Александр Красницкий - Рюрик

- Вы… думаете: а вдруг это уловка того же Вадима? - сказал он друзьям, и те облегчённо вздохнули. - Вдруг он выманивает нас из нашей крепости и… Да? - Рюрик откинулся назад, вытер вспотевший лоб и медленно, но почему-то хрипло проговорил: - Всё может быть!

Присутствующие опять промолчали, но были явно довольны той полнотой правды, которая наконец-то зазвучала на совете. Ведь если уж выходить за пределы крепости, то надо знать зачем!..

- Поэтому я и предлагаю разделиться поровну: десять ладей поплывут в Белоозеро со мной, а десять других останутся тут, на всякий случай, для обороны крепости, - сказал Рюрик и снова повёл плечами: опять возникло это противное ощущение, будто кто-то проводит по его спине холодной секирой и слегка вонзает её острие то под лопатки, то под ребра.

Бэрин обеспокоенно заглянул ему за спину: "Что его так тревожит сзади? - подумал он и вспомнил маету Рюрика во время посещения их селения ирландскими миссионерами. - Постой-постой, - догадался вдруг жрец. - Уж не волхвы ли Вадима или Гостомысла взялись за душу нашего рикса? - Бэрин чуть ли не ахнул от этой догадки. - Ну, Гостомысл, - ало подумал он, - заманил нас сюда и никакой поддержки не оказывает. Мало этого, так ещё и с Сигуром какую-то шутку сыграли… Нет, князь, ты прав. Медлить нельзя! Плыви в Белоозеро немедля". - И жрец поднял голову, вслушиваясь в последние слова Рюрика.

- Сейчас мы должны решить, кто здесь останется, а кто со мной поплывёт, - проговорил Рюрик, сидя всё в той же напряжённой позе, боясь повернуть голову назад.

- Надо метнуть жребий, - тихо подсказал Дагар и поставил на стол лукошко, наполненное камешками разной величины. - Кто вытащит маленький камушек, тот остаётся здесь, - предложил Дагар, - а кто вытащит большой…

- Ясно, - прервал его Бэрин и первым приготовился тащить камушек. Все засмеялись.

- Нет, Бэрин! - ласково проговорил Рюрик. - Я прошу тебя остаться здесь.

- Ну, раз просишь, то… остаюсь здесь! - шутливо поклонился жрец, подошёл к князю и, положив обе руки ему на плечи, добавил: - Не кручинься, рикс! Не важно, кто из нас с тобой поплывёт, а кто здесь останется. Помни, мы все едины! - Жрец сказал это так сердечно и вместе с тем так торжественно, что в гридне сразу воцарилась тишина.

- Жрец прав! - тихо подтвердил Гюрги и встал, чтобы поклясться. Он вынул меч, взметнул его в сторону горящего факела, затем приложил ко лбу и негромко, но твёрдо сказал: - На земле ли, на воде ли, на коне ли, без коня ли - я всегда с тобою, князь!

Рюрик встал. Встали и военачальники. Каждый из них вынул меч и произнёс ту же клятву и с той же верой и силой, которые всегда покоряли князя…

Когда все вышли, Бэрин задержал возле себя Рюрика.

- Что - у тебя… со спиной? - тихо и по-отцовски чутко спросил жрец, как только убедился, что они с князем остались совсем одни.

Рюрик вздрогнул. Он бы не хотел слышать такого вопроса. Но вопрос задан, и задан Бэрином. А Бэрин… от его пытливого взора никуда не денешься… "Ох, вездесущий жрец, как мне твоя прозорливость иногда не по душе, - хмуро подумал князь и вдруг сознался самому себе: - А ведь больше некому и сказать о своих слабостях! А… вдруг он осмеёт?.." Нерешительность мысли отразилась на лице князя, и он замкнулся.

- Ты не бойся, - догадался жрец. - Я ведаю, это не от хвори, убедительно, но тихо проговорил он и встретился со страдальческим взглядом Рюрика. - Больно спину? - участливо спросил он и тут же решительно потребовал: - А ну-ка сядь, я её тебе всю прощупаю.

Рюрик, колеблясь, топтался на месте.

- Да сядь же, сядь, - умоляюще попросил его жрец. - Это же, пожалуй, волхвы Вадима колдуют над тобой! Не стесняйся меня, Рюрик! Кто же ещё, кроме меня, вразумит тебя! - горячо прошептал Бэрин, усаживая Рюрика на скамью.

Рюрик сдался. Покорно сел на скамью. Опустил плечи. Глубоко вздохнул.

- Скажи, а кроме тебя ещё кто-нибудь заметил? - хмуро спросил он и отвёл взгляд от всё понимающего взора жреца.

- Думаю, нет, - спокойно ответил Бэрин, сильными движениями рук массируя спину князя. - Вот что, князь, - пыхтя, сказал он, - терпи, терпи. А нынче ночью я в твою сустугу насыплю ячменя. Это отпугнёт злую силу волхвов. А все дни, что будешь в пути к Белоозеру, я буду молиться Святовиту о твоём здоровье, как никогда в жизни ещё не молился.

- Благодарствую, Бэрин, - тихо ответил Рюрик.

- Не надо меня благодарить, - горько попросил жрец. - Все мы слуги одного дела! - убедительно добавил он. - Позволь, я обниму тебя, - как-то по-отцовски жалостно попросил вдруг Бэрин и крепко обнял подавшегося к нему Рюрика.

Князь поцеловал жреца в колючую щёку, немного постоял, обняв старика, и, горько вздохнув, тихо прошептал:

- Пора!

- Пора! - так же тихо ответил ему Бэрин и потребовал себе княжескую сустугу.

Рюрик улыбнулся и молча повиновался.

- Да хранит тебя Святовит! - трижды горячо повторил Бэрин, когда за Рюриком закрылась тяжёлая дверь.

А на следующее утро, едва лишь рассвело, десять ладей Рюрика тронулись по ледяной воде вниз по течению полноводного Волхова к Ладожскому озеру.

Путь предстоял долгий: из Ладожского озера, которое в те времена, как и реку, звали Невой, надо было проплыть в исток реки Свирь, преодолеть весь её речной путь, войти вместе с ней в озеро Онежское, затем найти устье коварной, хотя и мелководной Вытегры. А после предстояло поднять ладьи на сушу, волоком протащить их до речки Ковжи, по которой можно попасть в Белое озеро, и идти вдоль всего южного его берега либо прямо плыть в городок Белоозеро к младшему двоюродному брату князя рарогов, отважному предводителю и умелому строителю боевых метательных машин Сигуру.

И в то же утро, но часом позже, из той же Ладоги отправилась маленькая юркая ладья вверх по Волхову в город Новгород к князю Вадиму сообщить весть дивную: заморский князь учуял смуту белоозерскую, идёт туда с дружиною. Кто-то в беспутье поведал Рюрику Сигурову беду, а потому берегись, князь новгородский что-то начинается: Рюрик проснулся! Два года терпел заморец обиды, чинимые дружинникам его: то за службу не все, что положено, им выплачивали; то хлеба не давали воинам; то в тёмном лесу изобьют кого; то дрова от жилищ попрячут, и живи как хочешь в холодной сыром краю! То рыбу нельзя ловить - это речка общинников, то зверя в лесу нельзя стрелять - это лес боярина знатного, то по дорогам ходить не смей - бревна клал на ней сам Золотоноша - то не так, сё не эдак. Понял Рюрик давно, что гость он, хоть и званый, да нежеланный, но терпел да оглядывался, а думу твёрдую про себя держал. Теперь с этой думой в Белоозеро плывёт, что-то там предпримет!

Да, плывёт Рюрик с твёрдой думой, смуту из души гонит, речей длинных ни с кем не ведёт, ночью на звезды глядит, по ветру и небу погоду определяет, днём на птиц смотрит, крик их слушает, внемлет голосу реки, ледохода остерегается, осторожничает, с беспокойством на Эфанду поглядывает.