Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

На Ленинградском вокзале Владимир Константинович случайно встретил одного из «испанцев»: летчика из группы, которая только что возвратилась в СССР. На груди у него сверкали два новых ордена, таких же, как у Тихонова. Они поздравили друг друга с наградами, и летчик рассказал о торжественном приеме в Кремле, где «испанцев» поздравил «всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин. Потом, понизив голос, спросил:

— Слушай, с тобой ничего странного не случалось за последнее время?

Тихонов удивился:

— Что со мной должно было приключиться?

— Понимаешь, в Москве на вокзале, когда мы группой приехали из Парижа, какие-то личности интересовались, почему со всеми вместе не приехал ты. Их было трое, формы военной на них не было, одеты в темные костюмы. Потолкавшись рядом, сели в машину и уехали.

Случайный разговор натолкнул Тихонова на мысль о том, что его должны были задержать сразу после приезда из Испании. Недаром комкор Штерн торопил его с возвращением на родину. Комкору кто-то рекомендовал отправить разведчика вместе с группой летчиков и танкистов. Дальнейшие планы в отношении него не раскрывались, поэтому главный военный советник разрешил ехать по легендным документам, раз не получается по советскому загранпаспорту. Тихонов оказался в Москве раньше, чем его ждали. Что же, месяц спокойной жизни он для себя отыграл!

В Разведупре Тихонова принял не начальник Управления, а председатель партийной комиссии полковой комиссар Белокопытов, оставшийся старшим в Управлении, то есть фактически во всей военной разведке на время отъезда Гендина. Владимир Константинович доложил, что прибыл из отпуска и готов приступить к служебным обязанностям, но не знаком с обстановкой в отделах из-за двухлетнего отсутствия. Ему показалось, что полковой комиссар, недавно переведенный из Главного политического управления (ГлавПУР) РККА для усиления партийного влияния в рядах разведчиков, сам не очень четко ориентировался в функциях отделов. Зато остальными вопросами председатель парткомиссии владел в совершенстве. Полистав какие-то замусоленные тетрадочки, Белокопытов ткнул в одну из них перстом и приказным тоном сообщил:

— Чем вам заниматься дальше, определит партийная комиссия Управления. Заседание состоится в четверг в два часа пополудни. Попрошу не опаздывать!

Дома Тихонов одетый лег на кровать и подумал о том, что в тех условиях, которые сложились сейчас, дойдет до того, что работу с агентурой будут планировать на партийных собраниях. Выругавшись, досадливо крякнул и встал. Налил в блюдце постного масла, посолил, ткнул в него кусочек ржаного хлеба. Понюхал и пожевал. Налил полстакана водки, выпил и закусил хлебом с постным маслом. Потом снова улегся и долго лежал с открытыми глазами, пока не уснул.

На заседании парткомиссии Тихонова ждали Белокопытов и четыре его помощника из числа незнакомых командиров и комиссаров. Надо же, подумал Тихонов, за два года, что меня не было, сменился весь оперативный состав Разведупра. От размышлений его оторвал голос Белокопытова:

— Расскажите, какие вопросы вы решали с врагом народа Берзиным? Какой вред это могло нанести Разведуправлению и всей советской военной разведке?

Тихонова передернуло, будто от удара током, но он упрямо мотнул головой и ответил:

— Берзин был начальником Разведывательного управления Красной Армии, в котором я служу с 1922 года. Как он стал врагом народа, мне неизвестно.

— Да, товарищи, вот она — политическая близорукость. Рядом враг притаился, а опытный разведчик Тихонов не может его распознать. Может быть, от того, что в партию его рекомендовал враг народа Раскольников?

— Раскольников тоже стал врагом народа? — искренне удивился Владимир Константинович.

— Представьте себе, удрал за границу ваш Раскольников! Враг народа и невозвращенец, осужденный советским судом заочно. Товарищи, прошу высказываться, какие будут мнения в отношении члена ВКП(б) с 1920 года Тихонова?

Батальонный комиссар, обладатель длинных кавалерийских усов и обритого наголо черепа, с выраженным южнорусским акцентом прогудел басом:

— Хнать таких с партии надо! Какой же он коммунист?

Чувство самосохранения заставило Тихонова защищаться:

— Меня в партию принимали в Гражданскую на Южном фронте! Рекомендовал не только Раскольников, но и видный партийный работник Лариса Михайловна Рейснер. Утверждал решение собрания сам товарищ Киров.

Молодой майор с тонким нервным лицом, похожий на кабинетного ученого, воскликнул:

— Вы, пожалуйста, не смешивайте в одну компанию ушедших из жизни пламенных революционеров и врагов народа. Правильно товарищ Белокопытов отметил: страдаете политической близорукостью, товарищ Тихонов. Если только здесь нет злого умысла. Я тоже считаю, что следует настаивать на исключении капитана второго ранга Тихонова из рядов партии Ленина и Сталина.

Председатель парткомиссии подвел итог заседания:

— Мы будем рекомендовать партийному собранию Управления разобрать на собрании ваше персональное дело. О его дате вас известят завтра. От служебной деятельности вы временно отстранены до завершения партийного расследования в отношении вас.

Тихонов медленно шел по коридору к выходу из Управления в мрачных раздумьях. Положение оказалось незавидным: Раскольников и Берзин объявлены врагами народа, многие сотрудники Разведупра исчезли, то есть, скорее всего, арестованы тоже как враги народа. Он служил с ними, являлся подчиненным Берзина, соответственно имел со всеми служебные и неслужебные контакты. Такие же «бдительные» люди, как члены парткомиссии, предъявят обвинение, мол, был связан с врагами, поэтому и сам стал врагом. Совместную службу с Раскольниковым припомнят и рекомендацию в партию, потом так вывернут дело, что ему несдобровать. Вслед за исключением из партии последует арест и обвинения в том, чего не совершал. Он был чист перед законом и перед своей страной, но в условиях повсеместной борьбы с врагами народа невиновность доказать будет сложно. Хорошо, что мать, Наташа и Павлик находятся далеко от Москвы, до них непросто дотянуться. А у него, видать, судьба такая: не поставили к стенке в 1918 году, когда расправлялись с офицерами, значит, тяжкий жребий настигнет в 1938-м. Прошедшие двадцать лет можно считать подарком судьбы!

Тихонов отворил тяжелую дубовую дверь и вышел на улицу. Еще светило солнце, но августовский день заканчивался. Рядом с подъездом стояла черная машина, около которой в напряженном ожидании топтались трое сотрудников НКВД. «Вот эти приехали за мной», — догадался Владимир Константинович.

Прозвучали команды:

— Предъявите документы!

— Капитан второго ранга Тихонов, вы задержаны!