Кейт Куинн - Сеть Алисы

Но после смены он опять оставил ее у себя.

– Конечно, я должен бы дать тебе время прийти в себя. – Борделон чуть улыбнулся. – Но уж очень ты соблазнительна. Ты не против?

– Нет, – сказала Эва.

А что она могла ответить? Поэтому был второй раз.

– С нетерпением буду ждать твоего возвращения.

Сидя в кровати, Борделон смотрел, как она одевается, и длинными пальцами собирал в гармошку простыню на колене.

– Я т-тоже. – Эва глянула на часы – без малого четыре утра. До встречи с Лили на вокзале осталось меньше четырех часов. – К сожалению, пора уходить. Спасибо за выходной день, мсье. (О благодарности забывать нельзя.)

Борделон не попросил обращаться к нему по имени, хотя сам называл ее только Маргаритой. Глядя, как она натягивает пальто, он усмехнулся:

– Ты удивительно молчалива, Маргарита. А ведь обычно женщины страшные болтушки. Я люблю тем сильней, что, как дым ускользая И дразня меня странной своей немотой… [5] Бодлер Ш. «Я люблю тебя так, как ночной небосвод…» / Пер. В. Шора.

Нечего и спрашивать, чьи это строки. Бодлер, конечно. Вечно Бодлер, черт бы его побрал . До встречи на вокзале осталось всего ничего, и она придет не собранная, не выспавшаяся, благоухающая мужским одеколоном.

Да еще измочаленная.

Вместе с Лили поспешая на перрон, Эва старалась, чтобы походка не выдала ее состояния. В свое время Лили обо всем узнает, но не теперь, когда она так сосредоточена на благополучном переходе границы. А капитан Кэмерон не узнает никогда. Эвелин Гардинер не меняет свою девственность на отправку с передовой. Она снова ляжет с Рене Борделоном, ибо теперь знает, что в постели тот разговорчив. За две ночи он уже кое-что выболтал об асе Максе Иммельмане и предстоящем визите кайзера. Пусть себе говорит, а она будет слушать. Что до остального… Привыкнет, вот и все.

– Скверно, – тихо сказала Лили.

Эва поняла, что опять отвлеклась и приказала себе собраться. Теперь она увидела, что встревожило Лили – перрон кишел немцами, военными и гражданскими.

– Кого-то взяли? – чуть слышно прошептала Эва, чувствуя, как взмокают руки в перчатках.

Самой большой угрозой было то, что под пытками арестованный шпион выдаст других агентов, поэтому все они почти ничего не знали друг о друге, однако…

– Нет, с помпой встречают какую-то армейскую шишку, – прошептала Лили. – Принес же черт ее именно сегодня…

Сквозь давку они пытались пробиться к охранникам, проверявшим билеты и паспорта. Поезд уже подали, локомотив под парами пыхтел и всхрапывал, точно жеребец, которому не терпится пуститься вскачь. Но в присутствии высокого начальства контролеры были особенно дотошны.

– Говорить буду я, – напомнила Лили.

Нынче она была торговкой сыром Вивьен, в соломенном канотье и старенькой кружевной блузке с высоким воротом. Согласно плану, Лили изводит охранников болтовней, неуклюжая Эва то и дело роняет что-нибудь из громоздкой поклажи, и от них не чают избавиться. Но всех гражданских досматривали придирчиво, очередь двигалась еле-еле. Нам нельзя опоздать на поезд , – кусая губы, думала Эва. Наконец они добрались до турникета. Лили уже изготовилась подать свой паспорт, но тут раздался возглас на французском с немецким акцентом:

– Мадмуазель де Беттиньи! Неужто вы?

Эва первой разглядела и тотчас узнала немца лет сорока пяти: густые усы, треугольная челочка, большие эполеты, два ряда медалей – кронпринц Баварии Рупрехт, генерал-фельдмаршал, командующий шестой армией, один из лучших германских военачальников. В июне он приезжал в Лилль и, обедая в «Лете», нахваливал «эльзасский черничный пирог», а также новые немецкие истребители-монопланы «фоккер», размещенные на местном аэродроме. Подливая ему бренди, Эва запомнила информацию о «фоккерах».

И вот сейчас он, окруженный толпой адъютантов, подошел ближе и коснулся плеча Лили:

– Глазам не верю, Луиза де Беттиньи!

На долю секунды Лили окаменела, зажав в руке паспорт торговки сыром Вивьен. Но тотчас кинула его в сумочку, точно картежник, сбрасывающий негодную сдачу, мгновенно сменила угодливую ухмылку на сияющую улыбку и, развернувшись к кронпринцу, присела в книксене. Эва не замедлила последовать ее примеру.

– Ах, ваше высочество! – воскликнула Лили. – Уж вы умеете польстить даме, узнав ее со спины, да еще в такой неприглядной шляпке!

– В любом уборе вы ослепительны, мадмуазель.

Генерал склонился и, звякнув медалями и орденами, поцеловал ей руку.

Лили ответила очаровательной улыбкой. Эва была как в тумане, но не могла не восхититься ее молниеносным перевоплощением: самоуверенный взгляд, гордо вскинутый подбородок, и даже унылое канотье по мановению пальца обрело игривый наклон тех огромных шляп с газовой вуалью, оставленных ею в вагонных купе во всех уголках Франции. Она мгновенно преобразилась в дворянку, переживающую нелегкие времена.

– Надо же так оконфузиться! – Речь ее обрела аристократическую тягучесть, которую ни с чем не спутаешь. – Кронпринца Баварии я встречаю в старых кружевах. – Лили коснулась воротничка блузки. – Принцесса Эльвира мне этого никогда не простит.

– Кузина к вам очень расположена. Помните, как в гостиной ее дома в Голешове мы играли в шахматы…

– И вы победили! Исподтишка окружив моих слонов, вынудили короля к сдаче. Неудивительно, что теперь вы командуете шестой армией, ваше высочество…

Потекла светская болтовня. На Эву, неловко переминавшуюся с поклажей, никто даже не взглянул, приняв ее за служанку блистательной дамы. Она вздрогнула, увидев, что их поезд отошел от перрона.

– Что вы делаете в Лилле, мадмуазель де Беттиньи? – Окруженный роем адъютантов, генерал не заметил отхода поезда. Он добродушно улыбался, от глаз его разбежались морщинки. Не будь он правой рукой кайзера, Эва прониклась бы к нему симпатией. – В этакой дыре!

Так вы и превратили его в дыру , – подумала Эва, и приязнь к Рупрехту мгновенно испарилась.

– Я собиралась навестить брата в Бельгии… Ах, боже мой, поезд-то ушел! Теперь не знаю, пропустят ли меня через границу… – Отчаяние Лили изобразила не хуже персонажа комедии дель арте.

Генерал тотчас отдал приказ адъютанту:

– Машину для мадмуазель де Беттиньи и ее горничной. Вас отвезет мой личный шофер.

– Необходим паспорт мадмуазель, – сказал адъютант.

Эва замерла. У Лили был только паспорт на имя торговки Вивьен, и если его найдут…

Лили рассмеялась и стала копаться в сумочке.

– Где-то он был… – На свет появились носовой платок, ключи, булавки и заколки. – Маргарита, мои документы у тебя?

Эва поняла свою задачу и, приняв вид деревенского тугодума, начала поочередно распаковывать все свертки и узелки. Генерал улыбался, свита его нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.