Александр Прозоров - Месть княгини Софьи [litres]

– Батюшка наш, батюшка… – с непередаваемой горечью выдохнул Дмитрий Красный, сложил вместе ладони, поднес к лицу, закрыл глаза. Немного так постоял, а затем вдруг решительно вскинулся, выдернул нож, шагнул к пленнику и одним взмахом рассек путы на его руках. Повернулся к креслу: – Давай, Васька, вставай! Уступай место законному государю.

– Чего?! – не поверил своим ушам Великий князь Василий Юрьевич.

– Уходи, говорю, с трона! – повысил голос младший из братьев. – Али ты забыл, каковую клятву мы отцу на его мече приносили?! Василия Васильевича за брата старшего своего почитать, трона под ним искать и служить ему честно и преданно. Так что давай, вали из кресла. Вот он, – встряхнул пленника младший из братьев, – вот он отныне наш государь!

– Да как ты смеешь?! – вскочил, но только не из послушания, а во гневе московский правитель. – Это измена! Крамола! Предательство! Я здесь Великий князь! Я ваш господин и повелитель!

– У меня под окнами три тысячи копий, брат, – с неожиданной холодной твердостью произнес юный князь Дмитрий Красный. – И здесь я решаю, кто из нас государь, а кто слуга!

– Скажи ему, брат! – с надеждой повернулся к другому Дмитрию Василий.

– А ведь Красавчик прав, – покачал тот головой. – Мы все поклялись на отцовском мече почитать за старшего Василия Васильевича и подчиняться его власти.

– Но он воевал с нами, братья! – в отчаянии вскинул руки Василий Юрьевич. – Мы его разгромили! Он просто пленник!

– Он и с отцом постоянно воевал и бит был неизменно, – спокойно возразил князь Дмитрий, – и в плен к отцу тоже попадал. Однако же батюшка неизменно трон московский Василию Васильевичу возвращал! Посему, в память об отце, мы поступим точно так же. Уходи от кресла, брат. Это более не твое место. Законный Великий князь вернулся!

Оба Дмитрия положили ладони пленнику на плечи и толкнули его вперед.

– Нет, нет, нет! – замотал головой Василий Юрьевич. – Это неправильно!

– Уходи, Васька! – опять же в два голоса предложили князья. – Уходи, не то поможем!

– Да вы обезумели оба! – еще раз воззвал к разуму братьев Василий Юрьевич. – Это же наш стол! Наше законное место!

Однако приближение двух крепких воинов заставило его отступить.

Дмитрии усадили пленника на трон и опустились перед ним на колени, склонили головы:

– Сим клянемся тебе, брат наш, Великий князь Василий Васильевич, в вечной своей верности, честной службе и безусловном повиновении!

– Обещаю вам… – сглотнул порядком растерявшийся государь, – обещаю вам, храбрые князья, быть справедливым правителем, оборонять ваши пределы, ако свои собственные, и не требовать с вас службы бесчестной али позорной…

– Василий! Иди сюда! – поднявшись, поманил рукой старшего брата Дмитрий Юрьевич. – Клянись в верности нашему государю!

– Да пошли вы все!!! – во весь голос рявкнул князь Василий Юрьевич и выскочил из палаты, громко хлопнув за собой дверью [25] На всякий случай автор считает своим долгом уточнить, что при всей своей невероятности описанные события являются достоверным историческим фактом – а вовсе не фантазией автора. .

Три тысячи копий оказались самым весомым аргументом в вопросе родовитости и престолонаследия. Князь Василий Юрьевич, не имея под рукой даже нескольких сотен бояр, никаких возражений найти не смог. И потому, бросив все, вплоть до сундуков с рухлядью, в бессильном бешенстве умчался в свой удел в Звенигород.

Вернувшийся на престол Великий князь Василий Васильевич никаких торжеств по сему поводу устраивать не стал, учинив взамен сего тризну по своему любимому дядюшке, столь много баловавшему его в детстве и столь многое прощавшему в юности.

Самыми почетными гостями на сих поминках стали братья Дмитрии Юрьевичи, с ними государь Василий Васильевич сидел за отдельным, опричным столом в дворцовой трапезной. С ними часто обнимался, выражая искреннюю скорбь по общей утрате и свою благожелательность. Им Василий Васильевич дал клятву быть честным и любящим братом, лучшим другом до самого скончания веков!

И точно такую же клятву получил от братьев в ответ.

Трое внуков Дмитрия Донского наконец-то признали себя одной семьей!

А затем все Юрьевичи мирно отправились в свои уделы.

За сими торжествами без лишнего шума вернулась в столицу Софья Витовтовна.

Расположившись в своих покоях, княгиня-мать призвала приказчиков и дьяков с отчетами о хозяйских делах.

Принесшую для «великой госпожи» расходные книги Пелагею более уже никто не терзал мучительными безнадежными желаниями.

Вслед за вдовой княгиней возвратился в столицу оправившийся от тяжелой раны первый московский воевода князь Серпуховской, приехали «отлучившиеся по делам» конюшие, постельничьи, кравчие, стольники, вокруг престола быстро разрослась знакомая свита…

Правда, никто не знал, как, когда и куда бесследно исчезла юная Великая княгиня Мария Ярославовна?

Но в остальном все вернулось к знакомым порядкам и на прежние места.

Словно бы и не было в Москве двухмесячного правления непобедимых галичских князей…

15 сентября 1434 года. Город Галич, верхний детинец

На сей раз князь Дмитрий Юрьевич по прозвищу Красный возвращаться домой не торопился. Война на Руси закончилась, с южного порубежья тревожных вестей не приходило, в уделе никаких срочных дел не было. И потому юный правитель Галича распустил дружину прямо в Москве – мало ли у кого из бояр какие хлопоты али интересы в столице имеются? Сам же с малой свитой направился в шумный портовый город Дмитров, выросший на реке Яхроме всего в двух верховых переходах от Кремля.

Здесь, на обширном торгу, мало чем уступающему московскому, он провел полных две недели, без спешки закупаясь персидскими сластями, индийским кашемиром, китайским шелком, сирийской чеканкой, французскими кружевами и немецким вином, одновременно знакомясь с купцами, интересуясь сложившимися ценами и ходовыми товарами, зазывая всех и каждого к себе в Заволочье – за мехами и железом, солью и поташем, квашениями, рыбой, ревенем и медом. Ведь новый торговец на домашнем причале никогда лишним не бывает. С каждого хоть малая копеечка, но в казну упадет.

Закончив с делами хозяйственными, князь погрузился на ушкуй, по реке Яхроме доплыл до Волги, вниз по ней всего за три дня спустился до Костромы, где корабль взяли на бечеву крепкие бурлаки и зашагали против течения сперва до Вексы, а потом уже и по ней. Оказавшись на просторе Галичского озера, ушкуй впервые за все время пути развернул паруса – и спустя три часа красиво пришвартовался к одному из вытянувшихся под городскими стенами причалов.

Своего юного властителя город встретил колокольным звоном и пением горнов, навстречу вышли многие из оказавшихся в крепости бояр, в детинце же началось приготовление к пиру.