Кейт Куинн - Сеть Алисы

– Военный крест, Военный крест с пальмовой ветвью, орден Почетного легиона и орден Британской империи. Так оценен ваш подвиг.

Побрякушки. Эвы выбила коробку из рук Кэмерона.

– Не надо мне никаких наград.

– Ладно. Они побудут у майора Аллентона.

– Пусть засунет их себе в жопу!

Кэмерон поднял и уложил ордена в коробку.

– Поверьте, я тоже не хотел получать свою награду.

– Никуда не денешься, вы на службе. – Эва отрывисто хохотнула. – А вот я никому на хрен не нужна. Сделала свое дело, получила висюльки и могу валить обратно в свою контору. Да пусть ваша армия подавится этим мишурным говном!

Теперь Кэмерон поморщился от ее выражений. Он опустил глаза, и тут Эва сообразила, что не убрала руку в карман. Взгляд Кэмерона переходил с ее изуродованных пальцев на ее лицо и обратно. Казалось, он вспоминает целомудренную девушку с нежными руками, которую сам же отправил во Францию. Война, пытки, тюрьма и Рене Борделон не оставили от нее и следа. Та девушка превратилась в сквернословящую калеку, давно забывшую, что такое невинность. Ты не виноват , – хотела сказать Эва, увидев страдание в его глазах. Только он ей не поверит. Она вздохнула и сжала искалеченные пальцы в кулак.

– Из рапорта вы д-д-должны были знать об этом, – сказала она.

– Одно дело – знать, другое – увидеть своими глазами.

Кэмерон хотел погладить ее руку, но вовремя остановился. Слава богу , – подумала Эва, – он не заслужил, чтоб я его опять отпихнула . Кэмерон испустил глубокий вздох:

– Давайте выпьем.

В кошмарном портовом баре хриплоголосые официантки швыряли мутные стаканы с джином посетителям, в десять утра уже пьяным. Но в этой дыре, где не было даже окон, никто ни на кого не обращал внимания. После двух порций джина, отлакированных пинтой пива, Эва немного успокоилась. Она всегда гордилась своим хладнокровием в минуту опасности, только этот навык ей уже давно без надобности. Кажется, последний раз он пригодился в той комнате с зелеными стенами.

Рене. Эва прихлебнула пиво, смакуя его вместе с ненавистью, которая раньше горчила, а нынче была сладкой. Теперь-то руки развязаны. В сумке покоился «люгер». Тот старый пистолет с царапиной на стволе остался у Борделона, но ничего, и этот сгодится.

Весь из себя джентльмен, Кэмерон пил, однако, лихо – залпом опрокинул свой джин, пробормотав «За Габриелу». Эва вопросительно приподняла брови.

– Она тоже мой питомец, – пояснил Кэмерон. – Расстреляна в апреле шестнадцатого. Я поминаю всех, кого потерял. – Он поднял пинту. – За Леона.

– Я тоже была в вашем списке?

– Нет, в нем только те, кто погиб точно. – Взгляд Кэмерона стал обволакивающе нежен. – Со страхом я ждал известия о вашей смерти в Зигбурге.

– Я была к ней близка, когда погибла Лили.

Они обменялись долгим взглядом и снова заказали джин.

За Лили .

Помолчали.

– Для вас есть кое-что полезнее наград, – наконец сказал Кэмерон. – Мне удалось пробить вам военную пенсию. Небольшую, но она удержит вас на плаву. Может, сумеете купить жилье в Лондоне.

– Спасибо, – кивнула Эва.

От пенсии она не откажется – с такими руками в машинистки не пойдешь, а надо на что-то жить.

Кэмерон ее разглядывал.

– Вы почти не заикаетесь.

– Тюрьма излечила. Там понимаешь, что заикание – это еще не самое страшное. – Эва прихлебнула пиво. – Да вот это помогает.

Кэмерон отставил бокал.

– Эва, если я могу…

– Чем вы теперь занимаетесь? – оборвала Эва, не давая ему сказать то, о чем он потом пожалеет.

– Во время русской заварушки был откомандирован в Сибирь. Такого там насмотрелся… – Лицо его застыло от всплывших в памяти картин заснеженной России. Эва не спросила, что там было. – Теперь еду в Ирландию, буду начальником учебного центра.

– Кого там готовят?

– Таких, как вы.

– Зачем? Война закончилась.

Кэмерон невесело рассмеялся.

– Всегда на подходе новая.

Думать о молодом поколении шпионов, которых поглотит очередная война, не хотелось. Ну хоть наставник у новобранцев будет хороший.

– Когда едете?

– Скоро.

– Вместе с женой?

– Да. С ней и нашим ребенком.

– Я за вас рада… в смысле, ваша жена очень хотела… – До чего утомительны эти любезности , – подумала Эва, – чувствуешь себя Сизифом . – Как назвали ребенка?

– Эвелин, – тихо ответил Кэмерон.

Эва уставилась на запятнанную скатерть.

– Почему не Лили? Или Габриела? Почему мое имя, а не чье-то другое?

– Взгляните на себя, и вопрос отпадет.

– Я себя видела. Калека.

– Ничего подобного. Вас не сломить, вы отлиты из стали.

Эва судорожно вздохнула.

– Простите, что тогда обманула и сбежала от вас. Вы же не хотели, чтоб я возвращалась в Лилль. – Голос ее сел. – Мне очень жаль.

– Я все понимаю. – Рука Кэмерона придвинулась ближе, почти соприкоснувшись с ее страшными пальцами.

– Я жалею… – начала Эва и смолкла. О чем? Что он женат? Но в таком состоянии она не смогла бы стать ему парой, даже будь он свободен. Что они не переспят? Но ее кошмары не позволят ей с кем-нибудь делить постель. Что нельзя вернуть прошлое? Какое, до Зигбурга? До Лили? До войны? – Я желаю вам счастья.

Прежде Кэмерон поднес бы ее руку к губам. А сейчас он пригнул голову и приник губами к ее раздробленным костяшкам.

– Я сломленный солдат, Эва, душа моя изнемогает под грузом памяти о погибших агентах. Мне уже не быть счастливым.

– Может, вам уйти в отставку?

– Это не выход. В прошлом много потерь, но в Ирландии меня ждут курсанты… И я подготовлю их лучше, чем всякие козлы вроде Аллентона.

Эва поняла, что он пьян. Трезвый Кэмерон никогда не поносил начальство.

– Я еще могу быть полезен. – Кэмерон тщательно выговаривал слова. – Вот отправлюсь в Ирландию и взращу новое поколение пушечного мяса. Буду работать, пока есть силы. А потом, наверное, сдохну.

– Или уйдете на покой.

– Покой нас убивает, Эва. Конечно, если его не опередит пуля. – Кэмерон горько усмехнулся. – Пуля, скука или бренди – вот что нас приканчивает. Видит бог, мы не созданы для мирной жизни.

– Нет, не созданы. – Эва тоже поцеловала ему руку.

Они еще выпили, Кэмерону было пора на вокзал. Даже пьяный, он оставался англичанином – взгляд остекленевший, но походка прямая.

– Через неделю отбуду в Ирландию, – уныло проговорил Кэмерон, словно его ждал ад. – А вы куда?

– Обратно во Францию. И как можно скорее.

– А что у вас там?

– Враг. – Эва поправила на плече сумку с приятной тяжестью «люгера». – Рене Борделон. Я убью его, даже если это станет моим последним поступком в жизни.

Вот на что она сгодится после войны.

Позже, вспоминая растерянный, полный горечи взгляд Кэмерона, Эва отдала должное артистизму, с каким он ее провел.