Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Я тя, сука, живьём закопаю! — орал он, молотя руками и ногами Мутю, которая уже не шевелилась.

— Брось её! — рыкнул Севастьян. — Вороги наседают!

Афанасий оставил наконец окровавленную Мутю и схватил лук, но натиск воргольцев неожиданно прекратился. Олег не захотел больше терять воинов перед схваткой с основными силами противника.

— Довольно на этих силы тратить! — приказал он. — Не упускайте из виду, а после битвы мы их как крыс переловим. Все на стены! Ермолай! Бери людей, сколь нужно, и следи за разбойниками...

Олег добрался до стен. В стане врага царило оживление как перед боем, но и воргольцы были готовы: разогрета в котлах смола, выставлены в бойницы острые пики, вытащены из ножен мечи.

— А где Севастьян? — спросил вдруг у Василия Александр Иванович.

Шумахов замялся, и князь истолковал это по-своему:

— Что глаза отвёл? Неужто предал?!

Василий побледнел:

— Да ты что, княже?! Как можно так думать!

— Но где ж он?

— В Ворголе, — буркнул Василий. — Князя Олега убить решил...

— Так вон же Олег на стене, живёхонек! Где ж тогда Севастьян?

Шумахов вздохнул:

— Не знаю... За время, что они там, Олега десять раз убить можно. Вдруг погибли...

— Ладно! — рубанул воздух рукой Александр. — Будем надеяться на лучшее. Зови князя Даниила, Харалдая, Ломова, Кавыршу и всех остальных. Обсудим штурм.

Молодой князь, татарский тысячник, бояре и воеводы собрались на берегу Воргола.

— Посад сгорел, — заявил князь. — Теперь мы обложим супостата со всех сторон. Пора начинать.

— Стенобитных машин маловато, — покачал головой Дорофей. — Только два токмача.

— Конечно, маловато, — согласился Александр. — Но больше взять негде. Значит, надо определить самое уязвимое место в детинце, чтоб метать туда камни и направить основной удар дружины. У кого какие соображения?

— Мне кажется, эти стены везде крепки, — заговорил князь Даниил, — и потому я предлагаю искать не изъяны в крепости, а удобное место для установки токмачей, чтобы вражеские стрелы до них не доставали, а они били бы в стену непрерывно, пока не сделают пролом для нашей дружины и конницы татарской.

— Весьма разумно, — похвалил молодого князя отец. — А есть тут такие места?

— Есть, княже, есть! — закивал Дорофей. — Да вот прямо где мы стоим. А доберёмся до стены — и вперёд!

— Первыми мои бахадуры пойдут! — заявил Харалдай.

— Нет, тысячник, — возразил Александр. — Не дело конницы по стенам лазить, тут пешая дружина нужна.

— Хочешь лишить моих воинов лучшей добычи? — ощерился Харалдай.

— Так мы сюда не за добычей пришли, — посуровел и князь, — а отомстить врагу нашему общему Олегу за его злодеянья!

— Моим воинам нет дела до наших с ним распрей! — стоял на своём Харалдай. — Им добыча нужна, чтобы есть и пить, украсить юрты серебром и златом, одеть своих жён в шелка и захватить полон...

Харалдай не договорил, потому что у стен Воргола послышался шум. Из ворот выскочил небольшой отряд смельчаков, и князь Александр скрипнул зубами:

— Доболтались! Они первыми начали...

Все бросились по местам, но воргольцы, благоразумно не отдаляясь от ворот, выпустили, скорее для куражу, чем для пользы, по нескольку стрел и вмиг вернулись восвояси. И штурм начался без какой-то предварительной подготовки.

Подскакав к кремнику, татары спешились и с воплями «хурра!» полезли на стены. Не захотели отставать и русские дружинники.

Однако защитники Воргола не дрогнули, оборонялись упорно и умело. Длинными шестами они сталкивали со стен лестницы нападавших, рубили мечами и кололи копьями тех, кто всё-таки взбирался на стены, на суетящихся у подножия крепости врагов лили горячую смолу и кипяток. Попадавшие под такую струю с рёвом кидались прочь, а некоторые корчились в предсмертных муках и затихали. Убитых и раненых среди нападавших с каждой минутой всё прибавлялось.

Засевшие в Афанасьевом дворе лазутчики наконец поняли, что воргольцам пока не до них. Они слышали шум боя и теперь лихорадочно думали, что предпринять.

Мутя зашевелилась. Афанасий зло выругался:

— Очухалась, стерва! — И замахнулся на жену, но в воздухе пропела стрела и задела его плечо.

Зажав ранку, Афоня осел и, стиснув зубы, шепнул:

— Сева, глянь, не лезут ли прихвостни Олеговы?

Севастьян осторожно высунул голову из-за камня.

— Нет. — Вздохнул: — Слушайте, сколь мы будем тут сидеть? До ворот шагов триста. Ударим по нашим сторожам — да рванём к воротам. Даст Бог, сумеем открыть и впустить своих. Там ведь уже сеча вовсю.

— Верно, брат! — воскликнул Афанасий. — Не ждать же, пока нас здесь перережут.

— Мечи и сабли наголо! — скомандовал Севастьян. — Ну! Вперёд!..

Воргольцы, не ожидая от врагов такой прыти, растерялись и дрогнули. А Севастьян с товарищами вырвались из окружения и побежали к воротам. Но там тоже была охрана, и мечи и сабли лазутчиков с лязгом скрестились с оружием защитников крепости. Острая пика пронзила грудь одного из татар; падали на землю, заливаясь кровью, и воргольцы. Афанасий, улучив момент, протиснулся к воротам и попытался их открыть... Увы, засов оказался снабжён мудрёной защёлкой и не поддавался. Храбрецы стали в круг, ощетинясь смертоносным железом, но, сражённый стрелой, рухнул второй татарин. И вдруг...

— Назад! Все назад! — раздался сверху, со стены, голос князя Олега, и воргольские дружинники попятились. Но кто-то из них последним ударом успел ранить старшего Хитрых в живот. Заливаясь кровью, боярин опустился на одно колено.

— Ну что, Севастьян! — с усмешкой проговорил князь. — Ты здесь, чтобы опять попроситься ко мне на службу? Тогда зачем как тать через забор лез, когда есть ворота? Я бы славно тебя встретил, накормил, напоил...

Севастьян, бледнея от боли, шепнул товарищам:

— Нас сейчас забросают стрелами... Молитесь, братья, молитесь! — И первым начал: — Отче наш, иже еси на небесех...

И тут полетели стрелы. Неожиданно князь Олег закричал:

— Стойте! Стойте! Оставьте хоть одного для казни!.. — Но было поздно: у ворот лежали шесть бездыханных тел.

Олег долго молчал. Потом шевельнул губами:

— Ермолай!

— Да, княже?

— Мне нужны головы.

— Какие головы? — не понял Ермолай.

— Дурак! Их головы! — взорвался князь.

— Зачем?.. — остолбенел лекарь.

— Затем! — огрызнулся Олег. — Щи буду варить! Вот пентюх! На пики их насадите да на стену. Пущай Александр Иванович полюбуется на своих шпионов!

— А татар?.. — испуганно пробормотал Ермолай. — Татарские головы тоже на стену?

— Совсем рехнулся! — оскалился Олег. — Татар дюже злить ни к чему. Они и без того злые. Понял?

— Понял... — опустил глаза Ермолай.

Первый натиск липчан и степняков воргольцы отбили, и наступило временное затишье. Но вдруг...