Георгий Караев - Загадка Чудского озера

— А вдруг еще что-нибудь интересное ветром выдуло!

А летом шестьдесят четвертого года, уже без экспедиционного задания, ребята опять приехали сюда. Да еще и привезли с собой младших, новеньких — показать, какие чудесные места бывают на свете.

Там, на Подборовской Круче, ребята наблюдали весьма странное явление.

Был тихий вечер при почти безоблачном небе. Солнце склонялось к закату, к невидимому за водным горизонтом эстонскому берегу. Закаты на Чудском озере всегда изумительны. Огромная площадь водной поверхности в жаркий день испаряет много влаги. Этим и объясняются перламутровые переливы неба. Оно отражается в воде, а линия горизонта при этом полностью исчезает. Создается впечатление не озерной глади, а светящейся пропасти.

Ребята, окончив работу, плескались на мелководье, у берега. Строили на островках крепости из песка и бомбили их песочными бомбами.

Внезапно на озере начался прилив. Вода прибывала очень быстро. Затопила островки с крепостями и стала заливать полосу прибоя. Байдарки, стоявшие на песке далеко от воды, вдруг поплыли.

Все это произошло при абсолютном штиле, ничто не предвещало ненастья, только солнце вдруг стало багрово-красным.

Совершенно неожиданно с озера налетел шквал в 7–8 баллов. Озеро закипело. Ветер срывал барашки с волн и забрасывал брызги на высокий берег, в лагерь туристов. Ближайшие к обрыву палатки стало срывать, остальные надулись шарами. Срочно пришлось перенести лагерь в лес.

Из-за леса с востока, против ветра, стали наползать тяжелые облака. Но высоко в небо им подняться не удавалось. Сильный западный ветер набрасывался на них, они резко меняли свои очертания, ветер рвал их в клочья и уносил.

Ночь прошла беспокойно. Даже в глубине леса ветер трепал палатки, а высокие сосны качались и стонали.

По плану байдарки должны были с утра выйти на мыс Пнево, в основной лагерь экспедиции. Предполагался тридцатипятикилометровый переход по озеру. Но озеро сегодня черного цвета, с ослепительно белыми барашками. Шум леса сливается в сплошной гул с шумом прибоя. Погодка!

С нагонными и сгонными явлениями [17] Нагонные и сгонные явления — медленный прилив или отлив под действием ветра. ребята уже были знакомы. А как объяснить прилив на озере до того, как налетел ветер? Как вода могла обогнать ветер?

Рыбаки рассказали, что такой резкий подъем или спад воды всегда является предвестником сильной бури. Иногда подъем бывает настолько велик, что они замечают его даже далеко от берега по сетям, стоящим на якорях: прибывающая вода топит поплавки сетей. В этом случае они, прекращая лов, торопятся к берегу.

Так это явление и не нашло объяснения, и только потом, уже в Москве, гидрологи разъяснили, что такое «вспучивание» озера было вызвано резким местным падением атмосферного давления. От этого и происходит иногда «перекос» озер.

Барометр-анероид, конечно, был у туристов. Его показания три раза в день пологой кривой прочерчивались в специальном графике, но при подъеме воды все с таким увлечением отмечали прутиками границу воды, что было не до анероида. А жаль!

Росянка — комариная смерть.

К вечеру ветер несколько стих, и было принято решение двигаться на Самолву. Трудно в большую волну грузить байдарки, но еще труднее при навальной волне пройти очень широкую на мелководье полосу прибоя. Сперва гребцы, идя в воде, проводят байдарки до достаточной глубины. При особенно крупных волнах «девятого вала» нос байдарки поднимают, а от барашка байдарку защищают собственными спинами. Затем, выбрав удобный момент, передний гребец вскакивает в судно, а пройдя еще немного по воде, пытается забраться в нее и второй гребец.

Когда байдарки наконец выбрались на воду, выяснилось, что у одного из Володь раковина разрезала оболочку байдарки. Пришлось всю операцию выхода на воду проделать в обратном порядке, а затем, после ремонта, еще раз выходить в озеро.

Неудивительно, что байдарки набрали много воды, но откачивать ее можно было, только отойдя километра на два от берега. Там волна была более пологой, спокойной. Длина ее превышала длину корпуса байдарки и не била, а только поднимала легкие суденышки.

Сосчитать все байдарки очень трудно. Они по очереди проваливаются в ямы между волнами, так что даже головы сидящих в них ребят скрываются за волной. Сперва это казалось немного жутким.

До Самолвы расстояние не более двенадцати километров, но по прямой туда идти нельзя. От Подборовского мыса к эстонскому острову Пириссар тянется подводная гряда. По местному преданию, еще совсем «недавно» (всего лишь несколько сот лет назад!) можно было по берегу Желчи пройти посуху почти до самого острова. Протока была настолько узка, что «люди могли с одного берега протянуть на другой ветку». А остров Пириссар, стоявший в устье Желчи, назывался Желачек. Еще и сейчас это название пишется так на некоторых картах.

Так вот, эту подводную гряду надо было пересечь подальше от Подборовского мыса, потому что на мелководье волна бывает особенно крутой, злой, с большими барашками. К островам тоже приближаться не следовало, так как ниже каждого острова волны, огибающие остров с двух сторон, опять собирались вместе, образуя беспорядочную «толчею», напоминающую кипящий котел.

Из-за всего этого в Самолву попали только в третьем часу утра. Хорошо, что здесь еще стояли белые ночи. Утром ветер опять усилился, но от Самолвы на Пнево дорога сухая и всего лишь двенадцать километров. Разобрали байдарки и стали ждать попутную машину.

В Самолве местные жители очень интересуются изыскательскими работами в их районе, и местный колхоз часто оказывал экспедиции самую различную помощь. Так и в этот раз: председатель колхоза Степан Павлович Лысенко, узнав, что экспедиции нужна машина, сам отвез ребят с их грузом в Пнево.

Закончена работа на «гадовом месте». Потом Псков и неделя в Риге — отдых после работ с лопатами.

Итак, Вороний Камень найден. Место Ледового побоища точно определено.

Историческая правда об этой великой битве, скрытая доселе под водами летописной Узмени, ясно предстала перед взором неутомимых изыскателей.

В этом заслуга большого коллектива энтузиастов. А ведь он состоял из людей совершенно различных профессий. Это были историки и археологи, гидрологи и геологи, филологи, водолазы и аквалангисты, летчики и экипажи судов, туристские школьные группы и, наконец, множество местных энтузиастов-краеведов, знающих и любящих свой край.