Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

От волнения епископ перестал дышать. На краю пропасти замерло его положение в Церкви, его власть в Барселоне и, в случае отлучения, его бессмертная душа. Фродоин открыл рот, но слова умирали, не родившись. Он не мог так поступить.

– Это хороший договор, граф, – произнес он наконец, едва шевеля губами. – Вы можете довериться ее слову.

Взгляд Годы остывал после смертельного удара в сердце. Когда Бернат помог ей подняться с земли, женщина скривилась от отвращения: от маркграфа Готии несло вином. Кавалер беззастенчиво огладил талию Годы, провоцируя ее предполагаемого возлюбленного. Годе не хватало воздуха. Она думала об Арженсии, о том, как будет ее обнимать. Она вернет себе дочь любой ценой!

– Поспешим во дворец, любовь моя, – позвал он нетерпеливо, не отнимая рук. И с победным видом обернулся к струсившему епископу. – Я уверен, мы обо всем договоримся, и нас ждет незабываемая ночь.

Года бросила на епископа еще один умоляющий взгляд, а Бернат уже влек ее внутрь. Священник молчал, сжимая кулаки. В последнем взгляде любимой епископ прочитал, что их союз и их чувства остаются в прошлом – из-за его трусости.

У Фродоина не было сил возвращаться к себе, он зашагал к старому собору. Прошел мимо девяти новых арок в строительных лесах, а как только оказался внутри, наорал на священников, стороживших чаши и другую ценную утварь, и выставил их прочь. Фродоина душила ярость. Он ударил по тяжелому железному кресту, висевшему на цепях над алтарем. Крест закачался. Фродоин промолчал, и это поможет Годе вернуть Арженсию, а еще ей, быть может, удастся смирить неприязнь Берната к готам в обмен на увеличение налогов, и все равно Фродоин чувствовал себя трусом.

Бернат оставил открытыми окна, выходящие на графский дворец. В городе стояла тишина, и Фродоин слышал крики Годы, а сам молотил кулаками по каменным плитам на полу. Он не знал, что это было – крики боли или наслаждения; в любом случае для Фродоина это означало утрату всего, что он любил. И камни покрывались кровью и слезами епископа.

Элизия спала на кухне, рядом с Гальдериком, когда услышала скрип половицы в большом зале. Встревоженная женщина вскочила на ноги, в животе у нее резко закололо. Она уже чувствовала биение новой жизни внутри и, несмотря на горькие воспоминания, больше всего на свете ей хотелось увидеть личико маленького создания, подраставшего в ней.

Когда Элизия вошла в разгромленный зал, она испугалась еще больше. Перед погасшим камином стояла темная фигура. Элизия узнала ее в бледном свете луны.

– Боже мой! Это ведь ты, Ротель? – Она не могла опомниться от удивления. Элизия осторожно приблизилась и оглядела Ротель; за пролетевшие годы Рожденная от земли стала еще прекраснее. Встретив холодный взгляд гостьи, Элизия остановилась. – Не думала, что увижу тебя вновь. О тебе рассказывают такое…

– Правда напугала бы тебя еще больше, Элизия.

В этом голосе не было враждебности, и все-таки по спине хозяйки пробежали мурашки.

– Что ты здесь делаешь? – с опаской спросила она. – У тебя есть новости о брате?

– Он-то меня и прислал. Изембард едва не погиб, но час его еще не пришел.

Элизия почувствовала, что силы ее покидают, и села на круглый чурбак, который они использовали вместо табуретки. Ей было трудно поверить, что перед нею сейчас та самая девушка, которой она когда-то помогла выбраться из Жироны.

– Ты сильно переменилась, Ротель.

Гостья подробно рассказала о случившемся в монастыре Форнолс и обо всем, что передал ей Изембард. В свете луны на щеках Элизии блеснули слезы, и Ротель ощутила жалость, но спрятала это чувство.

– Я только хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Через окна я слышала, что обсуждают между собой горожане. Говорят, новый граф дал тебе золото на восстановление таверны. – Ротель немного помолчала, как будто решаясь. – Но я хочу отвести тебя к моему брату.

Она говорила спокойно и уверенно, словно за дверью дожидалась сотня вооруженных мужчин, готовых прийти на помощь. Это было не так, однако Элизия поверила, что и с одной Ротель она будет под надежной защитой. Сердце ее забилось сильнее, накатила волна желания.

– Я беременна от Гали, – призналась она с горечью.

– Это не великая заслуга для мужчины, Элизия, – ответила Ротель, не переменившись в лице. – Быть хорошим отцом – вот это честь. – Она протянула руку и потрогала живот. Выпуклость пока не бросалась в глаза. – И пока что хорошим отцом может стать любой из мужчин. Мой брат тебя любит, я прочитала это в его глазах так же ясно, как сейчас вижу твою любовь к нему.

Несмотря на то что слова бестиария звучали бесстрастно, они запали в душу Элизии. У нее было золото, подаренное на восстановление таверны, но теперь ей открылось, что хочет она другого: отправиться вместе с Ротель навстречу любимому, позабыть про Гали и все начать в новом месте. Элизия наполнилась радостью, которую давно считала ушедшей навсегда, она хотела обнять Ротель, но та уже стояла у стены.

– Я пойду посмотрю, что еще происходит в городе, а потом перескажу все брату. Если граф к тебе благосклонен, нам нужно вести себя осмотрительно. Дождись рассвета и выходи из дома как будто за покупками. Я буду ждать тебя на Французской дороге, и с этого момента ты перестанешь существовать.

Элизия не успела ничего ответить: девушка легко выскочила в окно и растаяла в ночи; ей не нравилось находиться среди стен, не нравилось быть на виду. Элизия ощутила вокруг себя движение неведомых сил. Ей было страшно; хозяйка «Миракля» знала, как много голодных ртов зависит от нее, и знала, что граф Барселонский придет в ярость. И все-таки Элизия была уверена: теперь она знает, чего хочет; она хочет стать свободной, как Ротель, и растить вместе с Изембардом своего первенца и всех других детей, которых пошлет ей Господь. Она страстно желала быть любимой и чтобы ее избранник находился рядом, пусть даже это будет ее приговор перед Богом и людьми.

Элизия, напевала, собирая одежду в узелок. Все золото она оставит Гальдерику, чтобы мальчик вернул его графу; не хватало ей стать еще и воровкой.

– Ты что, задумала смыться?

От этого окрика ей стало холодно. Элизия обернулась, подальше задвигая узелок.

– Гали… – Голос едва ее слушался. – Зачем ты здесь? Я просто наводила порядок…

– Ты собралась смыться! – Парень злорадно ухмылялся. Он был пьян. – Хочешь украсть у меня сына?

– Как ты узнал? – испугалась она.

– Ты бегала к еврейке-повитухе. А к ней заглядывают и мои подружки. Уж слишком ты известна, а в маленьком городе тайны долго не хранятся. – Гали расхохотался. – Ты правда думала, что я не прознаю? Никуда ты не пойдешь! Теперь, когда Бернат на нашей стороне, этот дом начнет собирать денежки со всего графства!