Хэмптон Сайдз - Царство льда [litres]

Черняев посмотрел на Мелвилла и так внимательно изучил его обветренное лицо и грязную шубу, что Мелвилл на мгновение смешался и устыдился своего потрепанного вида. Но затем Черняев обнял механика и расцеловал его в обе щеки. «Сынок, сынок», – приговаривал он, сочувствуя незавидной судьбе, которая выпала на долю Мелвилла. Не скрывая слез, он снова и снова обнимал американца. «Он был военным, – писал Мелвилл, – так что мне не нужно было извиняться за свой внешний вид».

Генерал-губернатор всю неделю ждал прибытия Мелвилла. Черняев пригласил его в дом и угостил роскошным обедом: ему подали суп, рыбу, говядину, картошку и другие овощи, немного красного и белого вина и стакан водки. После обеда они выкурили по сигаре и распили бутылку шампанского.

В течение недели Черняев регулярно встречался с Даненхауэром, который прибыл в Якутск со своим отрядом выживших с «Жаннетты» 17 декабря. Генерал-губернатор снабдил американцев приличной одеждой, поселил их в чистых апартаментах с теплыми ванными, освещенными керосиновыми лампами, и устроил для них регулярные бани. Он также дал им деньги на расходы и предоставил неограниченное количество еды. Он приставил казаков охранять и оберегать сошедшего с ума Коула, деменция которого лишь ухудшилась после отъезда из дельты Лены. Доктора осмотрели обморожения Лича и глаз Даненхауэра. Черняев обходился с моряками «Жаннетты» так, словно они были лучшими солдатами его собственного гарнизона.

Теперь генерал-губернатор хотел как можно комфортнее разместить Мелвилла. Мог ли он еще чем-то помочь американцам?

Да, ответил Мелвилл. Он хотел вернуться в дельту Лены, как только позволит погода, и продолжить поиски пропавшего командира. Он хотел получить собак, оленей и опытного, говорящего на нескольких языках проводника. Он хотел получить деньги и табак, чтобы раздавать их в качестве оплаты по пути. Он хотел получить официальные письма поддержки и достаточное количество провизии для организации поисков, которые могут занять два-три месяца.

«Сынок, ты получишь все необходимое, – заверил Мелвилла Черняев. – На помощь тебе придет вся Россия».

Встретившись с остальными моряками «Жаннетты» в их теплом доме, Мелвилл поразился тому, как хорошо они выглядели. Они были одеты в элегантные белые рубахи с накрахмаленными воротничками, на ногах у всех были плотно сидящие сапоги. Им выделили самовар, чтобы заваривать горячий чай. «Все были довольны и счастливы, – писал Мелвилл, – и уже подружились с горожанами. Многие закрутили романы – останься мы подольше, не обошлось бы без свадеб».

Даненхауэр полностью ослеп на левый глаз, а правый, по его собственным словам, «страдал с ним за компанию». Но в остальном он был здоров и пребывал в отличном расположении духа. «Я всегда надеюсь на лучшее, – писал он своей матери из Якутска, – и во всем стараюсь искать светлую сторону. Эта философия в последние три года не раз помогала мне выжить в очень сложных обстоятельствах».

Хуже становилось только одному из моряков. Джек Коул совершенно лишился рассудка – его болтовня была бы даже комичной, если бы все это не было так грустно. Он сказал Мелвиллу, что собирается жениться на королеве Виктории. Он якобы только что получил богатое наследство и считал казака, который охранял (и иногда утихомиривал) его ради его же безопасности, своим «камердинером». Почему-то Коул постоянно просил товарищей дать ему спички, чтобы он мог разжечь огонь.

Фотограф в Якутске сделал групповой портрет тринадцати выживших моряков «Жаннетты»: на него попали Мелвилл, Даненхауэр, Ньюкомб, Найндеман, Норос, Уилсон, Чарли Тонг-Синг, Анегин, Лаутербах, Бартлет, Коул, Мансен и Лич. На основе этой фотографии изготовили гравюру, которая попала в газеты по всему миру. Моряки сидели вплотную друг к другу в своих толстых меховых одеждах. Левый глаз Даненхауэра был прикрыт черной повязкой. У них на лицах не читалось ни радости, ни печали – только решимость, неуступчивость и гордость.

Для якутов американцы были настоящей диковиной. Насколько было известно, ни один американец не посещал Якутска с 1787 года, когда в этой части Сибири побывал отчаянный путешественник из Коннектикута Джон Ледьярд, совершавший кругосветное путешествие, организованное при содействии Томаса Джефферсона, который в то время был послом во Франции. На широких, заснеженных улицах Якутска горожане окружали моряков «Жаннетты» и предлагали им еду и подарки. Городские якуты отличались от тех несчастных бедняков, которых Мелвилл встретил в дельте. Они жили в крепких деревянных домах с дверями из сыромятной кожи. Подобно монголам, они знали подход к лошадям: веками они разводили выносливых, лохматых пони, которым был не страшен мороз. Якуты пили много кобыльего молока и предпочитали конину говядине. Их наречие было так схоже с современным турецким языком, что их, как поговаривали, «поняли бы и в Константинополе».

У них на лицах не читалось ни радости, ни печали – только решимость, неуступчивость и гордость.

Они были искусными кузнецами и умелыми резчиками по кости. Поразительно, сколько мамонтовых бивней до сих пор лежало в этой части мира – вечная мерзлота сохраняла их в идеальном состоянии. Якуты делали из кости украшения, пуговицы, столовые приборы, гребни, фигурки и всевозможные рабочие инструменты. Согласно их сказаниям, мамонты обитали в норах, как кроты, и погибали, когда выходили на свежий воздух.

В Якутске выжившие с «Жаннетты» начали получать первые сведения из внешнего мира. До ближайшей телеграфной станции в Иркутске оставалось целые две тысячи миль, но до города доходили кое-какие слухи и обрывки мировых новостей. К примеру, Мелвилл узнал, что в 1880 году, пока «Жаннетта» была закована во льдах, избрали нового американского президента по фамилии Гарфилд. Но в июле 1881 года президента Гарфилда застрелил какой-то безумец. Президент несколько недель боролся за жизнь, но в конце концов скончался от заражения крови.

Убийство Гарфилда нашло особенный отклик у русских, с которыми Мелвилл познакомился в Якутске, поскольку в марте того же года в России случилось такое же потрясение: император Александр II был убит в Санкт-Петербурге в результате взрыва бомбы, подброшенной анархистами. Александр II освободил крепостных крестьян и планировал другие масштабные реформы, но сменивший его на престоле Александр III обратил вспять многие либеральные преобразования отца. Хотя Санкт-Петербург от Якутска отделяет более пяти тысяч миль, последствия цареубийства ощущались в Якутске до сих пор.