Юрий Торубаров - Охота за Чашей Грааля [litres]

– Пусть полюбуются в последний раз.

Наконец, она стукнула в дверь. Стража открыла дверь и беспрепятственно пропустила княгиню и ее служанок, заглянув в камеру. Витовт лежал лицом к стене, укрывшись с головой одеялом. Стража всполошилась только на третий день. Когда сдернули одеяло, то увидела служанку, которая, жертвуя собой, решилась на спасение своего князя.

Узнав об этом, Ягайло рвал и метал. Больше всего он боялся, что Витовт может позвать себе на помощь Дмитрия, слава о котором уже тихонько кралась по европейской земле. Свое спасение он видел в одном: соединить свои силы с Ордой. Для этого тайно снарядил посольство к Мамаю.

Жизнь Московии была наполнена разными событиями, но они как бы выключили из нее Пожарского и Кобылу. Кобыле было тяжко в глухом холодном помещении. Вначале он был бодр и полон надежд, что его вызовет князь и во всем разберется. Но или у того и без этого было много забот, или он просто… забыл о них, их никто никуда не вызывал, кормя от случая к случаю. У него начала пропадать и надежда на Пожарского.

А напрасно. Пожарский торопился, не щадя ни себя, ни людей. Но он понимал, что завалиться вот так, своим отрядом в Рязань, это что самому накинуть петлю на шею. У него была задумка. Они добрались до деревни, где когда-то проживала Дарьюшка. После того татарского нашествия, когда деревня была дотла сожжена, она восстановилась. По улицам бегали ребятишки. На месте сожженного дома Макара стоял новый. Хозяин был приветливым, добрым мужиком. Когда узнал, что Андрей не прочь бы здесь обосноваться, разрешил пожить ему в старой, полуразвалившейся избушке.

– А чем ты хошь заниматься?

– Да… попробую покупечить, – со смешком ответил тот.

– Ну че, у нас кой-че есть.

– А че? – поинтересовался Пожарский.

– Да… кожа, шкуры, холсты, мед.

– Вот и хорошо. Надоть купить пару повозок. Нагружу товар и повезу в Рязань, – объявил Пожарский.

– Тя как кличут? – спросил мужик.

– Андрей. А тя?

– Семен. Хошь, я те помогу. Я в Рязани живал. Кое-че знаю. Пригожусь. Только сколь заплатишь?

– Ладноть. Два рубля хватит? – спросил Пожарский.

– Да ты че! И рупь – хорошо! – радостно воскликнул тот.

Пока готовились повозки, время бежало. Но вот, наконец, повозки готовы, товар собран. И Семен, Андрей с Захаром выехали в Рязань. Когда отъехали от деревни версты две, их догнал отряд Пожарского. Семен было напугался.

– Казаки пошаливают, – объяснил он.

Пожарский улыбнулся в пышные усы. Знакомо дело!

– Семен, это мои люди. А едем в Рязань спасать мойво друга, – признался Пожарский.

– Ето хорошо. Я знаю, хде темница.

Когда добрались до Рязани, Пожарский разбил отряд пополам. Одни должны были ждать за городом, другие шли с ним. Семен оказался просто удачной находкой. Он помог быстро найти жилье. На другой день выбрал дорогу так, что она пролегла вблизи темницы. Пожарский определил, что охрана небольшая, человека четыре. Они с ними легко справятся. Но только надо сделать все без шума. И посмотреть, как лучше им будет уходить.

– Ну, ты мужик дотошный, – заметил Семен, – ладноть, я покажу, – пообещал он.

А рынок оказался неплохим. Первую повозку разобрали до обеда. Вторую Пожарский оставил назавтра. Вырученные деньги отдал Семену и отправил его назад. А сам с Захаром пошел по городу. Андрей глядел на город и узнавал его или не узнавал. Да как его можно было узнать, если он горел ни единожды. «Вот на этом месте, – он смотрит на упавшую ограду, – был дом писарчука Якова», – отметил Андрей про себя. Это место он узнал по огромной раскидистой березе, на нижнем толстом суку висели детские качели.

– Господи, прошло столько времени, а они висят, как ни в чем не бывало, – удивился Пожарский.

А на месте дома валялись заросшие травой обгорелые бревна. Рядом был дом купца Васильева. Он стоит. Только он ли это? Тот вроде был поменьше. Значит, отстроился купчина. Дальше пройти – хоромы рязанского князя. Бревна за высокой оградой отливали золотистой новизной. Ниже по улице – темница. Но не идти же туда с пустыми руками.

– Эй, мужик, – крикнул он какого-то согбенного человечишка.

Тот повернул голову.

– Чаво те?

– А хде тута у вас кабак?

– А нальешь?

– Налью.

– Да вон за етим домом вертай, враз упреся в него.

– Пошли!

Пожарский, угощая мужика, для запаху выпил чарку бражки. Закусив соленным огурцом, купив пару бутылок браги и закуску, он кивнул мужику на прощание, вышел.

Подойдя пьяной походкой к темнице, стуча громко в ворота, он заорал:

– Ето че?

– Ты че? – с заспанной мордой, держась за рукоять меч, спросил появившийся страж.

– Мине? – Он ударил себя в грудь кулаком. – Да я… торгонул… но потерял Ваську… напарника. Сказали… ен у вас. А мне с кем… а? – и потряс бутылями. – Ваську кричи, – а сам не сводит глаз с бутылей, – душу залить надоть.

Страж поглядел кругом. Дорога была пустынна.

– Заходь! – приказал он.

Пожарский вошел во двор. Страж закрыл за ним ворота.

– Шагай! – кивнул он.

Проходя мимо низенькой в земле двери, страж крикнул:

– Сема!

Дверца с трудом приоткрылась.

– Чего? – спросила растрепанная голова.

– Айда!

Тот выполз и поднялся наверх.

– Эй, мужик! – окликнул его страж. – Ты куды?

– Да Ваську ищу.

– Ты давай суды бутыли. Закус-то есть?

– Ести!

– Ходи суды. Ставь, – страж показал на пенек, – а сам ступай, ищи Ваську. Тута их много! Ха! Ха!

Мужик поставил на пень бутыли, разложил закуску. Запах жаренного ударил в нос. Поглядев, как те раскупоривают бутыли, он отправился в темницу.

Спустившись вниз, попал в длинный темный коридор, освещавший парой свечей. Здесь было несколько дверей на засовах. Открыв первую, ему пришлось, оттолкнув мужиков, тотчас закрыть ее. Они готовы были сбить его с ног. Он почесал затылок: «Как быть? Кричать через дверь? Не услышит, двери толстые». И тут его взгляд упал на еще одну маленькую дверцу, расположенную на уровне головы. Он приоткрыл ее. Коледники бросились к ней.

– Жрать! Жрать! – орали они.

– Тише вы, – заорал и Пожарский.

Грозный голос успокоил на мгновение эту массу. Воспользовавшись тишиной, он крикнул:

– Камбила, ты тут?

Но никто не ответил. Не ответили ни за второй, ни за третьей. Четвертая дверь была последней.

– Если нет и здесь, че делать? – сам у себя спросил Пожарский.

– Эй, Камбила, ты тут? – крикнул он, уже не ожидая ответа.

– Здеся! Здеся! – вдруг услышал он радостный голос.

Он еле протолкнулся к окошку.

– Андрей! – вырвалось у него радость из самого сердца.

– Как же не бросил!

– Ночью будь ближе к дверям, – успел сказать он, как Камбилу оттолкнули.

И опять один и тот же крик рвал душу и кричащему и слушающему: