Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Последний рубеж

Гийен нашел короля в прекрасном настроении, как, по его мнению, и должно было быть после таких побед. Но узнал от Моргана, что Ричард также получил хорошую весть из Тулузы – его сестра родила здорового ребенка, девочку, которую назвали в честь матери.

Джоанну любили рыцари ее брата, и Гийен обрадовался новости.

– Рождение ребенка – всегда огромное счастье, – сказал он, и на миг и его, и Моргана, посетила одна и та же печальная мысль: искреннее сожаление, что королева, супруга Ричарда, не благословлена Богом подобно Джоанне.

– Мне жаль, что я не участвовал в захвате Курселя, – продолжил рыцарь. – Я пропустил и вернонскую схватку, так что давно не имел шанса проломить кому-нибудь голову. Слишком мирная жизнь становится скучной, – пожаловался Гийен, лишь наполовину в шутку. Но просиял, когда Морган заверил его, что скоро отправят патруль.

– Я вызываюсь участвовать! Кто его поведет?

– Ты еще спрашиваешь, – улыбнулся Морган в ответ.

Ричард скакал на новом ломбардском жеребце, серебристо-сером боевом коне по кличке Ардженто. Конь имел такой буйный нрав, что остальные предпочитали держаться от него на расстоянии. Отряд не успел еще далеко продвинуться, когда на горизонте показалось облачко пыли. Ричард послал на разведку Меркадье и местного рыцаря Анри де Корни. Вскоре они возвратились с неожиданной новостью.

– Французский король покинул Мант, сир, и с большим войском идет маршем на север. Я могу сказать о трех сотнях рыцарей, не считая пехотинцев и местного ополчения.

Ричард был поражен, ведь самым логичным было предположение, что Филипп собирался противостоять его армии у Данга, но король Франции избегал битв, как люди шарахаются от прокаженных.

– Полагаю, он рассчитывает застать нас врасплох.

Меркадье Ричард велел возвращаться в Дангу и расставить своих людей вдоль берега реки Эпт, прочим предстояло последовать за французами. Они укрылись в лесу и стали ждать.

Полдень выдался жарким, и хотя до октября оставалось всего четыре дня, в воздухе не чувствовалось дыхания осени. Дожди не шли уже много недель, и дорога, по которой должен пройти Филипп, высохла и растрескалась, так что задолго до того как показалась армия, на пути появились клубящиеся волны желтой пыли. Не было ни ветерка, и флаги французов вяло свисали. При виде Филиппа на темно-коричневом мерине, известном покорным нравом, люди Ричарда захихикали – в их мире не понимали нелюбви к лошадям. Враги упорно продвигались вперед, страдая от жары, потея в тяжелой броне и не подозревая, что за ними следят.

Ричард ожидал, что они пойдут вброд через Эпт, поскольку его армия стояла на другом берегу реки. Но когда армия продолжила двигаться к северу, ему пришлось заново оценивать ситуацию. Если французы не собираются встретиться с его армией у Дангу, то куда же они направляются? Некоторое время он обдумывал этот вопрос, и ответ пришел в голову так внезапно, что король рассмеялся.

– Они движутся на Курсель, – сказал он своим рыцарям. – Филипп не предполагал, что мы сможем взять его так быстро, и идет, чтобы снять осаду.

Смысл в этом был, поскольку французы шли на север по прямой, как полет стрелы, линии на Курсель. Поняв, что у Филиппа на уме, Ричард немедленно пересмотрел свои планы.

– Нам предоставляется отличная возможность, – сказал он. – Если напасть на марше, враги, скорее всего, впадут в панику и побегут. – И с издевкой добавил: – Как Филипп обычно и делает.

Воины Ричарда с радостью согласились, и после того как король отослал в Дангу рыцаря с приказом для Меркадье снова присоединиться к ним, они продолжили наблюдать из укрытия, прячась в обрамлявшем дорогу лесу.

Все были в приподнятом настроении, охваченные азартом охоты, ведь добыча находилась уже почти в руках. Азарт Ричарда передался и его боевому коню, и тот переступал ногами, готовый к скачке.

– Скоро, скоро, малыш, – Ричард ласково погладил шею коня. – Там будет много других жеребцов, ты найдешь, с кем подраться. Да и для меня найдется король, который уже созрел и готов упасть с ветки.

Он замечтался о том, как изменится их мир с захватом Филиппа. Французская угроза будет растоптана в прах, как и знамя с геральдической лилией, а страна – насухо выжата для уплаты выкупа за их короля – выкупа таких размеров, что рядом с ним запросы Генриха покажутся сущей мелочью. Это если французы захотят выкупать Филиппа. А захотят ли? Он опозорил себя, бежав из Святой земли, и еще раз под Фретвалем, и в Верноне, выставил себя дураком в Иссудене. Черт возьми, да французы скорее раскошелятся, чтобы скинуть Филиппа с трона! Ричард опять рассмеялся, а за ним и его люди – они никогда не бывали счастливее, чем в бешеной скачке с ним рядом.

Но по мере того как таял дневной свет, таяла и уверенность Ричарда. Французы сейчас не так далеко от Курселя. Там они узнают, что замок в руках у Ричарда, и поймут, что оказались в опасности. Он хотел захватить их врасплох, значит, нужно действовать стремительно. Если ждать подкреплений, ловушка может уже и не захлопнуться.

Сделав знак остановиться, он подождал, пока люди подтянутся, чтобы слушать его слова.

– Они удерут, – сказал он, – если немедленно не начать действовать. Если хотим атаковать их на марше, когда они уязвимы, то ждать больше нельзя.

Он увидел, как они смущены, а рвение начинает сменяться тревогой, ведь французы намного превосходили их числом.

– Думаю, лучше нам подождать Меркадье и его людей, – возразил Жан де Пре.

Этот рыцарь так много сражался бок о бок с Ричардом, что заслужил право высказать свое мнение. Его брат Гийом тоже считал, что нужно поостеречься, равно как и Морган, и некоторые другие.

Ричард выслушал всех.

– Конечно, лучше было бы нам иметь больше людей, – согласился он, когда последний договорил. – Но время против нас. Станет ли кто-то из вас отрицать, что нам следует помешать им подойти к Курселю?

Хотя никто не ответил, Ричард знал, что молчание не означает, что он победил опасения соратников.

– Да, их больше, – продолжал он. – Но это ведь французы.

Это вызвало смех, и король увидел, как хмурые взгляды сменяются улыбками. Ричард натянул поводья Ардженто, заметив, что тот косится на других боевых коней, а потом поднялся на стременах, чтобы все могли его слышать.

– Я обещаю, победа будет за нами. Почему? Потому, что у нас есть преимущество неожиданности. Потому, что мы сражаемся с Филиппом Капетом. И еще, – тут он широко улыбнулся, – потому что у нас есть я.

И, как часто бывало в подобных случаях, его нахальная отвага оказалась заразной. Теперь уже все смеялись, а когда он сказал, что спустя годы люди станут слагать легенды об этой кампании, ему верили.