Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

— Но, Серж…

— Девочка, ты, конечно, занимаешься важным делом. Но кое в чем, уж не обижайся, ничего не смыслишь…

Марго хотела сказать, что она не обижается, а чувствует жуткую опасность, но Кривицкий перебил:

— И еще, ты, наверное, забыла… У нас есть охрана… Или, если угодно, живой телеграф — господин Корнилов помог. Есть мальчишки, его босяки. Они охраняют наше убежище и вовремя подадут сигнал, если кому-нибудь взбредет в голову даже просто подойти достаточно близко… Не беспокойся.

Тревога не отпускала Марго всю ночь. И когда утром в дом на Киевской ворвались вооруженные боевики Япончика, она уже была готова — ночные размышления даром не прошли. Она почти знала, как можно спастись. И, если получится, спасти Сержа.

Ни о Мари, ни об остальных девушка не думала. Отчего-то знала, что остальным, без Сержа, не грозит ничего сколько-нибудь серьезного. Была ли она влюблена в Кривицкого? Похоже, что нет. Больше года все вокруг выжигало из ее души нормальные человеческие чувства. Ей, собственно, хотелось всего двух вещей — скорее соединиться с родителями и как можно весомее отомстить всем, кто отобрал у нее счастье, не защитил, не уберег и не помог тогда, когда ей было так плохо. А Кривицкому она была просто благодарна. Но иногда и простой благодарности хватит, чтобы броситься спасать.

«Да и о каких чувствах можно говорить, после Замарашкиной-то кодлы…»

По дому грохотали выстрелы, люди Япончика спокойно и аккуратно обыскивали дом.

«Где ж твоя хваленая охрана, Серж? — с горечью подумала Марго. — Разбежались босяки, поди, так, что пятки сверкали. А гордых “Коршунов” застали врасплох…»

Мимо провели в кабинет Сержа. Его руки были связаны за спиной, дуло винтовки упиралось в спину. Следом толкали Володю Волохновича… Где остальные, куда отвели Мари, девушка понятия не имела.

«Этот налет, клянусь, как-то связан со вчерашним приходом Легеня! Надо бежать, может быть, я еще успею!»

Марго торопилась в парк — бегом-то было совсем рядом. Однако бег не мешал рассуждать, причем рассуждать неторопливо. И чем больше раздумывала Марго, тем больше убеждалась, что единственный способ спасти «Коршунов» — это помочь большевикам.

«Странно, раньше Япончик банду не трогал — формально «Коршуны» оставались за городской чертой. Если бы Королю понадобилось снять «десятину», ему достаточно было бы просто прислать записку. Значит, «Коршунов» шантажируют, и это не Король, а именно Легень…»

Щеголеватый Легень, предмет размышлений Марго, прогуливался по узкой аллейке у самого входа в парк. Он знал наверняка, что девушка появится. И потому просто ждал. Отчего он был в этом уверен, ее сейчас совершенно не интересовало. Он был на месте, а она готова была торговаться…

Уже через несколько минут Марго и Легень договорились. Тот черкнул записку, и девушка помчалась обратно. Совесть ее не мучила — люди, которых она спасла, в свое время спасли ее, вернули к жизни.

Она успела. Марго отдала главарю записку, тот улыбнулся, и нападающие исчезли из «гнезда». И только Маргарита знала, какова цена жизни «Коршунов».

А цена оказалась просто невообразимой.

— Марго, я не буду ходить кругами — «Коршуны» должны потопить пароход с эмигрантами… Нам нужен террор — настоящий, чудовищный. Тогда большевики смогут двинуть на помощь все свои силы.

Девушка молча кивнула. Собственно, это она уже знала. Ей пока было непросто представить, как осуществить идею «господ-товарищей», хотя если поискать в порту людей, которых когда-то знал отец…

И тут Марго на минуту стало дурно. Как тогда, в начале лета, она опять уплыла — вновь ей улыбалась матушка, строго поверх газеты смотрел отец. Но теперь в этой пелене девушка увидела отчего-то развалины старой крепости и за ними дымящие трубы городской окраины.

— …Не только я, многие товарищи на вас рассчитывают. Какое судно, думаю, вы разберетесь сами. Но сроки жесткие… Завтра, от силы послезавтра все должно быть выполнено.

Марго ощерилась (улыбкой это назвать бы не смог и убийца Легень).

— Пароход — это, конечно, серьезно, да и крови будет немало… Но всего-то три-пять сотен, да к тому же эмигрантов…. Стоит ли мараться? Боюсь, не будет после этого гнева народного, который вам так нужен. А вот взрыв на артиллерийских складах в Бугаевке…

Легень замер — даже ему, человеку, в общем-то давно не боявшемуся крови, привычному к убийствам, стало страшно. Снаряды для корабельной артиллерии, почти две сотни пудов каждый…. Когда-то, еще обычным портовым рабочим, Легень видел, что может натворить всего один залп из корабельного орудия. А на складах их многие сотни…

— Я должен обсудить это с товарищами…

— Обсуждайте, — безразлично пожала плечами Марго. — Заодно обсудите, как сможете мне бомбу передать.

Легень взглянул на девушку — та, похоже, не просто заранее знала, что подобная идея понравится его товарищам, она вполне сознательно выбрала самый страшный вариант. Практически самый страшный из всех возможных.

Конечно, господа-товарищи идею одобрили. Еще бы, из-за постоянной смены властей склады охраняются весьма халатно. К тому же никому из уголовников и в голову не придет туда соваться — военное время, военная территория. Да и незачем. Как вывезти и кому можно продать двухсоткилограммовый корабельный снаряд? А в случае взрыва на складах и в самом деле пострадает множество народу, да и разрушения будут несравнимы ни с каким пароходом, набитым эмигрантами.

Через два дня Марго получила огромную картонную коробку, завязанную сиреневым бантом. К коробке была приложена записочка «Госпоже актрисе от почитателей таланта». Марго усмехнулась и показала записочку Сержу.

— Господа большевички шутить изволят.

Сержу, правда, было не до смеха — он тоже представлял, что может случиться с городом, и несколько опасался… Нет, не за свою жизнь, он опасался самой Марго. Но теперь уже, и оба прекрасно это понимали, назад дороги не было.

И вот в последний августовский день к артиллерийским складам подкатила нарядная пролетка. В ней сидела пара, похоже, жених с невестой, да еще двое парней изрядно навеселе.

— Братцы! — к охране подошел тот, что был одет понаряднее. — Давайте выпьем! Я женился сегодня! Целых пять лет добивался ее! И вот, наконец, повенчались! Выпьем же за счастье!

Огромная бутыль мутно-опалесцирующей жидкости, лучший самогон, какой только можно было найти, полился в мятые жестяные кружки. «Невеста» покровительственно улыбалась из пролетки, пока «жених» и оба «шафера» смаковали изысканный по суровым нынешним временам напиток. После второй кружки охрана начала горланить песни, причем все пятеро пели каждый свое. Наконец уютную пролетку покинула и «новобрачная». Она взяла в руки изрядных размеров торт и осторожно поставила его у стены, всего в одном шаге от неплохо «нагрузившейся» охраны.