Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

Многое, очень многое оставалось сделать. А для этого армяне должны быть едины, нужно большое и сильное войско. Все это зависело от меликов.

У Мхитара были далеко идущие планы: со временем объединить все мелкие княжества. Но это потом. Сейчас жизнь диктует другое. Пока надо привлечь к себе симпатии каждого, пусть самого незначительного сельского старосты: пусть будет опорой ему, войску, стране.

Три недели пробыл Мхитар в Нахичеване. И все это время готовился к походу на Ереван. Войско пополнилось новыми отрядами. Народ отдохнул.

Но неожиданно пришла весть, что Абдулла паша вернулся в Тавриз. А это значило, что поход на Ереван пока надо отложить. Абдулла мог воспользоваться отсутствием Мхитара и осадить Сюник…

Мхитар приказал вооружить население города и поставил его под командование военачальника Константина. Приказал он также укрепить крепостную стену и построить новые бойницы для пушек.

Наступило время отъезда. Прощаясь с Константином, Мхитар сказал:

— Да будет твое ухо востро, а глаз — зорок. Возможно, что турки пойдут на тебя. Жизнь отдай, но город — никогда. Под твоим началом три тысячи вооруженных людей. И турок к тому же теперь не тот, потрепали мы его. Но будь осмотрителен.

Они расцеловались, и Мхитар вскочил на коня.

Армянское войско уходило из Нахичевана воодушевленным. Успех зимних походов придал уверенность. Во всем Сюнике больше не было ни одного вражеского воина. На пятистах верблюдах везли добычу, захваченную у турок. И чего только тут не было: оружие, обмундирование, шелка, выделанные кожи, много золота, серебра…

Доро́гой Мхитар на один день остановился в Агулисе. Простой люд города выражал ему свою радость по поводу того, что их паронтэром отныне будет мелик Бархудар.

А Бархудар тем временем назначил своим заместителем племянника, приказал ему охранять Агулис, а сам собрался в поход с Мхитаром.

Мхитар решил наступать на Арцах. Он разделил свое войско на три части. Семитысячный отряд поставил под командование князя Баяндура и повелел ему идти через гавары Каджаран и Цгук в Кашатахк и расположиться в ущелье у истоков реки Трту. Второй отряд передал мелику Егану и поручил ему отправиться в крепость Воротан, взять под свое начало тамошний гарнизон и расположиться в гаваре Абанд, в Хожараберде.

Себе он оставил полк «Опора страны», полк Агарона и небольшой отряд ополченцев Цатура.

— Я скоро подойду к Хожараберду, и оттуда мы по двум направлениям войдем в Арцах, — сказал он военачальникам. — Пошлите людей в села Арцаха, передайте, пусть там готовятся к восстанию. Этим летом мы непременно должны изгнать турок из Арцаха. Да будет с вами бог! Счастливого пути!..

Проводив Баяндура и мелика Егана, Мхитар берегом Аракса направился в гавар Абанд. Он намеревался расположиться в Хндзореске.

Верблюды, тяжело покачиваясь, приминали взбухшую землю мягкими большими подушками своих ног. Мерно перезванивались колокольчики. Гремел своими красноглинистыми волнами Аракс.

Мхитар был полон какого-то доброго предчувствия. То ли от радости победы, то ли исстрадавшуюся душу его наполняла теплом расцветшая в ущелье Аракса весна? А далеко ли то время, время падения Алидзора, когда многим казалось, что Мхитар навсегда лишился радости и счастья, — так он был тогда мрачен.

Жизнь идет. И вот опять в горном краю весна. И в Сюнике уже нет ни одного вражеского воина… Свободен от самого Джаук-Шахапуника до берегов Гегамского озера, от Аракса и до дремучих лесов Кашатахка. Мхитар ехал медленно. Сердце наливалось теплом, когда видел крестьян, пашущих землю, видел аистов в гнездах. Сразу вспоминалось, какой ценой достигнуто все это, и было особенно радостно сознавать, что кровь Давид-Бека, кровь близких, кровь всего армянского народа пролита не зря.

На пути останавливались во многих селах. Помогали кому как могли. Мелик Бархудар послал человека в Хндзореск, чтобы привез оттуда семян, пригнал скот в разоренные низинные села. Щедрость Бархудара была по душе Мхитару, радовало и то, что сумел завоевать сердце этого некогда жестокого и мятежного мелика. А мелик, в свою очередь, был доволен, что ему досталось лучшее, что есть в Сюнике, — Агулис. Порой он заводил разговор о своем сыне-предателе, сотнике Мигране, клялся, что собственноручно снесет с него голову. Пусть только попадется ему на пути.

— Не терзай свою душу. У тебя есть братья, есть внуки, пусть они будут твоей радостью, — утешал Мхитар.

Ночь перед Хндзореском провели на привале в поле Аранаца. Мхитар так и не вошел в свою палатку, весеннее звездное небо приковало его к себе. Удивительно много было звезд на сюникском небосклоне. И одна другой ярче. Подумал о Сатеник, на глаза навернулись слезы. Приказал Горги принести вина. Молча выпил и сыну предложил. Потом все обнимал Агарона, украдкой стирая слезы. И молчал, молчал упорно.

Скоро сын ушел спать. А Мхитар подозвал Горги и приказал ему:

— Скачи в Алидзор, передай Гоар, пусть приедет в дом своего отца, в Хндзореск. В субботу я буду ждать ее! — сказал, а про себя подумал: «Глупо удалять от себя единственную радость и утешение, оставшиеся мне во всем этом свете…»

Все обитатели Хндзореска от мала до велика вышли встречать Верховного властителя.

День выдался теплый, истинно весенний. Среди встречавших были старуха мать Бархудара, жена и дочери павшего в бою военачальника Паки, братья Бархудара и их дети. Священники курили ладан, крестьяне раскидывали на пути Мхитара ветки орешника. Старейшины поднесли ему хлеб и вино. Сердце Мхитара полнилось радостью и какой-то тихой печалью, которую, казалось, порождала эта самая радость. Он, по обычаю, рукой оторвал кусок свежеиспеченного лаваша и отведал.

— Принимаете гостей, хндзорескцы? — весело спросил он.

— С большой радостью! — послышалось со всех концов.

Зазвучала зурна. Взыграли кони, насторожились верблюды, они не привыкли к пронзительно высокому тону армянской зурны. Несколько сот конников, джигитуя, рванулись вперед. Мелик Бархудар взял за уздечку лошадь Верховного властителя и повел к своему замку, высившемуся на скале.

Зарезали жертвенных баранов. Сердце и лучшие части каждого из них отсылали в крепость воинам Мхитара. Пировали до вечера.

Чуть хмельной, Мхитар вышел на балкон. За ним последовали мелик Бархудар, Агарон, который ни на шаг не отходил от отца, командир ополченцев Цатур и еще несколько сотников. Балкон нависал над глубокой пропастью. Внизу в ущелье лежал Хндзореск. Только домов его не увидел бы и сокол. Они хаотично лепились в скалах, наседали друг на друга. Старые, закопченные. Слышались голоса людей и лай собак, но казалось, они доносятся из-под земли. Зато крепость Хндзореска взметнулась вон как высоко — протяни руку, коснешься луны.