Тотырбек Джатиев - Пламя над Тереком

Но Кесаеву было не до красот природы. Он стоял в рубке и стремился определить, где произойдет встреча с караваном. Партизаны точно передали: транспорт выйдет из Керчи в направлении Одессы.

Не было его ни первого, ни второго, ни третьего, ни четвертого мая, все глаза проглядели — нет! Может, проскочил, перехитрил всех?

Но вот сообщение: на рассвете следующего дня должно состояться «свидание» с противником. Такие данные Астан получил от нашего разведчика По-2. Шли под водой и прощупывали надводное пространство перископом.

Горизонт чист. Вести наблюдение легко, правда, перископ не такой уж «глазастый», чтобы обнаружить противника на далеком расстоянии. Враг может изменить курс.

Время шло… Настал полдень, но дыма нигде не было видно. Горизонт по-прежнему чист.

Астан беспокоился. Сказал Василию Сосновскому:

— Может, летчик неправильно указал курс или мы опоздали и противник ушел невредимым?

— Трудно поверить, — ответил Сосновский.

— А почему молчит твой шумопеленгатор?

— Товарищ командир, среди такого хаоса звуков уловить шум корабельных винтов непросто…

— А ты придумай чего-нибудь…

Лодка бродила и бродила под водой. По-прежнему Астан отводил глаза от перископа только затем, чтобы поинтересоваться данными пеленгатора.

Вдруг прибежал Сосновский и доложил:

— Есть, товарищ командир, поймал! — И Василий указал предполагаемый район нахождения противника.

— Хорошо, хорошо, — меняя курс, проговорил Астан.

Прошло более часа. Астан и его помощник, штурман Демин, поочередно смотрели в перископ, ища на гладком поле моря противника. Но не видно было даже вездесущих чаек.

Минул еще час. Прошли еще несколько миль…

— Сосновский, ну что там? — уже раздражаясь, спросил Астан.

— Уже близко. Слышу ясно винты…

И тут Астан заметил на горизонте дымки. Примерно через полчаса показались трубы нескольких кораблей. Штурман определил точный курс: расхождение между показаниями пеленгатора и перископа составили всего полградуса. «Сосновскому непременно объявлю благодарность», — мелькнуло в голове командира.

«Малютка» шла на сближение с вражескими судами. «Эх, — подумал Кесаев, — если бы наша лодка могла нести шесть или восемь торпед, ох и кашу бы заварили».

Теперь уже Кесаев четко различал транспорт водоизмещением не меньше семи тысяч тонн. Солидная цель! Но тринадцать кораблей боевого охранения! Впереди конвоя в воздухе висит «дорнье». Немецкий морской разведчик не просто просматривает море — с высоты двухсот— трехсот метров сбрасывает бомбы по возможному курсу лодок. Да, все обставлено с немецкой предусмотрительностью. «Малютка» одна против четырнадцати!

Самолет пролетел! Караван прямо идет на подлодку, нос в нос — нулевой курс. Атаковать врага из такого положения не стоит. Вероятность попадания ничтожна. «Подойти к транспорту с борта, — думает командир. — Но как? Как прорваться в середину каравана? Слишком рискованно! Если заходить со стороны моря — «Малютку» немедленно обнаружат гидроакустики противника: с моря не доносится никаких шумов, кроме шумов лодки, идущей в атаку. Надежнее было бы зайти со стороны берега — от берега всегда идут посторонние шумы, та же галька перекатывается…» Все эти «за» и «против» Кесаев взвешивает в течение какой-то полусекунды… До берега больше десяти миль, до каравана — около четырех. Здесь уже решает не командир, а точный расчет. Кесаев еще раз проверяет… «Успею», — молниеносной радостью проносится в голове. Команда! И лодка меняет курс. Малым, бесшумным ходом идет в сторону берега, потом разворачивается и успевает догнать караван. До минимума сбавляет ход…

— Над нами винты корабля охранения, — докладывает акустик Сосновский. — Сбавить ход!

Напряжение нарастает. «Малютка» буквально ползет. Продвинулись еще ближе к транспорту… Еще…

Кесаев вытирает пот с лица. «Кажется, проскочили», — думает он.

— Товарищ командир! Шум винтов катера-конвоира справа за кормой. Шум отдаляется.

На мгновение поднят перископ — до вражеского транспорта четыре-пять кабельтовых. «Мы еще не обнаружены, еще есть секунды на сближение и на точный расчет», — прикидывает Кесаев в уме.

— Готовность? — вполголоса и без тени волнения запрашивает он командиров боевых частей. И тут же получает ответ.

Еще на мгновение поднят перископ: транспорт с эсэсовцами— в трех кабельтовых.

Перископ скрывается под водой, и тут же команда:

— Пли!

«Малютка» вздрогнула. Вылетели обе торпеды.

«Не промахнуться бы!» — думал в эти секунды каждый из экипажа.

Огромной силы взрывы так тряхнули лодку, что никто не смог устоять на ногах.

Торпедированный вражеский транспорт развалился на две части, которые быстро пошли на дно, увлекая за собой в пучину всю ораву эсэсовцев.

«Малютка» быстро пошла на глубину. И тут же послышались взрывы глубинных бомб.

Не трудно представить себе, в каком бешенстве обрушились корабли охранения противника на «Малютку». Ведь она перехитрила, обманула весь конвой из тринадцати кораблей. Они засекли теперь ее местонахождение и начали такую яростную бомбежку, что даже видавший виды экипаж «Малютки» приготовился к тому, чтобы принять смерть по-геройски. «Малютка» дрожала и стонала всем корпусом. Каждую секунду ожидали взрыва лодки, но весь экипаж боролся за жизнь, за спасение корабля.

Приказы командира исполнялись автоматически. Лишь бы не прямое попадание!

Управлять лодкой на большой глубине становилось труднее и труднее. Полопались плафоны, покорежило рубку, команда пользовалась карманными фонариками.

Бомбежка началась в 13 часов 30 минут. Сколько она может продлиться? Вражеские корабли заходят на бомбежку по нескольку раз, идут по три в ряд, прочесывают море, и бомбят, бомбят, бомбят… От грохота взрывов шумит и звенит в ушах, непонятно, как выдерживают барабанные перепонки. «Малютка» продолжала маневрировать, избегая прямых ударов.

Астан и его помощники готовили себя к самому худшему. Если не хватит кислорода — придется всплыть.

«А если всплыть, то, как говорил Твердохлебов, будем драться «морда в морду»! В случае чего пойдем и на таран!..»

— Бомбы сверху, звук винта над головой, — это Сосновский.

— Стоп! Задний ход!

П лодка послушно выполняет волю командира.

— Врешь, не возьмешь! — повторяет Астан.

В лодке стало душно, как в закупоренной бутылке.

— Взрывы и шумы удаляются, — доложил Сосновский.

— Хорошо! Мы еще поводим фрицев за нос! — произнес Астан, чтобы все его услышали. — Право руля!..

Лодка металась под водой: она уходила то вправо, то влево, то падала вниз, то поднималась вверх. Спасение было только в этом. Экипаж верил в Кесаева.