Владимир Щербак - Продам свой череп

- Световой люк?

- Да. - Кадеты обернулись к нему. - Его называют еще световым колодцем. А что?

- В древнегреческих дворцах тоже были световые колодцы. Их прокладывали от крыши до подвалов. Поскольку окон во дворцах не было, эти колодцы служили для освещения внутренних покоев и одновременно для выхода дыма от очага, который разводили прямо на полу в палатах. Ваш световой люк имеет выход на поверхность земли?

- Конечно, - ответил один из разведчиков, кажется, Гутя. - Мы его осмотрели. Он завален всяким хламом.

- Сильно завален? Или всё-таки можно как-то просочиться?

Ох, уж эти «древние греки» XX века! Вечно они находят аналогии в античном мире. Вот и Патрокл сразу припомнил миф о знаменитом герое Персее. У царя Акрисия была дочь Даная. Когда он обратился в Дельфы, к пифии с вопросом, как оставить после себя наследника по мужской линии, то получил такой оракул: «Сыновей у тебя не будет, а твой внук убьёт тебя». Чтобы избежать такой участи, Акрисий запер дочь в подземелье, у входа в которое поставил свирепых псов. Но Зевс просочился в пещеру в виде золотого дождя, и в результате у Данаи родился сын Персей.

- Ну, взрослый точно не пролезет, а оголец, если не толстый, как Пендя, может пролезть...

- Я не толстый, я мускулистый! Вот, потрогай здесь...

- Хватит галдеть! - прикрикнул Тетерин. - Давайте о деле... Завал в любом случае надо разобрать... А то туда пролезем, а обратно, с ящиками - как?

- Верно говорит Тетеря!

- Когда начнём операцию?

Старшой усмехнулся:

- Как говорится, в год «Г», день «Д», час «Ч». А точнее, сегодня же ночью...

Вернувшись к своим, Патрокл рассказал о предстоящей операции. «Древние греки» встретили новость с восторгом. Вечером оделись во всё тёмное, а вместо себя в казарме оставили на койках свёрнутые наподобие тел шмотки. Кто-то из проснувшихся соседей проворчал: «Опять в самоволку на Вторую Речку?» И вновь заснул, не ожидая ответа.

Задача для объединённого кадетско-колонистского отряда диггеров оказалась довольно трудной. Первая ночь вся ушла на расчистку завала. Полностью его очистить не удалось: попадались большие, неподъёмные камни, но узкий лаз кое-как проделали. Тетеря повторил свой давешний вопрос:

- Туда-то мы пролезем, а обратно с ящиками - как?

Но Патрокл уже всё продумал.

- Мы не потащим ящики наверх, мы заменим их содержимое!

- Как это?

- Золото превратим в железо!

- Ну, ты голова! - подумав, оценил кадет. - И добавил напыщенно: - Бороться и искать, найти и не сдаваться!

Патрокл усмехнулся:

- Поэт Альфред Теннисон, сочинивший эту строчку, был не прав: бороться и искать, найти и перепрятать - вот на сегодня наш девиз!

Следующая ночь выдалась безлунной и ветреной - то есть подходящей для того, чтобы идти на дело. В колодец огольцы проникли не без труда - ободрав не только одежду но и бока. Попрыгали один за другим в кофр. Постояли, прислушались. Всё было тихо. Включили фонарь и его тусклым лучом принялись обшаривать помещение. В дальнем углу под брезентом высился штабель ящиков.

Сняли самый верхний, поддели его крышку ломиком, отодрали - и замерли в восхищении, как Али-Баба перед сокровищами в пресловутой пещере. Ящик был заполнен небольшими жёлтыми брусками. Их тёплый мягкий цвет ласкал взор.

- Истинное золото блестит и во тьме! - выдал Патрокл фразу где-то читанную или слышанную.

Во втором ящике оказались монеты, естественно, золотые. Полюбовавшись ими, ребята сделали то же, что сделал бы любой на их месте в такой ситуации: погрузили руки в драгоценную груду, начали пересыпать монеты из горсти в горсть и обратно в ящик, слушая при этом их деликатный звон.

- А можно я возьму себе одну, на зубы? - спросил Одиссей.

- Но у тебя же все зубы целые! - возразил Парис.

- А я сделаю себе фиксы. Чтобы блатные меня уважали...

- Если ты это сделаешь, я выбью тебе зубы вместе с фиксами!

Аякс тоже хотел стырить одну монетку - подарить Лене, но никак не мог решиться. Он только небрежно сказал:

- Их здесь так много. А сколько - никто, наверное, и не считал...

- Хорош трепаться! - оборвал их кадет Тетерин. - Давайте делом заниматься. Времени мало, скоро утро, и к подъёму надо быть в казарме.

- Нам тоже.

Принесённый с собой железный хлам - болты, гайки, гвозди, куски арматуры - был засыпан в ящики, которые были аккуратно заколочены, а золото перекочевало в мешки. Их ребята вытащили наверх и спрятали на кладбище кораблей, а днём переправили на китайских лодках на материк (тоже не без трудностей). На телеге нанятого ломовика привезли на Светланскую, к зданию городского банка и оставили у входа с запиской «от дарителей, пожелавших остаться неизвестными». Пересчитав золото, находившееся в мешках, и сверившись с записями, банковские клерки были потрясены: не пропало ни унции!

В ночь с четвертого на пятое апреля 1920 года японские войска произвели путч во Владивостоке. Нападение, как всегда у японцев, было внезапным и жестоким...

Ещё первого апреля из города ушли на кораблях последние части американцев. Хозяевами положения остались японцы. Их войска потихоньку стали занимать ключевые пункты города. Японскому командованию не нравилось, что в правительственных учреждениях Владивостока большую роль играют барусевики, что к ним прислушивается население, что партизанские отряды, действующие в тайге, набирают силу, растут, как отава...

Третьего числа завхоз колонии Карл Брэмхолл ездил с острова в город за лекарствами. В аптеке на углу Светланской и Алеутской улиц он видел, как японцы втаскивали на чердак аптеки трёхногий пулемет «гочкис». Кто-то в очереди рассказал, что пулемёты установлены и на многих других зданиях, стоящих на перекрестках.

С одиннадцати часов вечера 4 апреля японцы уже в открытую начали захват правительственных учреждений Владивостока. С Тигровой сопки и со своих кораблей они открыли по заранее намеченным целям артиллерийский огонь, улицы простреливались из пулеметов...

Рассказал всё это Брэмхолл и сам же предположил:

- Может, началась ещё одна русско-японская война?

Война не война, но выступление японцев шло по всему Уссурийскому краю. Провокация японцев была широко организована. В Никольске в эту ночь заканчивал свою работу съезд трудящихся Приморья. Японцы внезапно открыли по зданию съезда артиллерийский огонь. Начались бои в Спасске 23. В Хабаровске войска, спавшие в казармах, среди ночи были окружены японцами и разоружены. Все военные объекты были разрушены артиллерией. Погибло много солдат и мирного населения.

Только партизанские части оставили дальневосточные города и ушли в сопки почти без потерь.

Утром пятого, когда стрельба прекратилась, Владивосток неузнаваемо изменился. Еще вчера это был город, в котором правила Революция, где буржуям основательно прижали хвост. Несмотря на засилье интервентов, порядок в городе поддерживала рабочая милиция. Теперь японцы разоружили милицию, руководителей бросили в тюрьму. На улицы Владивостока изо всех щелей хлынула эмигрантская накипь, холёные господа и дамы. Мелькали нарядные туалеты; в воздухе плавали приподымаемые котелки и цилиндры, офицеры в парадной форме заигрывали с барышнями; в Адмиралтейском саду звучал Штраус. Японцы, которых благодарили за спасение от большевиков, вежливо шипели в ответ и, кланяясь, потирали руками свои колени.