Кристофер Бакли - Охотник за судьями

— Что делать, он наполовину француз.

— А с полковником Николсом он будет так же разговорчив?

— Я уверен, в сложившихся обстоятельствах я смогу его убедить, что молчание — добродетель.

Стёйвесант погладил Иоханна по голове.

— После упийства Кунца я приказал провести обыск. В каждом доме. В каждой комнате каждого дома. Никаких цареупийц не нашли.

— Я вам верю. Но все же король может рассердиться, если заподозрит, что вы укрывали палачей его отца.

Стёйвесант улыбнулся:

— И как же он меня накажет? Отберет у меня Новые Нидерланды?

— И верно.

— Сегодня утром во время обсуждения видели ли вы, как прибыл солдат и вручил мне письмо?

— Да.

— Знаете ли вы, что было в этом письме? Два человека только что вышли из города через ворота. Индеец со странными отметинами на лице. И еще мужчина с большими… этими… — Стёйвесант коснулся брови. — Мистер Балтазар дал нам их описание после убийства Кунца. Так что мы искали этих людей.

— Но, вы говорите, они… вышли из города?

— Да.

— Могу ли я узнать, почему их не арестовали? Они убили вашего заместителя.

— Кунц очень плохо сделал, что вступил в договоренность с такими людьми. И ему не следовало убивать моего солдата таким образом. Ян, убитый, он был хороший мальчик. Что я скажу его отцу и матери? Я должен буду им написать. Так что у меня нет ссоры с людьми, которые убили Кунца. Я рад от них избавиться.

Стёйвесант погладил попугая.

— Ваш друг ждет вас у ворот. Думаю, лучше будет, если вы оба покинете Новый Амстердам. Нью-Йорк. Я должен привыкнуть к новому названию. Нью-Йорк.

Старина Петрус повернулся, чтобы уйти. И сказал через плечо:

— Жена сказала мне, что с вами, когда вы привезли Иоханна, была женщина.

— Да.

— Похоже, она была добра к Иоханну. Скажите ей, что я благодарен. Прощайте, полковник Ханкс. Я надеюсь никогда больше вас не увидеть.

Балти и правда стоял у главных ворот — бледный, перевязанный, с остекленевшими глазами. При виде Ханкса он слегка приободрился.

Он очень мало знал о том, что произошло. Он помнил, как бормотал «Отче наш» у подножия виселицы. На верхней ступеньке лестницы он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и стал ждать, когда палач его столкнет. Потом палач его схватил, а снизу стали кричать. Потом Балти открыл глаза и понял, что лежит на земле под виселицей. Странно. Его подняли и понесли. Он помнит, с каким ужасом подумал, что сейчас его будут хоронить. Значит, его за грехи послали в ад, и это — первое наказание. О, почему он не вел более добродетельную жизнь!

Но его несли не хоронить. Его вернули в камеру и заставили выпить большой стакан вина с сильным привкусом лауданума. Потом наступила тьма, и это было приятно.

— Что происходит, старик?

Ханкс объяснил. Когда он закончил, Балти без особых эмоций сказал «Ага», словно ему рассказали что-то не очень интересное.

— У тебя в голове туман от лауданума. Идем, нам надо торопиться.

Они помчались галопом — Ханкс вел лошадь Балти под уздцы. Они ехали на восток вдоль городской стены к реке, потом свернули на север, к парому.

Оказавшись на брёкеленском берегу, они направились к дому фермера, где теперь кишели английские солдаты и моряки.

Благодарна подбежала к Балти и обняла его. Ханкс оставил их в объятиях друг друга и пошел искать доктора Пелла.

Пелл в отличном расположении духа уже строил планы на распродажу своей земли — теперь-то уж точно принадлежащей к владениям Короны — волнам иммигрантов, которые скоро, несомненно, так и повалят селиться в Большой Новой Англии, или как там она будет называться.

Ханкс попросил у Пелла лодку. Ветер все еще дул с запада, шел прилив. К рассвету можно быть в Фэрфилде.

Доктор выпил немало пунша, празднуя победу. Зачем же Ханксу уезжать? Неужели он хочет пропустить торжества? Сегодня вечером будет настоящий пир, с огромным костром и…

Ханкс схватил Пелла за плечи:

— Мне нужна лодка. Немедленно.

Доктор Пелл вызвал одного из своих капитанов. Все будет устроено. Но как жаль, что вы пропустите торжества.

Балти и Благодарна сидели на том же месте, откуда чуть раньше Благодарна с Ханксом следили за казнью. Балти передал им слова Стёйвесанта: цареубийц нет в Новом Амстердаме, Джонс с индейцем покинули город лишь несколько часов назад по главной дороге. Пелл сейчас распоряжается насчет лодки. Если Ханкс и Балти уедут незамедлительно, у них есть шанс добраться до Фэрфилда к утру и перехватить Джонса с Покайся на королевском тракте.

— Ты хочешь сказать, что Уолли и Гоффа здесь вообще не было?

— Так говорит Стёйвесант, а я ему верю.

— Тогда зачем Джонс и Покайся сюда приехали?

— Чтобы убить нас. Или устроить так, чтобы нас повесили как шпионов. Им удачно подвернулся продажный вице-губернатор.

Балти задумался.

— Где же тогда цареубийцы?

— Не знаю. Меня они не волнуют. Меня волнует индеец.

— Да, — кивнул Балти.

— Я поеду с тобой и тобой, — объявила Благодарна.

— Нет, — сказал Ханкс.

— Почему?

— Это не для квакеров.

— Я тоже хочу посмотреть, как свершится правосудие.

— Мне кажется, у нас разное представление о правосудии.

— Я тоже хочу, чтобы он расплатился за сделанное.

— Какой монетой?

— Даже здесь есть законы.

— Чьи законы? Мирового судьи Фика? Джонса? Дэвенпорта?

— Мне отмщение, и аз воздам, говорит Господь.

— Не швыряйте мне в лицо Писание, мадам.

— Ну-ну, — вмешался Балти. — Не надо ссориться. Это путешествие не для женщины в твоем положении.

— Я поеду в Нью-Хейвен с тобой или без тебя.

Балти посмотрел на Ханкса. Тот вздохнул:

— Только дайте мне слово. Никакой этой вашей квакерской чепухи.

— Даже раздеваться нельзя? — спросил Балти.

Они расхохотались. Тут пришел человек Пелла сказать, что лодка готова.

Ветер держался западный. Они достигли Адских Врат при последних проблесках вечерней зари. При виде кипящей водной полосы Балти возжелал двух вещей: темноты, чтобы не видеть этого бурления, и лауданума, чтобы ничего не чувствовать.

Пелловы моряки ловко правили суденышком, и оно благополучно пробралось через рифы, не разбившись и не перевернувшись. Они вышли в пролив, на спокойную широкую воду. Балти предпочитал называть эту полосу воды просто Проливом, без упоминания имени дьявола. Как и в прошлый раз, он положил голову на колени Благодарне, теперь чувствуя выпуклость живота, где рос ребенок Гедеона — или ребенок Покайся.

К рассвету ветер окреп. Задолго до полудня они бросили якорь в порту Фэрфилда.

Миссис Пелл тепло приняла их, накормила сытным завтраком и дала трех лошадей в дорогу. Ханкс пошел по городу спрашивать, не проезжали ли тут крупный белый мужчина и индеец странного вида. Нет. Видимо, преследователи опередили преследуемых. Балти, по обыкновению, спросил: «Что теперь?»