Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

Джейн обернулась и увидела наверху прекраснейший витраж с изображением коленопреклоненной молодой женщины. Она втянула ноздрями воздух. Это была королева Екатерина. Генрих нахмурился. Отдернул следующую занавеску, и там, за алтарем, оказался он сам в молитвенной позе.

– Какой красивый витраж, сэр, – осмелилась подать голос Джейн.

– Помню, как их делали, – кивнул Генрих. – На другом изображена моя сестра Маргарита. Понятно, почему Сэндис не хотел, чтобы я их видел. Он верен мне, милорд камергер, в этом нет сомнений, но, кроме того, ценит искусство. Если бы пришлось уничтожить этот витраж, – король указал на фигуру Екатерины, – его сердце было бы разбито.

– Нельзя ли его подправить, чтобы было похоже на королеву? – предложила Джейн.

– Нет, вероятно, не стоит, – оборвал ее Генрих. – Мы позволим сэру Уильяму хранить в тайне свое сокровище. А теперь, Джейн, не поговорите ли вы со мной в галерее?

Эдвард и Нан уехали вперед, чтобы проверить, все ли готово к приему короля в Элветаме. Королевская процессия двигалась по аллее через охотничий парк. Джейн с удовольствием смотрела на величественный старый дом, который показался впереди, и вновь семейные интересы вошли в конфликт с ее совестью. Сеймуры могли бы получить гораздо больше, если бы она согласилась стать любовницей короля. Джейн почувствовала себя в долгу перед родней. Но королевские милости посыплются на них не просто так, ценой будет ее доброе имя. Она была небогата; единственное ее богатство – это честь. И королеву Екатерину уже столько раз предавали. Джейн знала, каким должно быть ее решение.

После того как Эдвард приветствовал короля с королевой и всех отвели в предназначенные для них покои, хозяева показали Джейн и остальным членам семьи особняк. Нан, которая продолжала злиться, что ее держат вдали от двора, поднимала себе настроение, производя в доме дорогостоящие улучшения. Послушать ее, так в Вулфхолле все устарело и никуда не годится, хотя в таких выражениях она этого не сказала. Джейн рассердилась и обиделась за родителей. Они приняли Нан в свой дом, отдали ей лучшее, что у них было, а она платит им тем, что умаляет их достоинство.

Эдвард, казалось, не замечал, какие нелестные сравнения делает его супруга. Он мечтал превратить Элветам в образцовое место, куда и королю захотелось бы вернуться, чтобы ему завидовали все соседи на много миль вокруг.

Когда осмотр закончился, а сам дом и планы хозяев получили должное одобрение, Эдвард пригласил Джейн и братьев присоединиться к нему в приемном зале.

– У меня есть новости из Джерси, – с мрачным видом сообщил он. – Сэр Энтони Утред умер от лихорадки. Он оставил нашу сестру на сносях, и она только что родила девочку, которую назвала в честь матери.

– Бедная Лиззи! – воскликнула Джейн. – Она так молода для вдовства. Что она будет делать?

– Она не может оставаться в Монт-Оргёе, – сказал Эдвард. – Говорит, что теперь, когда ребенок родился, она вернется в Йоркшир с детьми, потому что юный Генри унаследовал имение отца.

– Ей будет одиноко, – сказала Джейн.

– У нее есть сын и дочь, о которых нужно заботиться, – возразил Эдвард как будто с укоризной. – Мы должны молиться за нее и за душу сэра Энтони. – Он помолчал. – Как дела с королем?

Джейн ощутила тепло на щеках. Томас приподнял брови.

– Если будет о чем рассказать, вы услышите первыми, – твердо заявила она.

В Элветаме Джейн осознала, что люди судачат о ней. Ей трудно было не замечать косых взглядов и перешептываний у себя за спиной. Когда в тот вечер она вошла в гостевую спальню, чтобы помочь королеве приготовиться ко сну, Анна одарила ее ледяным взглядом и не разговаривала с ней. Другие следовали примеру госпожи, однако многие вдруг стали дружелюбными. Джейн поняла, что они решили, будто она теперь обладает влиянием и может искать милости короля для них. Когда к ней подходили с такими просьбами, она всех отваживала, изображая, что понятия не имеет, с чего они решили, будто она в силах чем-то помочь.

Так продолжаться не могло. Нужно было поговорить с королем.

К концу октября двор вернулся в Виндзор, великий тур по стране завершился.

Через два дня после приезда Джейн получила вызов в королевскую библиотеку. Там ее ждал Генрих. Не успела она сделать реверанс, как он протянул к ней руки:

– Джейн! Я обещал показать вам это. – Он подвел ее к столу, на котором лежал манускрипт, написанный красными и черными чернилами, с красивыми колонками из рисунков на каждой стороне страницы. Это была «Le Morte d’Arthur». Джейн перевернула несколько страниц, но не могла получить удовольствия от знакомства с рукописью, потому что знала: сейчас она скажет Генриху слова, которые непременно рассердят или огорчат его.

– Сэр, – робко начала Джейн, – это удивительно, и я благодарна вашей милости за то, что вы показали мне книгу. Но я должна кое-что вам сказать. Я думала долго и напряженно, и совесть говорит мне, что я не могу стать вашей дамой сердца, как бы почетно это ни было для меня.

У короля был такой вид, будто крыша дома обрушилась ему на голову.

– Джейн, прошу вас…

– Пожалуйста, не принуждайте меня, сэр. Я ценю свою честь выше любых сокровищ и прошу, чтобы ваша милость поступали так же.

Она сделала реверанс и оставила его стоять на месте с выражением полного смятения и непонимания на лице.

Джейн ожидала, что небеса упадут на землю, что ее уволят или, хуже того, что ее братья утратят королевскую милость. Ничего этого не случилось. Когда король посещал покои королевы, то вел себя так, будто Джейн невидимка. Он больше не разыскивал ее. Она решила, что Генрих поступает так, как она просила, уважает ее выбор. Должно быть, он и сам понял: так будет лучше для всех.

К концу ноября стало ясно, что она поступила правильно. Мир еще не знал об этом, но Анна снова ждала ребенка.

В середине декабря Джейн пошла прогуляться по саду в Гринвиче. День был ясный, морозный, ни к чему терять впустую свободное время. Вечером намечался очередной пир, и королеву нужно будет обрядить со всей пышностью, а сейчас можно отдохнуть и подготовиться к предстоящему торжеству.

Джейн увидела приближавшихся к ней Эдварда и Томаса, с ними были Брайан и еще два роскошно одетых джентльмена. Все они увлеченно о чем-то беседовали. Она узнала императорского посла мессира Шапуи и зятя Брайана, сэра Николаса Кэри, главного королевского конюшего и известного турнирного бойца, которого Джейн несколько раз видела в деле. Мускулистый красавец с каштановой бородой и осанкой военного, он был так же близок к королю, как и Брайан. Сэр Фрэнсис с усмешкой говорил Джейн, что его сестра Элизабет, жена сэра Николаса, тоже близка с королем – и временами более, чем следовало бы!