Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

— Давайте, познакомимся, — тихим голосом прервал гневную тираду Сташевский. — Меня зовут Владимир Арсеньевич.

— А я — Виктор Бук.

— Вот и будем знакомы! Как вы в Стокгольм попали с минзага «Волга»?

— Я в Швеции не сразу оказался. Сперва после отставки в 18-м году уехал в Архангельск, прибился к белым. Воевал в армии Миллера, был ранен, попал в плен к красным. Стал служить у них. Воевал, был ранен, попал в плен к полякам. Бежал из лагеря для военнопленных, оказался в Риге. Там в порту стояло много пароходов, но работать они не могли, экипажей не было. Для любого моряка место находилось. Так я вернулся на Балтику. Работал на разных пароходах, погулял в кабаках портовых от души. В конце концов остался в Швеции, женился здесь на местной, на чухонке, как я ее называю. Подданство получил. Зарабатываю хорошо, но иногда своё кровное приходится силой выбивать из горе-коммерсантов вроде того, которого вы видели недавно.

Сташевский и Бук подружились, время от времени встречались, когда морская судьба приводила Виктора в Стокгольм. Моряк ходил в немецкие порты Киль, Бремен, Эмден и другие, возил промышленные товары, сырье, прочие грузы, хорошо знал возможности немецких портов, торговые и пассажирские суда Германии и Швеции, их грузоподъемность.

Создавая разведывательную группу «Адмирал» предложил Виктору стать советским разведчиком и вести сбор сведений о германских морских портах и шведско-германских торговых перевозках через Балтийское море. Однако моряк вначале отклонил предложение товарища, хотя обещал поразмышлять над ним.

И только после того, как стало известно о нападении Германии на Советский Союз, Бук сам предложил встретиться. «Адмирал» понимал, что размышления привели Виктора к мысли о вступлении в разведгруппу, но решил дать ему высказаться. Моряк был немногословен:

— Владимир Арсеньевич! Началась новая война России с немцами. Думаю, что дело всех русских в такое тяжелое время помочь родине справиться с врагом. Я готов выполнять ваши задания и вести разведку против фашистской Германии.

«Адмирал» известил Центр о привлечении в группу ценного источника. Ему присвоили псевдоним «Барбо». Тихонов, руководивший из Москвы деятельностью стокгольмской разведгруппы, знал, что в нее входят не только русские, но и шведы. Эти люди трезво оценивали грозившую им опасность за нелегальную деятельность в интересах иностранного государства, но работали добросовестно, получая хорошее материальное вознаграждение.

Центр требовал от группы решения главной задачи: добывания сведений о положении германских войск в Норвегии и об их передислокации через Швецию в Финляндию. «Адмирал» и его единомышленники, испытывая большие трудности, смогли подробно доложить в Центр о дислокации гарнизонов оккупационных войск в Норвегии. Тихонов, в свою очередь, информировал о положении противника разведотделы Северного флота и Карельского фронта, воющих на северных рубежах СССР.

Под постоянным контролем группы находился и транзит немецких войск через территорию Швеции. Одному из источников «Адмирала» удалось заполучить документ, свидетельствовавший о том, что король Густав лично санкционировал переброски воинских контингентов Германии по железным дорогам, через аэродромы и автодорожную сеть своего нейтрального Королевства.

И руководитель группы, и Москва понимали, что интенсивная работа радиопередатчика в Стокгольме рано или поздно привлечет внимание шведской контрразведки, но объем информации в 1942 и 1943 годах был настолько велик и крайне важен для победы советского оружия, что «Акма» постоянно выходила в эфир с большими донесениями.

От «Адмирала» шли доклады о состоянии стратегических отраслей промышленности Германии, о маршрутах следования немецких морских транспортов, о минировании прибрежных вод в Балтийском море. «Барбо», знакомый со многими шведскими капитанами морских судов, вполне профессионально выуживал из них секретные сведения о немецких минных полях в море и о курсах немецких военных конвоев на Балтике.

Советское командование, опираясь на данные, полученные от стокгольмской разведгруппы, спланировало и успешно провело в январе 1943 года операцию по прорыву блокады Ленинграда, сильно потрепав при этом фашистские войска.

Враг наносил ответные удары: в августе 1943 года, когда шли жестокие бои на Курской дуге, шведская криминальная полиция, работавшая по указке немецкой службой безопасности, арестовала «Акму» и ее мужа. Радиоконтрразведка долго охотилась за передатчиком, выходившим в эфир из городских кварталов Стокгольма, и в конце концов взяла радистку с поличным. Центр, узнав об этом серьезном провале, мог только перевести дух, поблагодарив судьбу и многоопытного руководителя разведгруппы «Адмирала», который заранее предвидел такое развитие событий и ни разу не встречался с радисткой. Ее арест не повлиял на эффективность деятельности разведчиков, которым пришлось перейти на резервные каналы связи с Центром.

Владимир Арсеньевич хладнокровно воспринял трагическое событие и постарался как можно быстрее перестроить работу группы.

Но он при своей невозмутимости был весьма и весьма озадачен, когда в условном месте обнаружил сигнал о вызове на встречу по явке.

…«Адмирал» прогуливался по набережной, ломая голову, каким образом в Швецию пробрался новый представитель Центра, если кругом шла война и линии фронтов не позволяли беспрепятственно ходить туда-сюда даже разведчикам, способным творить чудеса изобретательности. Он что, высадился с подводной лодки или десантировался с парашютом? С какой целью? Связь после ареста «Акмы» худо-бедно наладилась, информация идет в обе стороны. Что же принесет незнакомец?

Поправляя серебряный охотничий значок на шляпе с узкими полями — условный знак для опознавания, он заметил мужчину лет пятидесяти или около того, направлявшегося в его сторону. Незнакомец был одет в европейском стиле, но явно не по-шведски. Лицо с волевым подбородком и крупным носом над тонкими губами ничем не выделялось среди лиц других прохожих, за исключением одного нюанса. Цвет лица у него был не такой, как у северян: можно было понять, что человек долго жил где-то в южных странах и загорал под горячим солнцем. «Адмирал» не видел прежде этого человека, хотя что-то в его облике казалось неуловимо знакомым по далеким временам.

Негромко прозвучала известная фраза:

— Смотрите, какая тишина над Балтикой.

— Эта тишина — только мнимая, — ответил «Адмирал».

Незнакомец приветливо улыбнулся и негромко продолжил:

— Здравствуйте! Я — «Ферзь». Наша встреча, Владимир Арсеньевич, должна была состояться четверть века тому назад. Но, видимо, судьба решила свести нас только теперь.