Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

— Представляешь, налетает на меня какой-то молодой мужик в форме моряка торгового флота! Только я собрался отчитать нахала по полной, как оказалось, что передо мной стоит наш Павел. Хотел ругаться, а пришлось обниматься и смеяться!

— А он-то сам глаза, наверное, вытаращил от удивления?

— Конечно. Жаль, что поговорить толком не удалось. Дошли до причала, где стояло его судно, минут за десять, и Павлу на вахту надо было заступать. За это время он рассказал о себе то, что успел. Сообщил, что их танкер будет ходить в составе морских конвоев, перевозить в СССР военные грузы из США и Великобритании, которые оказывают нам помощь по международному соглашению.

— За ними же фашисты везде гоняться будут, чтобы уничтожить такие суда и грузы…

— Наташа, конвои под охраной военных кораблей находятся. Так что фашистам не так-то просто справиться с ними.

— Ой, я и раньше за Павлика переживала, когда он в море пошел. А в войну и вовсе страшно стало за него.

На службе Тихонов стал регулярно запрашивать сводки о движении конвоев в наши и в британские порты. В каждой сводке глаза искали сообщения о танкере «Донбасс». Зима 1941/42 годов и начало весны прошли относительно спокойно. Но затем немцы усилили эскадру бомбардировщиков в Норвегии и появились сообщения о гибели иностранных и советских судов. В марте погиб в бою с немецкими кораблями и самолетами отставший от конвоя тихоходный лесовоз «Ижора», в последующих конвоях были другие потери. В июле стало известно о трагедии конвоя PQ-17, однако в официальной сводке сообщалось, что советский танкер «Донбасс», шедший вместе со всеми, выдержал атаки немецких торпедоносцев и без потерь в экипаже прибыл в Архангельск.

Один из офицеров Главного штаба ВМФ побывал в те дни в командировке в Архангельске и по возвращении передал Тихонову письмо от сына, которого видел в порту. За торопливо написанными строками виделась тяжелая морская служба, полная опасностей и героизма:

«Мама, папа, дорогие мои, здравствуйте!

Случилась оказия написать коротенькое письмецо, которое знакомый папы передаст вам.

Жизнь моя морская успешно продолжается, ухожу в рейсы, захожу в порты, в том числе заграничные, несу вахты в море. Конвои ходят регулярно, транспорты перевозят много военных грузов из-за границы. Моряки надеются, что их труд поможет Красной Армии приблизить победу над врагом.

Иногда на нас пытаются напасть корабли и самолеты фашистов. Но их отгоняет наша охрана. Мы и сами стреляем из пушек и зениток. Недавно сбили два самолета-торпедоносца и один повредили, разогнав остальных гитлеровских стервятников.

Некоторых ребят из нашего экипажа, отличившихся в том рейсе, наградили медалями, а капитану дали орден. Можете поздравить своего сына — мне вручили медаль „За боевые заслуги“!

Вот вкратце и все мои новости. Вы за меня не волнуйтесь, все будет хорошо!

Целую вас и маленькую сестренку Настеньку.

Ваш Павел».

Письмо Тихоновы с радостью и тревогой обсуждали вместе. Владимир Константинович откупорил стоявшую в буфете бутылку довоенного вина и предложил выпить по флотской традиции «За тех, кто в море!». А Настенька, которой исполнилось три года, нарисовала в альбоме море и кораблик, на котором работает ее брат.

Опасная служба Павла продолжалась, и родителей не покидало волнение за него. Причины волнения по стечению обстоятельств оправдались: после ноябрьских праздников в Главном штабе ВМФ получили сообщение о трагической судьбе танкера:

«4 ноября 1942 года танкер „Донбасс“ под командованием капитана В.Э. Цильке снялся из бухты Белужьей на Новой Земле и последовал на Исландию для присоединения к союзному конвою. 7 ноября капитан сообщил, что ведет бой с немецким эсминцем. После этого танкер на связь не выходил, на запросы не отвечал. Судно считается погибшим, судьба экипажа не известна».

Владимир Константинович сидел за столом и раз за разом перечитывал короткий текст, словно пытался найти в нем некую зацепку, которая поможет узнать, что же случилось с сыном. Желая как-то успокоить себя, он решил, что Павел жив, раз судьба экипажа не известна. Может быть, он на шлюпке выбрался в одну из бухт на Новой Земле, может, их спас другой корабль. Последнее, во что, правда, не хотелось верить, было предположение, что команда танкера была взята в плен немцами. Так или иначе, но сообщать Наташе о гибели сына он не будет.

На службе Тихонов в ту пору много времени отдавал шифропереписке с «Ферзем» и «Адмиралом». Последний слал сведения о транзите немецких войск через Швецию в Норвегию. Между строк шифровок «Адмирала» Тихонов ухватил завуалированную мысль о негласной помощи источнику от Ильи Ивановича Стрельцова. Из Испании шли сообщения о британско-американском вторжении в Северную Африку, начавшемся 8 ноября 1942 года. Советский Союз требовал от США и Великобритании начала проведения военных операций в Европе и открытие второго фронта, и «Ферзю» из Москвы отправляли указания добыть сведения о планах союзников. Центр понимал, что у разведчика может не хватить агентурных возможностей для выполнения такой задачи, но таковы были условия, в которых находилась вся советская агентурная сеть в Западной Европе.

Неожиданно разведчик сообщил, что получил от Канариса указание срочно лететь в Касабланку, так как адмиралу стало известно о намерении премьер-министра Черчилля отправиться в Марокко для переговоров с американским президентом Рузвельтом. Встреча руководителей двух государств должна состояться в январе 1943 года. Тихонов даже вскрикнул, читая шифровку источника: «Ну-у-у, давай, дружище, давай! Сделай чудо! Добудь планы союзников!».

Через десять дней из Испании пришло подробное донесение:

«С 14 по 24 января 1943 года в Касабланке прошли секретные переговоры между Рузвельтом, Черчиллем и членами Объединенного комитета начальников штабов США и Великобритании. Союзники определили, где и когда их военные действия будут перенесены на территорию Европы.

Существенную опасность для военных поставок США в Великобританию и в Африку представляют германские подводные лодки в Атлантическом океане. Британский генерал Алан Брук высказал свое мнение о том, что победа в войне невозможна без эффективного устранения угрозы со стороны подводного флота Германии. Нехватка ресурсов имела решающее значение в планировании дальнейших операций. Несмотря на то, что США направили всю свою экономическую мощь на производство военной техники, вооружения хватает лишь на проведение малых наступательных операций. Центральное место в обсуждении занял вопрос о месте и времени максимально эффективного вступления войск в войну. Рассматривались две возможности: наступательное вторжение еще в течение 1943 года либо концентрация основных действий на средиземноморском театре военных действий.