Эптон Синклер - Жатва Дракона

Очень интересно видеть, как Парсифаль Дингл применяет свое учение о всеобщей доброжелательности к технике гипноза. Он не делал сложных пассов, не пытался доминировать и производить глубокое впечатление. Он просто говорил своему пациенту, чтобы тот пристально смотрел ему в глаза, пока он тихо произносил слова о сне. Под этим успокаивающим влиянием обе женщины научились переходить в транс в течение нескольких секунд и снова выходить при спокойно произнесённой команде. Это было удобно, потому что он неоднократно повторял эксперимент и менял его по своему усмотрению. Они никогда не подвергались никаким нагрузкам и никогда не знали, что они говорили или делали в гипнотическом сне.

Пациентка сидела, глядя перед собой открытыми глазами, не двигаясь и не разговаривая, пока ей не говорили. Парсифаль предлагал ей поднять руку и говорил ей, что рука не будет чувствовать усталости. Так могло оставаться, по-видимому, неограниченное время. Но он не пытался достичь предела. Ланни подумал об Адольфе Гитлере, который, похвалялся тем, что может держать фашистский салют перед целой армией своих войск, проходящих мимо, и ни разу не опустив руку! Возможно, Ади гипнотизировал себя. Кто мог знать?

Парсифаль говорил: "Рука не будет ничего ощущать", брал иглу и прикасался ей к коже женщины, и она не чувствовала прикосновений. Он мог прогнать иглу через руку, и она не вздрогнула и не кровоточила. Он говорил Лорел, что ее разум будет разделен на две половины, и что ее правая рука напишет ответы на вопросы, которые шептались ей в правое ухо, а ее губы отвечали на вопросы, прошептанные в ее левое ухо. Она делала это со скоростью и без каких-либо признаков замешательства или усталости потом. Он давал ей задачи, что она будет делать, когда выйдет из транса. Не те трюки, которыми исполнители со сцены вызывают смех, а серьезные эксперименты, чтобы выяснить, насколько далеко гипноз может остановить ее нормальное сознание. Парсифаль сказала ей, что она не узнает Бьюти Бэдд, когда увидит ее. Затем он прекратил транс и спросил Лорел, где была Бьюти, и Лорел бродила по комнате, очень смутившись, глядя то одну женщину, то на другую и долго не могла решить, кто была ее хозяйка.

XIII

Но для Ланни самыми увлекательными экспериментами были с "уменьшением возраста", о которых он читал в одной из тех старых "отвергнутых" книгах доктора Таки, и которые Парсифаль повторил с большой осторожностью. Он заставил мадам спать и сказал ей, что ей пять лет, а затем дал ей карандаш и бумагу и попросил ее нарисовать человека. Эта старуха, толстая, дряблая и впадающая во второе детство, вернулась в своё первое. Она безукоризненно сыграла роль крошечного ребенка, застенчивого, нерешительного, но добросовестного и стремящегося угодить. Она схватила карандаш, как будто это палка, и приложила глаза к бумаге, как это делает ребенок. Два грубо нарисованных круга, маленький на вершине большого и четыре чёрточки из большого. Это был человек. Она не просто играла ребенка, но думала и чувствовала себя ребенком. Все, что было у нее в голове тогда восстановилось теперь, и все, что входило в ее сознание с того времени, было заблокировано. Ланни читал во многих книгах по психологии, что никакая память никогда не теряется. Но видеть, что этот принцип в действии был чем-то сверхъестественным, поразительным, как кататься на машине времени Г. Г. Уэллса.

Этот крестьянский ребенок знал только свой родной язык. И Парсифаль вышел и нашел польского беженца, зарабатывающего себе на жизнь в качестве официанта в кафе, и привел его в дом для перевода. Ребенок боялся своего отца, который напивался и бил ее. Также она боялась снежных метелей, однажды потерявшись в ней. Когда Парсифаль сказал, что ей исполнилось двенадцать лет, она могла нарисовать человека намного лучше, и она была счастливее, потому что у нее был ее теленок, драгоценное домашнее животное по имени Куба, о котором она рассказывала Ланни много лет назад. Парсифаль собирал массу записей и удивлял её в бодрствующем состоянии её прошлым, о котором она забыла.

А потом Лорел Крестон. Любопытный контраст между крестьянской жизнью в австрийской части Польши под властью невежественных Габсбургов и жизнью дочери землевладельца на Восточном берегу гордого "Свободного штата" Мэриленд! В возрасте пяти лет Лорел учили, как держать карандаш, и сидеть очень прямо за столом и говорить с надлежащими манерами. У нее было три прекрасных куклы, также французская гувернантка. Но, как ни странно, ее жизнь была омрачена тем же самым проклятием алкоголя, которое мучило польского крестьянского ребенка. Ее отец был "пьющим человеком", и она видела его в состоянии, которое пугало ее, и видела свою мать в слезах. Она не узнавала никого в гостиной Бьенвеню, даже того доброго старого джентльмена, который задавал ей вопросы.

Когда две женщины были возвращены в детство, в то же время появились забавные сцены, поскольку они не только не узнавали друг друга, но и каждый считал непонятным, что другой должен претендовать на роль ребенка. Когда Парсифаль сказал им, что им исполнилось пятнадцать лет, мадам была кухонной работницей в городе Краков, а Лорел была в школе-интернате в районе Роланд-Парк в Балтиморе. Они были достаточно взрослые, чтобы знать дату, и мадам сказала, что это было 1890 год, а Лорел любезно и уверенно заявила, что это 1923 год, и что джентльмен из Вермонта по имени Кальвин Кулидж недавно стал президентом Соединенных Штатов. Обе женщины были пассивны и не обращались друг к другу, но отвечали только на вопросы Парсифаля.

Наверное, это дало ответ на вопрос, который Ланни задавал себе. Лорел Крестон исполнился тридцать один год. Он ничего не сказал об этом, когда она вышла из транса. Ведь это была ее тайна, если она хотела сохранить ее. Он счёл ее отважной, доверяя кому-либо копаться в своей прошлой жизни. Вслух он прокомментировал, что этот эксперимент пролил свет на технику фрейдистов, чье восхождение к процветанию он наблюдал всю жизнь. Он знал, что люди посвящают годы, записывая сны, читая их и слушая фантастические их интерпретации. Если бы у вас были деньги, то вы могли бы потратить много тысяч, и, возможно, это удержало бы вас от греха, но Ланни еще не знал человека, который этим был излечен от чего-либо. Здесь, благодаря этому простому методу гипноза, который "отвергли" врачи, можно получить свои ранние воспоминания и жить с ними и изучать их столько времени, сколько понравится.

Время, прошу, поверни свой бег вспять,

Верни меня в детство хоть на день опять 77.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Договор с преисподнею

78

I

Лазурный берег был почти таким же благоприятным местом, как и Париж для деятельности агента президента. Умиротворители кишели там, и Канны были своего рода промежуточным местом между Италией и Испанией. Двумя странами, которые называли себя нейтральными, и граждане которых поэтому могли свободно приезжать и уезжать, выполняя поручения противников. Светское общество гудело сплетнями о делах Серрано Суньера и Сеньора Хуана Марца, графа Чиано и генерала Бальбо, Чарльза Бедо и полдюжины английских лордов, которые приезжали и интриговали.