Виктор Душнев - Потомок Святогора

— Кто там? — послышался голос со сторожевой башни.

— Люди князя Святослава Липецкого срочно к князю Олегу Воргольскому! Он часом не в Рыльске?

— Нет, не в Рыльске! Тута! Ждите до утра. Открывать в такую темь не велено, мобыть, вы татары!

— Вы там очумели? — заорал Василий. — Мы промокли до нитки, а он — «татары»! Открывай немедля, рязанская морда, а то щас вмиг ворота в щепки разнесём!

— Но-но! Потише, не шали! — заворчал сторож. — «Разнесём»! Я те разнесу! Сам с рязанской рожей прёшь! И вообще — со своим уставом в чужой монастырь не суйся!

— У нас с твоим князем один устав, — отрезал Василий. — Добром говорят: открывай ворота и доложи ему, что из Липеца прибыл бирич князя Святослава со срочным посланием. Не ясно, што ль? Татары вот-вот всех погубят!

За воротами испуганно зашептались, потом другой сторож крикнул:

— Щас, подождите, князю доложим, хоть и не любит он, когда его ночью будят. Щас, ждите!..

Немного погодя щёлкнули засовы в воротах, скрипнули петли, и гостей впустили вовнутрь детинца. Вскоре в своей мрачной горнице их принял полусонный князь Олег.

При словах об объединении для удара по Ахматовым слободам сон Олега как рукой сняло. Он закашлялся и едва ли не начал задыхаться. Расстегнув ворот рубахи, приказал настежь открыть окна. Потом встал с кресла, прошёлся туда-сюда и твёрдо заявил:

— Нет, нет и ещё раз нет! Недоброе задумал мой брат Святослав. Против татар воевать! Он что, ополоумел? Да они нас в два счёта разнесут по кочкам!

— Так уже давят, — возразил Василий.

— Значит, надо ехать к хану Телебуге на суд. Телебуга сюда Ахмата баскаком не посылал — Ногай своевольничал. Думаю, против бесермена он нам поможет. Пущай князь Липецкий меня дожидается. А вы пока отдохните в наших палатах. Завтра вечером отправитесь в обратный путь и передадите брату моему, что нужно ехать нам вместе к Телебуге, суда просить над охальником, а не силой на силу отвечать.

— Ну а как же...

— Никаких «ну а как же»! — занервничал Олег, теребя бороду. — Пущай Святослав Иванович ждёт меня в Липеце, я скоро. Надеюся, с Божьей помощью мы в Сарае с ханом договоримся.

— А откуда ты знаешь?..

— Я всё знаю! — перебил Шумахова князь и позвал Ефима, который проводил гостя в опочивальню. Ветер хлестал по окну крупными каплями дождя. Василию стало не по себе. Сплошная тьма не давала спать и наводила на невесёлые размышления.

«От Олега нашему князю подмоги не будет, — назойливая как муха мысль лезла в голову. — Кабы он сам не стал нашим лютым врагом...»

Но мысль постепенно угасала, Василий задремал — и во сне вдруг увидел Олега. Лицо князя расплылось в ехидной улыбке, глаза навыкат. Оглядываясь по сторонам, точно боясь кого-то, он зашептал на ухо Василию: «Брось своего князя, брось! Переходи ко мне, первым боярином тебя сделаю. А Святослав обречён, татары его зарежут. Я его зарежу, зарежу, зарежу!..» — И Олег стал удаляться в чёрную пустоту.

Бирич дёрнулся и проснулся. В горнице стояла мёртвая тишина, только осенний ветер продолжал тоскливо свистеть в трубе и за окнами, да хилый, словно больной, свет начал проползать через слюду. Василий плюнул:

— Тьфу! Приснится же такая мерзость!.. — И вдруг вскочил: «Бежать отсюда! Немедля!..»

Он начал одеваться и обуваться, но, немного поостыв, передумал, хотя ложиться больше не стал. Поднялся, толкнул дверь. За ней стоял Ефим.

— Ты что тут делаешь? — удивился Василий.

Ефим засуетился, глаза растерянно забегали.

— Сторожу! — с трудом выдавил.

— А у вас тати в хоромах живут? Могут убить? — поинтересовался Василий.

— Да нет, никаких татей тут нету! — покраснел Ефим. — Просто... заведено у нас охранять именитых гостей.

— Ну ладно, иди, я тебя отпускаю, раз татей нету.

— А сам-то куды собралси? — насторожился Ефим.

— А твоё какое дело? — огрызнулся Василий. — На кудыкину гору. За прутьями.

— За какими прутьями?

— Ракитовыми.

— Хватит шутить! Ежели собралси по детинцу прогуляться, то я тебя должон сопровождать, — пояснил Ефим. И, помолчав, добавил: — Князь Олег Ростиславич приказал.

— Ну сопровождай, коль приказал. Я в нужное место захотел, туда тоже со мной пойдёшь? Ну давай, не отставай только.

Хоть и неловко было Ефиму, но всё-таки побрёл за Шумаховым. Василию он не мешал, и гость скоро перестал обращать на Ефима внимание.

Небо очистилось от облаков. Сильный ветер растащил их по углам небосвода. С севера потягивало на мороз. Василий побродил по лабиринтам воргольского детинца и крякнул: «Жидковат кремник! Пожалуй, Ахмат без особой натуги его возьмёт».

Он обернулся — Ефима рядом не было. Однако из-за угла деревянной церкви уловил на себе чей-то пристальный взгляд.

«Не, без присмотра не отпускают. Всё-таки надо ехать, — решил Василий. — Надоело! В Орде следят и здесь, на Руси, и то следят! И не кружным путём поеду, напрямик махну, через Черниговку. А татары попадутся — примем бой!»

Он вернулся в терем. Навстречу выскочил Демьян.

— Дёмка! — приказал Василий. — Подымай дружину! Уезжаем немедля!..

Вскоре, как растревоженный улей, загудел весь терем. Появился Олег Ростиславич.

— Что случилось? — с тревогой спросил. — Татары близко?

— Татар-го мы как раз и не боимся, — почти с вызовом ответил Василий. — И нечего об нас беспокоиться, княже, просто время нам убираться восвояси.

— Да что стряслось, объясни толком! Нельзя ехать середь бела дня!

— Нет, княже, — решительно мотнул головой Василий. — Мы — домой. Я передам Святославу Ивановичу твой ответ, и он будет ждать тебя в своём княжестве.

Вскоре дружина была готова.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Его косые осенние лучи лениво поглядывали вниз. Свистящий, пронизывающий ветер принёс лёгкий морозец, который быстро сковал бесснежную землю.

Немного проехав по левому берегу Сосны, Василий повернул к броду. В засушливый год река была неглубока.

— Куда ты? — удивился Демьян.

— К чёрту в гости! — огрызнулся отец. — Неча у себя на Руси околесничать да тёмными путями, как разбойники, блудить. Мы дома, пущай татары боятся и окольными путями разъезжают.

Василий был раздражён, как никогда. Обычно рассудительный, принимающий взвешенные решения, сегодня он был просто неузнаваем.

— На Черниговку, други, на Черниговку! — после перехода через Сосну скомандовал он и, подстегнув своего вороного, рванул вперёд.

Г1о небу плыли редкие бело-серые перистые облака, наводя на землю тень. Подул холодный ветер, однако для привычных к лютым морозам русских всадников сиверко не был помехой. Крепкие и краснощёкие, они продолжали гнать коней. Смуглый Василий выделялся среди других и весёлыми цветами одеяния. На голове его ярко алела маковка собольей шапки-гречневика — Шумахов редко надевал шелом и кольчугу, как бы подчёркивая удаль молодецкую, пренебрежение к опасности. Бирич князя Липецкого действительно резко выделялся на фоне своей кольчужной братии.