Хуан Франсиско Феррандис - Барселона. Проклятая земля

Рыцари собрались перед фигурой Христа Спасителя в монастырской часовне, чтобы попросить Его о защите. Потомки Белло Каркассонского могли бы изменить будущее Марки, ныне очень неясное.

Пока монахи готовили костер, который озарит долину в ночь святого Жоана, Изембард надевал свое боевое снаряжение. Надежда исполнить последнюю волю Гисанда из Барселоны наполняла его силами, ставила перед рыцарем задачу, за которую он сможет взяться со всем пылом, оставив позади сосущую пустоту. Юноша не желал терять ни минуты, ему не терпелось выступить в Риполь.

На всем протяжении пути вдоль южного склона заснеженного хребта Кади им встретились только несколько пастухов, которые свистом отгоняли своих овец, уступая дорогу всадникам. Потом дороги исчезли, и двигаться вперед становилось все сложнее, ориентирами служили только вершины гор да ущелья, которые рыцари запомнили по описаниям монахов. Настроение путников только ухудшилось, когда они выехали на равнину. Дубняк был порублен, а новую поросль душила сорная трава.

По дороге рыцари осмотрели разрушенную маслобойню. Заваленные камнями жернова сохранились в хорошем состоянии. Из травы выглядывал человеческий череп. Марка была гигантским кладбищем непогребенных тел, укрытых сорняками и землей.

Рыцари поняли, что ехать осталось недолго, когда наткнулись на дорогу с колеями от тележных колес. Посреди заросшего травой поля со старыми дубами стояла маленькая церквушка и рядом с ней каменная башня, грозившая обрушиться в любой момент. Строения были окружены стеной из грубого камня, высотой в два человеческих роста. Обшитая металлом дверь была закрыта.

– За нами наблюдают, – заметил Ориоль. Спокойствие вокруг было обманчивым.

В плечо Маиору впилась стрела, и рыцари поспешили укрыться за деревьями. И тогда неожиданно со спины на чужаков с криками напал отряд мужчин в монашеских одеяниях. Мечи в ответ обнажили все, даже раненый Маиор.

Рана Изембарда пульсировала болью, но он понимал, что монахи – если на них действительно напали монахи – для рыцарей не соперники. Драться они умеют, только вот каждому, наверно, лет по шестьдесят. Встретившись с пятью воинами, трое из которых имели вид опытных бойцов, некоторые растерялись и побежали к монастырской двери, тотчас открывшейся, чтобы впустить своих.

– Вы это видели? – поразился Гарлеу. – Они нас не узнали! Один из них – Акберт, старый гвардеец Сунифреда. Боже мой, они здесь!

Изембард подбежал к тяжелой двери и держал ее, не позволяя запереть изнутри.

– Никого не убивать! – приказал он своим.

Во дворе возле башни рыцари во второй раз схватились с переодетыми стариками, защищавшими двух юношей лет двадцати от роду, с яростью на лицах потрясавших старыми мавританскими саблями. Никто не внял призыву Изембарда остановить схватку. Гвардейцы хорошо сознавали, насколько они слабы, и потому ярились еще больше. Рыцари ранили только одного из поддельных монахов, прочих прижали к стене обители.

– Довольно! – прозвучал женский голос из башни. – Довольно, дети!

Юноши, с трудом переводя дыхание, сплюнули и бросили свои сабли. Фальшивые монахи сгрудились вокруг, прикрывая их телами. Видно было, что защитники вконец обессилены.

– А вы неплохо рубились, – похвалил Ориоль молодых людей, ногой отодвигая их оружие. – Вот только опыта вам не хватает.

Монахи тоже разоружились, один из них без сил повалился на землю.

– Моя госпожа, мы не справились, – просипел пристыженный ветеран.

– Хотел бы я так сражаться в твоем возрасте, старина Акберт. – Все удивились дружелюбию, прозвучавшему в словах Арманни. Названный по имени Акберт изумленно пучил глаза.

Из укрепленной башни за этой сценой наблюдала женщина в черном выцветшем платье. Ей было уже за пятьдесят, волосы седые, лицо увяло от тоскливых дум. И все-таки дама сохранила горделивую стать, а голову ее венчала серебряная диадема. Арманни, Гарлеу и Маиор почтительно преклонили колени.

– Все верно! Вы Эрмезенда, супруга Сунифреда Уржельского, графиня Барселонская.

– Уже много лет никто меня так не величает, – горько ответила Эрмезенда.

– А вы, значит, сыновья, Миро и Гифре… – Арманни поклонился с нескрываемой радостью. – Мое почтение.

– Кто вы такие? – спросила Эрмезенда с тревогой. Графиня задержалась взглядом на Изембарде и широко раскрыла глаза, словно увидела призрак из прошлого. – Боже мой!

– Я Изембард Второй из Тенеса.

Сердце юноши сильно колотилось, как будто эта встреча с самого начала была предначертана Всевышним. Ориоль выступил вперед, держа шлем на сгибе руки.

– Я Ориоль из Барселоны, капитан гвардии епископа Фродоина.

– Что вы здесь делаете, Изембард? – Женщина никак не могла успокоиться.

– Рыцарь Гисанд из Барселоны искал вас многие годы, госпожа. Перед смертью он наказал мне продолжать его дело. Сегодня я выполнил данное ему обещание.

– Мы здесь – маленькая религиозная община, окруженная пустотой, – сквозь слезы произнесла Эрмезенда, не сводя глаз с Изембарда.

– Нет, моя госпожа, вы беглецы, – возразил Арманни. – Эти люди, одетые монахами, некогда составляли вашу стражу. Пришло время Беллонидам вернуть Марку под свою власть.

– Это лишь бесплодные мечтанья. Король продолжает назначать маркграфами франков, чтобы держать эту несчастную землю под контролем.

– На последней королевской ассамблее трон Ампурьяса остался за вашими племянниками Дела и Суньером Вторым, – вмешался взволнованный Ориоль. – Настало время возвращаться, моя госпожа, и заявлять права на трон, который должен быть занят вашими сыновьями, внуками героического Белло из Каркассона.

Эрмезенда вздрогнула. Один из монахов принес лесенку и помог ей спуститься во двор.

– Минуло почти двадцать лет! Дети мои были крохами, когда мы здесь укрылись.

Изембард склонился в глубоком поклоне, думая, как бы ответить. И он нашел важные слова.

– Кровь ничего не забывает, моя госпожа. В память о моем отце дом Тенесов остался вам верен, как верны и многие другие дома в Уржеле, Жироне и Барселоне: все ждут, что произойдет чудо и вы вернетесь.

Эрмезенда попыталась улыбнуться, но на лице ее отобразилась только скорбная гримаса.

– Следуй за мной, молодой Изембард из Тенеса, – позвала дама.

Она провела вновь прибывших в маленькую церковь, погруженную в полумрак. Внутри было торжественно и тихо, пахло тимьяном. Графиня указала на могильную плиту рядом с Евангелием и руками стерла пыль, так что стала видна надпись: «Изембард из Тенеса».

– Твой отец покоится в святом месте. Он был ранен, когда выводил нас из города, но прожил достаточно, чтобы препроводить нас сюда и придумать систему укреплений для обители. Я оплакала его от имени вашей матушки, а потом пришла весть о трагедии в Тенесе. – По лицу графини катились слезы. Она не скрывала любви, которую питала к отважному рыцарю. – Изембард пожертвовал собственной семьей ради нас.