Кейт Куинн - Сеть Алисы

– Может, сыграем в шахматы? – сказала Эва. – Ты обучал глупую Маргариту, но вообще-то я играю недурно. Хорошо бы сразиться по-настоящему, а не поддаваться тебе нарочно, в угоду твоему величию.

Лицо Борделона закаменело. Эва едва успела приготовиться к очередному удару, завершившемуся уже знакомым хрустом костей.

Рене усмехнулся, когда сквозь стиснутые зубы она простонала. Сперва Эва решила, что не издаст ни звука, но не выдержала на пятом ударе. Сейчас был десятый. Она не могла притворяться, что ей не больно. И боялась посмотреть на свою руку. Краем глаза она видела, что кисть превратилась в нелепо вздувшееся кровавое месиво. Пока что досталось только правой руке, левая, сжатая в кулак, оставалась нетронутой.

– Кто эта женщина, с которой тебя арестовали? – Голос Борделона подрагивал. – Конечно, она не главарь сети, но может его знать.

Про себя Эва улыбнулась. Борделон и немцы недооценивали Лили. Как и всякую женщину.

– Ее зовут Алиса Дюбуа. Она – никто.

– Не верю.

Борделон не верил ни единому слову. Когда он расправился с третьим суставом, Эва попыталась всучить ему ложную информацию, надеясь этим его остановить. Но Борделон не прекратил истязание, даже когда она якобы заговорила. Хоть новичок в пытках, ремесло палача он постиг быстро.

– Как ее настоящее имя? Говори!

– Зачем? – выдавила Эва. – Ты ничему не веришь. Сдай меня немцам, пусть допросят они.

Сейчас она уже хотела оказаться в немецком застенке. Там ее могут избить, но гансы не питают к ней личной ненависти, как обманутый Борделон. Сдай меня , – мысленно взмолилась Эва.

– Сдам, но сначала вытрясу из тебя информацию. – Рене как будто читал ее мысли. – Раз уж немцы узнают, что моя любовница – шпионка, я должен чем-нибудь откупиться. Можно проще – пристрелить тебя, чтоб не навлекать на себя никаких подозрений. (Пауза.) Вряд ли кто-то станет искать пропавшую официантку.

– Не выйдет. Ты не справишься.

Конечно, он мог ее убить, но Эва пыталась посеять в нем сомнения. Об этом она думала, едва Борделон нацелил на нее пистолет.

– Думаешь, я безропотно позволю отвести меня на какой-нибудь пустырь, где и сгниет мой труп? Нет, я буду орать и сопротивляться. Кто-нибудь нас непременно увидит.

– Можно прикончить тебя и здесь…

– А куда ты денешь тело? Пусть немцы к тебе благоволят, но прибирать за тобой не станут. Как ты незаметно вынесешь труп из ресторана? Это город шпионов – немецких, французских, английских. Все всё видят. Ничего у тебя не выйдет.

Да нет, могло и выйти. Деньги, удача, точный расчет – и все готово. Но Эва нагромождала препятствия нарочно, и в глазах Борделона промелькнуло сомнение. Он не имел четкого плана и сейчас был растерян, хоть виду не подавал. Ты блестяще планируешь, но в отличие от меня не умеешь импровизировать , – подумала Эва. Она поняла, что в непривычной ситуации Борделон теряется, и на всякий случай взяла это на заметку.

– Я бы мог тебя убить, но предпочту выжать сведения, – наконец сказал Рене. – Немцы будут чрезвычайно признательны, если я преподнесу им шпионскую сеть, доставившую столько неприятностей. Насколько я знаю, у них недостаточно улик, чтобы казнить двух арестованных шпионок.

Эва взяла на заметку и это.

Усмехаясь, Борделон побарабанил пальцами по мраморному бюсту, и Эву прохватило холодом, только искалеченная рука горела огнем.

– Итак, кто эта женщина?

– Никто.

– Лжешь.

– Да, лгу! – выпалила Эва. – Ты это з-знаешь и не поверишь ни одному моему слову. Ты понятия не имеешь, как вести этот допрос. Дело-то не в информации, а в том, что тебя перехитрили. Ты меня калечишь, потому что я оказалась умнее.

Губы Борделона сжались в нитку, на щеках проступили красные пятна.

– Ты просто-напросто лживая сука.

– Но кое-чему можешь поверить. – Эва подалась вперед. – Все мои стоны в постели – сплошная симуляция.

Бюст обрушился на большой палец. Эва не успела стиснуть зубы, крик ее вырвался на волю. Может, вопль мой прорвется сквозь парчовые шторы на окнах и толстые стены, его услышат соседи? – подумала она. Нет, никто тебе не поможет, даже если услышит крик . Темный город за окном был все равно что на другом краю света. Пусть я потеряю сознание! – мысленно взмолилась Эва. – Пусть я провалюсь в беспамятство…

Но Рене плеснул ей в лицо водой из стакана, и мир снова прояснился.

– Значит, ты сразу нацелилась заманить меня в постель? – Голос Борделона звенел от напряжения.

– Ты сам полез в ловушку, рохля французская. – Эве удалось издать смешок, по лицу ее стекала вода. – Облегчил мне задачу. Ради твоей болтовни стоило пару минут попыхтеть и постонать…

Прицельными ударами Борделон размозжил последние три сустава на ее правой руке. Эва кричала. В комнате вдруг возникла резкая вонь. Эва поняла, что испражнилась под себя – из нее текло на дорогое кожаное кресло и узорчатый ковер. Сквозь марево боли накрыло жгучим стыдом.

– До чего же ты грязная баба, – сказал Борделон. – Не мудрено, что всякий раз приходилось тебя отмыть, прежде чем отодрать.

Опять накатила волна стыда, но страх был еще сильнее. Эва даже не представляла, что бывает так страшно. Все кончено – мысль эта металась, точно мышь перед кошкой, изготовившейся к прыжку. Кончено… кончено… Никто ей не поможет. Наверное, здесь она и умрет, как только Борделону надоест ее мучить, и он решит, что проще ее пристрелить . От ужаса во рту пересохло, язык стал суконным.

– Одна рука готова, – небрежно сказал Борделон, отставив бюст. Глаза его сверкали то ли от возбуждения, то ли от позора, что его одурачила девчонка. Как бы то ни было, вид крови, хруст костей и вонь испражнений его уже не смущали. – У тебя еще есть левая рука, с которой вполне можно прожить. Я ее не трону, если ты заговоришь. С кем тебя арестовали на вокзале? Кто руководит сетью? Почему ты вернулась в Лилль, а не осталась в Турне?

Донесение о Вердене доставлено , – думала Эва. – Возможно, это спасет много жизней. Значит, мы с Лили пострадали не зря .

– Ответь на вопросы, и тогда я перевяжу твою руку, опием сниму боль и сдам тебя немцам. Я даже попрошу врача заняться твоими пальцами. – Он погладил Эву по щеке. Прикосновение его было еще одной пыткой, Эва гадливо вздрогнула. – Поговори со мной.

– Ты мне не поверишь, даже если я…

– Поверю, дорогуша, поверю. По-моему, ты сломалась. Кажется, ты сама уже хочешь сказать правду.

Перед глазами все расплывалось. Ужас в том, что она действительно была готова во всем признаться:

Я работала на Луизу де Беттиньи, агентурная кличка Алиса Дюбуа, она руководитель сети. Я бы никогда не узнала подлинного имени Лили, если б не та встреча с кронпринцем на вокзале. Зачем только это случилось…