Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Она скоро приходит обратно.

– Хочу выпить за ваше здоровье, – говорит Джейни. – Мой брат и его супруга. Да благословит вас Бог!

– Да благословит Господь всех нас, – добавляет Нед и переводит взгляд на кольцо, которое я все кручу на пальце.

– Хорошо подходит? – спрашивает он.

– Идеально, – отвечаю я.

– А какие у вас будут дети! – пророчит Джейни. – И так близки к трону! Тюдоры по одной линии, Сеймуры по другой. Что, если у вас родится мальчик и станет королем Англии?

– А если и так? Как же нам этого добиться? – многозначительно откликается Нед.

– Поняла, уже ухожу! – смеется Джейни. – За меня не беспокойтесь, пойду почитаю книгу или поиграю на вёрджинеле, а может, стих напишу или что-нибудь вроде того. Но не забывайте, мы должны вернуться до ужина. Отсутствие Катерины непременно заметят.

Она выбегает из комнаты, закрыв за собой дверь. Мы остались одни, мой молодой муж и я. Нед аккуратно забирает бокал вина из моей руки.

– Идем? – вежливо предлагает он.

Будто в удивительном танце, я отворачиваюсь, и Нед развязывает шнуровку на корсаже, чтобы я могла снять лиф платья и остаться в сорочке. Затем снимает свой жакет, и теперь мы оба в белом вышитом белье. Я снова поворачиваюсь спиной, позволяя Неду справиться с лентами на поясе моей юбки, которая падает на пол. Делаю шаг в сторону, оставляя ее там вместе с нижним платьем.

С легкой улыбкой он развязывает свои бриджи и снимает их так, что остается в одной рубахе; за край он стаскивает ее через голову, и я вижу его целиком, вижу его тело во всей стройности. Нед смеется, услышав мой полный желания вздох, и стягивает с меня сорочку. Хотя я отворачиваюсь и прикрываю грудь руками, вдруг оробев, он берет мою ладонь и ведет к кровати. Залезает первым и тянет меня за собой; я проскальзываю меж прохладных простыней и дрожу, а потом он оказывается сверху, целует меня, и я забываю обо всем: о смущении, о холодных простынях, даже о бракосочетании и проповеднике. Я думаю только о Неде и чувствую только радость, впервые в жизни, от того, как его нагое теплое тело прижимается ко мне, от рта, шепчущего что-то мне сквозь волосы, до сплетенных ног.

Мы занимаемся любовью, потом спим, а просыпаемся снова переполненными страстью, будто никогда больше не заснем. Голова идет кругом от удовольствия, но тут, словно издалека, раздается стук в дверь, и я слышу голос Джейни:

– Катерина! Нам пора идти! Уже поздно.

Нед потрясенно смотрит на меня.

– Казалось, прошло всего несколько минут, – говорит он. – Который час?

Гляжу в окно. Я пришла сюда в ярких лучах морозного зимнего рассвета, а теперь виднеются желтые цвета садящегося солнца.

– Нед! Нед! Скоро закат!

– Какие же мы глупые, – снисходительно замечает он. – Иди сюда, моя графиня. Я побуду твоей горничной.

– Быстрее, – прошу я.

Натягиваю одежду, а Нед справляется со шнуровкой, смеясь над тем, как сложно все это застегивать. Волосы растрепались, и я хочу завязать их платком, положенным замужней женщине, но он говорит, что нельзя – надо хранить платок вместе с кольцами рядом с сердцем, пока нам не будет позволено рассказать всем о том, что мы сочетались браком и разделили ложе.

– Я буду носить мои кольца на цепочке на шее, – обещаю Неду, – и надевать на палец ночью, когда я одна в постели, чтобы мне снилось, будто ты рядом.

Он натягивает бриджи.

– Это случится совсем скоро, – дает он обещание. – Я уверен, что Роберт Дадли на моей стороне. Он нас поддержит.

– Уильям Сесил тоже. Так он мне сказал. А Елизавета простит нас, разве можно иначе? Кто посмеет заявить, что мы сделали что-то плохое? Наши собственные матери дали согласие.

– Нед! – кричит Джейни из-за двери.

Я подаю ему ключ, и он отпирает замок. У Джейни ярко горят глаза.

– Я заснула! – смеется она. – А чем вы тут занимались, я и так догадываюсь. Вид такой, будто вы умерли и попали в рай.

– Так и было, – тихо отвечает Нед.

Он помогает мне надеть накидку поверх плеч, и мы идем через небольшой садик к воротам у реки. Прилив омывает ступени, которые утром были сухими, и Нед окликает лодку-верейку – та разворачивается и плывет в нашу сторону. Нед сам открывает ворота и усаживает меня в лодку.

– До завтра, – страстно говорит он на прощание. – Завтра увидимся, а сегодня я не усну, потому что буду думать о тебе и прошедшем дне.

– Завтра, – повторяю я. – И каждое завтра до конца наших дней.

Украдкой попадаю во дворец через маленькую калитку в громадных двойных дверях, махнув мистеру Томасу Кизу, невероятно высокому королевскому привратнику, как бы извиняясь за то, что не дождалась церемонного открытия.

– Опаздываю! – кричу я ему и в ответ получаю снисходительную улыбку.

Джейни идет сзади, приложив руку к груди, и тяжело дышит. Я думаю лишь о том, как бы поскорее переодеться и попасть в покои королевы, откуда мы пойдем на ужин, но вдруг замечаю, что что-то не так, и тогда замираю и осматриваюсь.

Люди вокруг не спешат наряжаться, никто не идет в королевский приемный зал. Вместо этого все шепчутся по углам, у каждой оконной ниши.

В голову на мгновение приходит ужасная мысль – они говорят обо мне, они все знают. Ошеломленно переглядываюсь с Джейни, и тут, вырвавшись из тесной кучки дам, подбегает Мария.

– Где ты была? – спрашивает она.

– Что происходит? – в свою очередь интересуюсь я.

– Юный король Франции, – отвечает Мария, – он болел, страшно болел и теперь умер.

– Нет! – Происходящее настолько далеко от моего виноватого рывка в попытке успеть во дворец к ужину, настолько не сочетается с наполненным удовольствием днем, что я не сразу осознаю слова Марии. – Что-что?

Она трясет меня за запястье.

– Очнись! Король Франции мертв, а это значит, что Мария Стюарт теперь вдовствующая королева. Это уже не ее трон, и за ней не стоит французская армия. В колыбельке не лежит маленький дофин, и она не является самой могущественной женщиной христианского мира. Все снова меняется. Она больше не королева Франции, а лишь королева Шотландии.

Я бросаю взгляд на запыхавшуюся Джейни, которая прислонилась к каменной колонне.

– Значит, я наследница Елизаветы, и у меня больше нет конкурентов, – медленно произношу я.

– Елизавете нечего бояться Марии, когда она только королева Шотландии, – соглашение Сесила исключает ее из претендентов на трон Англии.

Я вижу блеск тщеславия в глазах Джейни и улыбаюсь ей.

– Да, ты наследница Елизаветы, – соглашается Мария. – Единственная наследница.

Я живу словно в мечте. Дворец, наполняемый к зиме огромными ветвями елей и сосен, кажется мне прекрасной страной чудес, каждый день свечи зажигают раньше. Соорудили и «ветку поцелуев» из переплетенных прутьев ивы и зеленых лент с фигуркой малыша Иисуса в середине. Ее подвесили над дверью, ведущей в приемный зал, и мы с Недом умудряемся сталкиваться под «веткой», будто случайно, как минимум два раза в день – он берет меня за руки и целует в губы, желая хорошей зимы. Только нам двоим известно, что мы опьянены ароматом друг друга, что наши губы мягкие и нежные, что каждое прикосновение обещает дальнейшую встречу.