Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Я смеюсь в ответ, хотя к горлу подступил ком.

– Джейни, во всем виновато это место, пропитанное ложью. И сплошная неуверенность, когда у тебя нет разрешения на брак и подходящего времени, чтобы попросить его! А теперь, когда Елизавета и Роберт Дадли разлучились навсегда и он вернулся ко двору, но не может быть с ней, так как все презирают его за убийство жены, а Елизавета боится даже заговорить с ним… может ли она снова быть счастливой? Нам не дадут разрешения на брак! Елизавета никому не позволит познать счастье, ведь она потеряла любимого навеки.

В ответ Джейни идет к двери и подзывает кого-то. Заходит Нед. Я встаю.

– Нед, – неуверенно обращаюсь я.

На этот раз он не заключает меня в объятия, не кружит так, что ноги отрываются от пола. Он официально кланяется, а затем говорит, словно заранее подготовил речь:

– Я давно испытываю к вам благосклонность. Полагаю, вы понимаете, что я говорю всерьез. Я буду рад, если вы согласны, на вас жениться.

Нед берет меня за руку. Я дрожу. Из кармана он достает кольцо и надевает его на безымянный палец моей левой руки. Это обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом, изящно заостренным, который словно соединяет наши сердца своим ярким огнем.

– Каков ваш ответ? – шепотом спрашивает он. – Я нравлюсь вам? Вы примете мое предложение?

– Мне нравитесь и вы, и ваше предложение, и я буду рада выйти за вас, – серьезным тоном отвечаю я.

– Ты засвидетельствуешь наше обручение? – коротко просит он Джейни.

– О да! – удивленно говорит она. Джейни становится перед нами и смотрит то на меня, то на Неда.

– Я, Эдуард Сеймур, беру вас, Катерину Грей, в жены in futuro [17] В будущем (лат.). , — дает он обет. – И в доказательство даю вам это кольцо, кошелек с золотом и мое священное слово.

Я никогда раньше не присутствовала при обручении и не знаю, что надо делать. Смотрю на красивое лицо моего будущего супруга.

– Я, Катерина Грей, беру вас, Эдуарда Сеймура, в мужья in futuro , – повторяю я клятву за ним. – И в доказательство принимаю это кольцо, кошелек с золотом и ваше священное слово.

– Чему я являюсь свидетелем, – добавляет Джейни.

Эдуард кладет в мою ладонь небольшой мешочек с монетами в знак того, что доверяет мне свое состояние, а затем приподнимает рукой мой подбородок и целует в губы. В этот момент я думаю, что никогда не буду одинока или несчастна.

– Когда нас поженит священник? – шепчу я.

У Джейни опять есть план.

– Когда королева в следующий раз отправится на охоту, мы приедем к тебе домой, – предлагает она Неду. – Я отыщу священника.

– Проповедника, – уточняет он.

Моя сестра Джейн никогда не позволила бы отдавать меня замуж священнику старой веры.

– Конечно, – улыбаюсь я Неду. – Но только такого, кто нас не знает.

– Незнакомца, – поддерживает она, – чтобы никому не рассказал. Одним свидетелем буду я, а кто вторым? Твоя сестра?

Я качаю головой.

– Нет, ведь когда мы все скажем королеве, она будет в ярости, и я не хочу, чтобы Мария взяла на себя мою вину. Приведу свою горничную.

– Значит, скоро, – говорит Нед. – Как только королева отправится на охоту. Однако мы и сейчас уже муж и жена. Обручение связывает людей так же, как и законный брак.

Джейни улыбается.

– Побуду в комнате для прислуги, – предлагает она. – Сюда никто не войдет.

Она уходит и закрывает дверь. Нед запирает ее и отдает мне ключ.

– Я твой пленник. Можешь делать со мной все, что хочешь.

Страстное желание пульсом стучит в ушах. Я медлю.

– Я обещан тебе в мужья, – с улыбкой говорит Нед. – Ты действительно можешь делать со мной, что пожелаешь.

Я тяну завязки на воротнике его льняной рубахи.

– Хочу, чтобы ты это снял, – шепчу я.

– Хочешь, чтобы я разделся?

Я пылаю, словно в лихорадке. Скорее бы увидеть его голые плечи, грудь, тесьму на его бриджах. Посмотреть на его бедра, на подтянутые ягодицы. Лицо обдает жаром, когда Нед касается моей щеки и говорит:

– Слава богу, что я нужен тебе так же, как и ты мне.

Он сбрасывает рубаху, и я резко вдыхаю при виде его стройного торса. Подхожу ближе и прислоняю раскрасневшееся лицо к теплой нагой груди.

Нед снимает бриджи, под которыми нет белья.

– Приказывай мне, – шепчет он.

– Ложись, – говорю я, и он, голый, без стыда вытягивается на спине, а я медленно заползаю и укладываюсь сверху.

И нам остается только ждать, так что вместе мы испытываем и сладостную муку, и удовольствие. Каждое утро я надеюсь услышать, что Елизавета собирается в Хэмптон Корт или Виндзор на охоту, а может в Ньюхолл, в Бьюли – хоть куда-нибудь, лишь бы уехала! Но день за днем мы с Недом продолжаем сидеть в разных концах приемного зала и вынуждены вежливо кивать при встрече, будто мы просто друзья. Поговорить удается только во время вечерних танцев, и теперь наравне с растущей страстью нас переполняет и страх, поэтому мы не смеем шептаться по углам.

Увидеть его, урвать мгновение с ним – настоящая радость. Мучительно прекрасно просыпаться по утрам, когда за окном ясно и морозно, самая подходящая погода для охоты, и думать – уж сегодня Елизавета точно уедет? А когда она по-прежнему молчит, чудесная мука продолжается в виде танца с Недом; мы ускользаем на мгновение, чтобы поцеловаться, но не более. Ухаживает он страстно, и я познала восторг, который мне приносит его касание. Отсроченное желание, отложенная любовь – если и есть в мире нечто более прекрасное, чем его объятия, так это мысль о том, что я буду в его объятиях позже… но не сейчас.

Однажды вечером перед ужином, пока все ждут королеву, занятую долгим процессом одевания, Уильям Сесил, ее советник, подсаживается ко мне.

– Вы невероятно прекрасны, – говорит он. – Надо бы, чтобы тот испанец снова попросил вашей руки. Никогда не видел вас такой красивой.

Я опускаю взгляд. Я не дурочка, знаю, что Уильям мне друг, но прежде всего он защищает собственную веру, потом Англию и лишь затем королеву и всех остальных. Я видела, как он одержал победу над французами в Эдинбурге и над Робертом Дадли в суде, так что я даю себе зарок – не стоит недооценивать Уильяма Сесила. Лишь Господу и самому Уильяму известно, на что он готов пойти, чтобы удержать протестантскую королеву на троне Англии.

– Ах, милорд, вы же знаете, что я не хочу уезжать в Испанию или куда-то еще, – отвечаю я. – Мое сердце отдано Англии.

– Надежно ли вы его храните? – поддразнивает он, будто любимый дядя шутит с симпатичной племянницей.

– Просто так я его не отдам.

– Ну, он красивый молодой человек, и вы хорошо подходите друг другу.

Я едва скрываю удивление. Тихий советник, который, казалось, заботился лишь о государственных делах, не обращая внимания на глупых юнцов, заметил то, о чем не знал никто, кроме Джейни и Марии.