Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Пора бы в путь, — подал голос Конь.

— Пора, — согласился атаман. — Ну так что? К Трофиму?

— Да видать, нету смысла, — пожал плечами Аристарх. — Он же нам помог.

— Помог-то помог... — поморщился Порфирий. — Однако всё равно тут что-то не так... Ладно, поскакали на Волгу, там на ушкуй сядем и вниз по течению к татарским степям поближе поплывём. Там Конева брата поищем, а может, и князя встретим...

Идти уже не было сил. Во всём теле боль ужасная и жгучая, в голове красный туман.

— Не дойти мне до дому... — шептал Даниил, продираясь сквозь заросли дремучего леса. — Не дойти...

Он едва переставлял ноги, спотыкался, падал, давно весь ободрался в кровь и обтрепался. Мучили жажда и голод.

— Где же ты, моя сторонушка?.. — шевельнул пересохшими губами князь. — Где ты, Черлёный Яр?.. Не могу я больше... Не могу...

И вдруг, раздвинув кусты ненавистного уже леса, он увидел реку. Упал, но из последних сил дополз до берега и с жадностью начал пить. Пил долго, а потом вытянулся на песке и, пригреваемый ласковым солнцем, уснул.

Но это был даже не сон, а бред. Князю привиделась другая река, Воронеж, и крутой берег, залитый ярким светом. А вон воронежский детинец, из новых, с желтизною, брёвен сложенный, его родной, любимый город Воронеж, куда его когда-то посадил князем дядя, незабвенный Святослав Липецкий... И вдруг на берегу показался огромного роста воин в золочёном шеломе и серебристой кольчуге, по ветру развевается густая длинная седая борода...

— Кто ты, витязь дивный?! — изумился Даниил.

— Хранитель Земли Русской, Святогор! — величественно пророкотал богатырь.

— Я умираю, витязь, помоги мне... — простонал Даниил.

— Негоже князю хныкать и жаловаться! — сердито сверкнул глазами богатырь. — Смотри, как залита слезами и кровью земля русская! Топчет её нечисть татарская, а ты, как пьяница, в грязи валяешься. Подымайся, собирай дружину, освобождай Родину!..

Святогор внезапно исчез, и потемнело кругом. Низко-низко поплыли серые густые облака.

— ...Вставай, чего валяешься? — наклонилась над князем жена его Аксинья. Печальна, сурова, в глазах скорбь и страх.

— Аксинья, Аксиньюшка! — потянулся к ней Даниил. — Где ж ты была, родимая? Не вижу я без тебя света белого, нету мне житья на земле одинокому!.. Откуда ты, моя милая, ты же мёртвая...

Аксинья нахмурилась и сквозь пелену туманную, уже издали, глухо молвила:

— Улета-а-а-ю, сокол мой ясный, улета-а-аю!.. А ты — вставай...

— Вставай, чего валяешься?

Над князем столпились люди. Он не сразу понял, кто они и где он находится. Потом вдруг угадал и тихо прошептал:

— Тяпка...

— Знаешь меня, чужак?! — изумился разбойник. — Ты кто?

— Князь... — пробормотал Даниил.

— Кто?! — подскочил Рус.

— Князь... Даниил.... Александрович...

Рус вскрикнул:

— Князь Даниил?! Господи, да на кого ж ты похож!..

— Князь! — заорал и Тяпка и бросился поднимать несчастного. — А мы ж тебя за бродягу приняли! Ты ж так обтрепался, так изувечился, князюшко наш дорогой! — обнимал Даниила Тяпка. — Где же ты пропадал? Как до нас добирался?

— Далёко я был, ой далёко... — охая от боли в железных объятьях разбойников, говорил князь Даниил. — А я на Воронеже?

— На Красивой Мече, но всё равно дома, — отвечал Тяпка. — А сейчас идём в наш дом. В баньке попаришься, а там видно будет...

Тяпка, Рус, татарин Кезинер, который был крещён в Тешевом монастыре и получил православное имя Михаил, а также Силай и ещё несколько новых соратников Тяпки собирались бросить лихую жизнь, принять постриг и закончить свои дни праведниками. «Нашим домом» Тяпка называл несколько изб и небольшую деревянную часовенку, стоявшие в укромном месте в глухом лесу на возвышенности недалеко от устья Красивой Мечи. Там разбойники решили построить обитель и заняться богоугодными делами.

Даниила хорошенько попарили в бане. Рус берёзовым и дубовым вениками размягчил и ублажил его усталые мышцы, выбил из измождённого тела и кожи грязь. Могучий Тяпка как ребёнка отнёс на руках обессиленного князя в избу и уложил в чистую постель. Измученный долгими мытарствами Даниил мгновенно уснул. Да так глубоко и долго он спал, что друзья стали беспокоиться — не помер ли? Однако волнения были напрасны — князь был тих, но жив, и на второй день к вечеру проснулся.

Необычная истома в теле чуть ли не напугала Даниила. Он привык бежать без оглядки, красться, таиться, озираться, а тут было так легко, так приятно, что и шевелиться не хотелось. И не верилось, что все мытарства уже позади.

Вошёл и присел у изголовья Тяпка.

Даниил улыбнулся:

— Давно я приятности такой в теле не имел...

— Намучился, намаялся, — кивнул Тяпка, — а баня все болести сняла, раны залечила.

— А долго я спал?

— Долгонько, княже. Мы уж за твою жизнь опасаться стали. Но слава Богу — сон на пользу пошёл.

Князь через неохоту встал. Тяпка подал ему простую льняную одёжу. Даниил надел сермяжный зипун и, оглядев себя, подумал: «В Ельце переоденусь».

На пороге появился Рус:

— Во, княже, хорошо! Проснулся?

— Проснулся.

А Тяпка вдруг спросил:

— С нами останешься, Даниил Александрович, али как?

Даниил замотал головой:

— Нет, мне в Елец надобно!

— А зачем?

— Как зачем? Я ж князь Елецкий!

— Не обижайся, княже, — неловко глянул на Даниила Рус, — но туда стезя тебе заказана.

— Кем?

— Татарами.

— Что?..

— Не дадут они тебе снова в Ельце вокняжиться, — поддержал брата Тяпка. — Тебя Ногай приказал сыскать, поймать и колесовать.

— В Ельце татары тебя дожидаются, — сообщил Рус. — Их специально Ногай прислал. Как только объявишься, сразу вместе поволокут к Ногаю и тебя, и твоего сына. Не ходи в Елец, княже. Там сейчас прочно сидит твой малолетний сын Афанасий, ему здорово помогают бояре Хитрых. Его Ногай не велел трогать, пока ты не появишься.

— Почему так?

— Это уж я не знаю.

— И что же делать? — помрачнел Даниил.

— Да оставайся с нами, — пробасил Тяпка. — Мы вот хотим постриг принять...

— Я в монахи не собираюсь! — отрезал князь. — А вы татар, что в Ельце сидят, знаете?

— Не знаем.

— Ахмата среди них нету?

— Ахмата нету, — покачал головой Рус.

— А не знаете, жив?

— Говорят, жив, по степи с Ногаем шляется.

— Вот кто виновник наших бед! — вспыхнул князь Даниил, и все с удивлением посмотрели на него. В нём, обычно кротком и мягком, вдруг проснулся зверь, алчущий крови зверь. — И пока эта ехидна ползает по Святой Руси, я не буду спокоен, где бы ни находился!

— Княже, но мы-то не сможем тебе помочь... — тихо пробормотал Рус.

— Почему?! — топнул ногой князь.