Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Мы ж говорили, — поднялся с лавки Тяпка. — К постригу готовимся, уже смиренные молитвы читаем...

— Сколько же меня предавали! — сверкнул глазами Даниил. — Порфирий предал, а теперь и вы!..

— Не знаю я никакого Порфирия, — обиделся Тяпка, — но мы тебя не предаём. Пойми, не можем мы боле разбойничать.

— С каких это пор вы борьбу праведную разбоем считаете?! — разгневался князь. — Ладно, оставайтесь... монахи!

— Постой, княже! — вошли в избу Силай с Кезинером. — Мы с тобой.

— Тогда идём...

— Погоди, княже, не пори горячку! — загородил Даниилу дорогу Тяпка. — Не торопись, дай подумать!

— Да что тут думать?! — Князь грубо оттолкнул его. — Кругом стонут и плачут обездоленные, дети-сироты защиты ждут, а вы в кельях отсидеться решили? Эх-х, как батьки Кунама не стало, так сынки — бегом в монастырь! Кишка без него тонка?

— Да ничего не тонка! — заходил по избе в волнении Рус. — Только много кровушки мы пролили, пора б и покаяться...

— Ладно! — решительно отрубил Тяпка. — Хватит браниться. Раз князь пожелал ещё татарской крови политься, пусть ведёт нас. Ахмата сыщем и казним смертью лютой. Только, чур, княже, потом сразу сюда и ты с нами...

— Там видно будет, — неопределённо пожал плечами князь. — Но сперва я всё-таки в Елец наведаться хочу.

— Снова-здорово! Нельзя, угадают!

— А кто ж его угадает? — хмыкнул Силай. — Вона как изменился, да и оброс весь. Его теперь и мать родная не угадала бы. Я с тобой, Даниил Александрович!

— Тихо! — поднял руку Тяпка. — Будь по-твоему, княже, но умоляю: не откройся там. А то забудешься, увидишь сына, размякнешь...

— Не размякну, — стиснул зубы Даниил. — Я уже не тот, что был раньше. Ни слезинки в глазах не осталось, ни воску в душе. Сына увидеть хочу — не боле того.

— Идите, — безнадёжно махнул рукой Тяпка. — Только возьмите с собой Кезинера, с ним надёжнее...

Смерчем прошёл по Руси хан Батый, много уничтожил городов и весей. Пали тогда и Курск, и Рыльск, и Елец, запустела земля Черниговская. Были срублены под корень роды курских и елецких князей. Чудом уцелели из черниговских Ольговичей лишь брянская, новосильская, карачевская и рыльская ветви. Но возродиться рыльским князьям на старом, в пойме Сейма, месте татары не позволили: тамошняя степь вместе с развалинами Курска и Рыльска вошла во владения Золотой Орды. Поэтому князья Рыльские вынуждены были уйти на северо-восток, на пустующее место пограничного Елецкого княжества. Но сам Елец возрождать они не стали, то ли по причине спорности территории (ведь на отстроенный город смогут тогда претендовать некоторые родичи-Ольговичи), то ли по иной какой причине — не их вотчина, например, и не им там жить. Они основали новый город, чуть в стороне от елецкого пепелища, на реке Воргол. Так образовалось Воргольское княжество, а рыльские князья стали именоваться князьями Воргольскими. Но, отдавая дань традиции, князья именовались и Рыльскими, хотя Рыльска уже не было.

Однако и Воргольское княжество просуществовало недолго. И пятидесяти лет не прошло, как разразилась междоусобная война между Олегом Воргольским и его родичем-соседом Святославом Липецким. А татарам то было на руку: к чему им, особенно бесермену темнику Ногаю, иметь рядом со своими кочевьями княжества воинственных Ольговичей и Ярославичей. И вослед за погибшими полвека назад Курском и Рыльском сгинули Воргол и Липец. Но упорные князья Липецкие, воспользовавшись замятнёй в Орде, возродили на старом месте Елец...

В елецком детинце воздух был напоен запахом свежего тёса и пьянящим духом природных красок. Князь Даниил даже не угадал свой город.

«Дорофей с Марфой славно потрудились, — подумал он. — Хорошие помощники князю Афанасию...»

Бывший владыка Ельца долго бродил по улицам. Он встречал знакомых людей, но его никто не узнал. На него либо вообще не обращали внимания, либо смотрели как на обычного простолюдина, которых тут было много. Даниил остановился возле княжеских хоромов. Там кипела жизнь: челядь сновала туда-сюда, выбегала на улицу, видимо, к чему-то готовясь.

— Что происходит? — поймал за руку рыжего холопа Даниил Александрович. — Что за переполох?

— Да никакого переполоху! — отмахнулся тот как от назойливой мухи. — Вот любопытная смердяга, всё знать надо!

Челядинец убежал, а Даниил покачал головой:

— И Гришка меня не угадал. А наглый какой! Знать, я действительно ликом переменился. Ну, в лужи не гляжусь, может, и впрямь сам себя не узнаю...

Но продолжение мыслей у него оборвалось, потому что откуда ни возьмись набежала толпа, закружила, затолкала князя так, что он чуть не упал. Толпа хлынула на княжеский двор, и Даниил, почесав затылок, пошёл следом. Дёрнул за рукав одного из зевак:

— Это что за потеха тут предстоит?

— А ты чё, нездешний?

— Ага.

— Суд княжеский.

— А-а-а, вон оно что, — понимающе кивнул Даниил и вдруг поймал на себе взгляд Силая. Недалеко от Силая стоял Кезинер и тоже косился на него. Князь усмехнулся: «Вот дружки-соглядатаи!»

И тут все зашумели: «Князь! Князь!..»

Даниил сразу сына и не угадал. Афанасий уже не был пелёночником, сам топал впереди бояр, медленно и важно.

— Сыночек ты мой, кровинушка моя!.. — дрожащим голосом прошептал Даниил. — Да кто же тебя научил ходить так важно? Истинный князь!..

Справа от Афанасия вышагивал боярин Дорофей Космачов, слева — Афанасий Хитрых. Позади свита, но Марфы Хитрых видно не было.

— А где ж Марфа Андреевна? — спросил Даниил соседа. — Жива ль?

— Жива, — кивнул горожанин. — Только её посадник Дорофей от выхода княжеского отстранил.

— За что?! — удивился Даниил, но ельчанин насторожился:

— Эй, а ты случаем не лазутчик? Одёжа сермяжная, а говор боярский. Надо бы Дорофею доложить, пущай прикажет на дыбе длинником шкуру тебе пощупать. Или татарам про тебя рассказать?

Такой поворот событий никак не входил в планы Даниила. Он хотел было уйти, но ельчанин остановил:

— Куда же ты, мил человек? Да не скажу я никому, не скажу. А насчёт Марфы... Ей Дорофей заявил, что, мол, не женское дело за князем на людях появляться, блюди хозяйство, а с церемониями без баб разберёмся. Марфа Андреевна женщина кроткая, послушалась, вот сейчас и занимается трапезной частью хозяйства.

— А про князя Даниила не слыхать? — вырвалось у пришельца.

Ельчанин глянул на него так зорко, что у Даниила похолодело внутри. Но вроде пронесло. Горожанин опустил голову и буркнул:

— Разное про него бают. Одни сказывают, что в Орде сгинул, свово батюшку князя Александра выручая.

Другие — что где-то в лесах, как его батька раньше, скрывается и скоро в Ельце объявится.

— А ты-то как думаешь? — прищурился Даниил.