Имоджен Гауэр - Русалка и миссис Хэнкок

– Иной раз мужчину не уговорить воспользоваться защитным средством, мадам.

– О? Так дело в этом?

Девушки согласно кивают и бормочут:

– Они отказываются… злятся… мы не смеем…

Миссис Фрост задумчиво потирает подбородок.

– Ну, пожалуй, я понимаю, как оно случается. Я знаю, какими бывают мужчины, когда возбуждены до предела. Вы попросили джентльмена предохраниться, а он сказал: «Нет, к черту это…» или «Нет, мне лишние траты ни к чему…». Возможно, вы вообще не решились попросить, поскольку вы ничтожные девчонки, а он господин в возрасте и с солидным положением. Так было дело? Я угадала?

Тут одна из самых младших воспитанниц тихонько икает. Все лица разом поворачиваются к ней. Глаза у нее виновато распахнуты.

– Сара? Именно такое случилось с тобой?

Бедняжка горестно кивает.

– Он набросился внезапно, мадам, – лепечет она. – Я даже не успела…

– То есть это ты поставила под угрозу наше заведение?

– Я…

– Так, слушайте меня внимательно! Все до одной! – Миссис Фрост снова хлопает в ладоши, для пущей убедительности. – Если джентльмен не желает предохраняться, вы говорите твердое «нет». Я всегда поддержу вас в этом вопросе, не сомневайтесь. Если он не соглашается, вам нужно просто позвонить в колокольчик: тотчас явятся вышибалы и выставят его прочь. Посетителя, отказавшегося выполнять наши правила, мы впредь принимать не станем, кто бы он ни был. Вы меня поняли?

Девушки утвердительно наклоняют головы:

– Да… да… да…

– Прекрасно. – Миссис Фрост растягивает губы в широкой улыбке. – Все мы должны оберегать друг друга. Ты поступила правильно и смело, что призналась, – обращается она к юной Саре.

Подруги по любовному ремеслу, стоящие рядом с зараженной девушкой, подаются к ней и коротко поглаживают по плечам и рукам. Сама Сара слабо улыбается. Миссис Фрост ловит взгляд двоих лакеев, топчущихся на лестничной площадке сразу за дверью, и повелительно кивает:

– Отведите ее в мансарду.

Мужчины с готовностью бросаются вперед и крепко подхватывают девушку под руки, в чем нет никакой необходимости, поскольку она очень маленькая, очень худенькая и явно готова безропотно идти, куда прикажут. Сара судорожно ахает и, спотыкаясь, выходит из комнаты, зажатая между двумя здоровенными лакеями.

– Это минус пять гиней из ее заработка и хорошая порка плюс к списку моих неотложных обязанностей, – произносит миссис Фрост. – Девчонка причинила мне большие неприятности. – Она поворачивается к остальным своим подопечным. – Наша Сара отправляется в мансарду ради собственного своего и нашего с вами блага. И там она будет оставаться, покуда не излечится. Пусть скажет спасибо, что я сразу не вышвырнула ее прочь. Она распространяет заразу по всему заведению, а я должна оплачивать услуги ее врача, кормить и поить ее, даже когда она никак не отрабатывает свое содержание. Если подсчитать все деньги, которых я уже из-за нее лишилась, общая сумма далеко превзойдет все, что я могу у нее вычесть. Вам, девочки, повезло, – продолжает она. – Вы у меня работницы незаменимые. Я вас выучила, вышколила и расставаться с вами не намерена. Мы теперь одна семья. Ладно, возвращайтесь к своим занятиям. У вас есть еще час, прежде чем переодеться для приема клиентов.

Она направляется в глубину комнаты и останавливается у бюро, разглядывая доставленные письма.

– Хм-м… какое-то приглашение. Я их нечасто получаю.

Теперь перенесемся в «Королевскую обитель», где миссис Чаппел, несколько месяцев назад благополучно взятой на поруки, предъявляют обвинение по делу о содержании дома терпимости.

Стайка собачонок приветствует прибытие констеблей радостным лаем, но сама миссис Чаппел далеко не в восторге.

– Ах, бога ради! – раздраженно восклицает она, врасплох застигнутая в своей зеленой гостиной за тарелкой кеджери, только что перед ней поставленной, и всего пару секунд назад устроившая наконец больную забинтованную ногу возможно удобнее на подножной скамеечке. – Именно сегодня? Вы не могли выбрать время поудачнее? Мы уже приготовились выехать из города! Моим девушкам нужен свежий морской воздух, как и всем! И вот им… – она указывает на собачек, которые скачут вокруг нежданных гостей, фыркая, тявкая, виляя вздернутыми хвостами и стуча когтями по паркету, – им нужно побегать вволю!

– Мне очень жаль, Бет, – говорит старший констебль, мистер Тривитик, вот уже двадцать лет имеющий удовольствие навещать ее дом и покидать оный изрядно обогащенным. – Но тут уж ничего не поделать. Так вышло, что именно сегодня.

– А почему бы мне не послать в суд полномочного представителя? – вопрошает миссис Чаппел. – Вы же знаете, как все пойдет. Под залог своей свободы я уже выплатила сумму, много превосходящую нынешние мои заработки. Разумеется, вы считаете, что это легкие деньги. Но все-таки почему ваша братия не занимается настоящими преступлениями?

– Когда к нам поступает жалоба, мы обязаны…

– Не знаю, право, с каких это пор ваши люди начали обращать внимание на жалобы, касаемые меня, – вздыхает настоятельница и берет красивую пригласительную карточку от миссис Хэнкок. – Вот, посмотрите, у нас столько приглашений… через два дня состоится светский прием, который мне бы очень не хотелось пропустить… вы помните ту мою воспитанницу, миссис Нил? Ее жизнь приняла весьма необычный поворот. Я горю желанием узнать, как у нее дела. И буду чрезвычайно раздосадована, если эта ваша ерунда мне помешает. Вечеринка с русалкой – что бы это могло значить, как думаете? Ее муж просто помешан на них. Интересно, какого рода диковинную тварь они раздобыли на сей раз? Это явно не та же мумифицированная зверушка, что выставлялась напоказ прежде: я слышала, Принни сжег ее в камине.

– Поступившее к нам заявление… – снова начинает мистер Тривитик.

– Она была набита опилками, знаете ли, – задумчиво продолжает миссис Чаппел. – С другой стороны, голова миссис Фицгерберт тоже набита опилками, однако это не отвратило мистера Фицгерберта от нее .

– Мадам, вас обвиняют в таких вещах…

– О, вы ничего не докажете, – отмахивается миссис Чаппел, с горделивой улыбкой перечитывая приглашение.

Мистер Тривитик отступает чуть в сторону, жестом привлекая внимание настоятельницы к станку для порки, что стоит в углу в ожидании еженедельной шлифовки.

– Это ничего не значит, – небрежно бросает она.

– А также дюжина женщин и наверняка несколько мужчин, которых мы обнаружим наверху бегающими в раздетом виде.

– Утром вы никогда ничего подобного не обнаружите, – говорит миссис Чаппел. – Если вы хотите получить убедительное доказательство необходимости моего нравственного исправления, вам следовало явиться во вторник после шести.