олегу в лапы.

— Ладно, Александр Иванович, мы мигом! — прыгнул на коня Севастьян.