Шэрон Пенман - Королевский выкуп. Капкан для крестоносца

Решив, что Ричард собирается возражать, Леопольд вскинул руку.

– Это еще не все. Тебе следует освободить моего кузена Исаака Комнина и вернуть ему его дочь Анну. Кроме этого ты должен оснастить пятьдесят боевых галер и выставить сто рыцарей, а также лично во главе еще сотни рыцарей сражаться на стороне императора в войне против человека, узурпировавшего сицилийский трон.

Леопольд сделал паузу, как бы смакуя пункт, который он собирался огласить следующим.

– Существует еще одно условие твоего освобождения. Император будет удерживать твоих заложников до тех пор, пока ты не убедишь папу отменить интердикт, в случае если я несправедливо буду предан анафеме за взятие тебя в плен.

Это был один из немногих в жизни Ричарда случаев, когда он напрочь лишился дара речи. Он воззрился на герцога и императора и думал, что угодил в лапы к сумасшедшим. Сумма в сто тысяч марок была такой огромной, что не шла ни в какие рамки. И они решили, что весь мир будет одурачен, если обозвать эти деньги приданым, а не выкупом? Требование лично помочь в свержении его союзника Танкреда было в высшей степени мстительным и ставило короля английского вровень с каким-нибудь германским вассалом Генриха. Прочие условия возмущали ничуть не меньше. Выдать на милость Генриха двести заложников и просватать племянницу замуж за сына Леопольда? Освободить этого сукиного сына Исаака Комнина и вернуть ему Анну? Ходатайствовать перед папой за человека, который его схватил?

– Я полагаю, что вы оба спятили. Я никогда не соглашусь ни на один из этих пунктов. Никогда!

Леопольд покраснел от гнева, но Генрих продолжал спокойно потягивать вино.

– А я думаю, что согласишься, – произнес он с очередной ледяной улыбкой. – Видишь ли, если ты не согласишься, то лишишься для меня всякой ценности, и у меня не будет причины оставлять тебя в живых.

Блеф был разыгран убедительно. Но Ричард знал, что это блеф, потому как понимал, что эти алчные сумасшедшие его не убьют. По крайне мере, пока рассчитывают опустошить английские сундуки не хуже берберских пиратов.

– Ну, значит мы в тупике, потому как я скорее умру, чем соглашусь на эти условия.

Его упорство ничуть не вывело Генриха из себя.

– Даю тебе время поразмыслить. – Он сделал знак стражам, которые снова обступили Ричарда.

Осознав, что его отсылают прочь, как какого-нибудь слугу, король ощутил ярость столь мощную, что перед ней отступило на второй план все остальное. Никогда в жизни ему так не хотелось иметь под рукой меч. Но караульным он сопротивляться не стал, не желая тешить Генриха. Император смотрел, как эскорт направился к двери, выждал, когда та откроется, и только потом сказал:

– Есть еще кое-что. Суд над тобой начнется завтра.

Март 1193 г.

Ричарда разместили в доме каноников при большом соборе, потому как Генрих постановил, что суд состоится в большом зале дворца епископа Шпейерского. Король ждал возвращения Хадмара и беспокойно расхаживал по комнате, а австрийские стражи старались обеспечить хоть какую-то свободу, расположившись в углу. Ричард ощущал их сочувствие, но понимал, что ему предстоит столкнуться с куда более враждебной аудиторией, когда начнется императорский сейм – Хадмар успел его предупредить, что завтрашний сейм будет мало похож на обычное собрание германских князей. Поскольку половина из них находится в состоянии мятежа против Генриха, их места будут пустовать. Среди участников будут австрийский герцог, его брат, герцог Медлингский, и сын. Присутствуют и ближайшие родичи Генриха: его дядя, граф Рейнского палатината, два брата: Конрад, герцог Швабский, и Отто, граф Бургундского палатината. Хадмар сказал, что в большом зале были архиепископ Трирский, а также епископы Шпейера, Вормса, Пассау, Фрейзина и Цейтца. Здесь же будут имперские министериалы, возглавляемые маршалом Генриха Хайнцем фон Кальденом, и его сенешаль Марквард фон Аннвейлер, наряду с клириками. Приехали послы от французского короля и Бонифация д’Алерамичи, маркиза Монферратского – младшего брата человека, в убийстве которого обвиняли Ричарда.

Ричарду казалось совершенно несуразным, что ему придется предстать перед судом по обвинению в предательстве Святой земли. Казалось, что до прихода Хадмара прошла целая вечность.

– Теперь они готовы к суду над тобой, – мрачно объявил рыцарь. – Ты не останешься совсем без друзей, потому как император разрешил присутствовать на сейме епископам Солсберийскому и Батскому, Уильяму де Сен-Мер-Эглизу и аббатам.

Присутствие тут епископа Батского оказалось для Ричарда неожиданностью, и не самой приятной, поскольку этому прелату он не слишком доверял.

– Но им ведь не дадут права голоса, не так ли?

Хадмар глянул на стражей и понизил голос, хотя и знал, что его подчиненные не знают латыни.

– Могу я дать тебе один совет?

– Лучше бы ты дал мне быструю лошадь и время оторваться, – отозвался Ричард с невеселой улыбкой. – Но и совет я тоже приму.

– Я думаю, тебе следует преклонить колени перед императором.

– Да я скорее иголку себе в глаз воткну!

Хадмар ожидал подобной реакции и вскинул руку:

– Хотя бы выслушай меня. После того как отец императора Генриха утонул по пути в Святую землю, большая часть немецкой армии сгинула от заразы, вспыхнувшей в Антиохии. Фридрих, брат Генриха, кое-как довел уцелевших до осадного лагеря под Акрой, но тут сам умер от лихорадки. Понимаю, тебе это все известно, но не перебивай. Когда несколько месяцев спустя прибыл герцог Леопольд с австрийским войском, он, как крупный вассал императора, принял немцев под свою руку. Поэтому, так позорно обойдясь с его знаменем, ты оскорбил не только австрийцев, но и немцев. Многие из тех, кто соберутся завтра в зале, считают, что ты поставил под сомнение отвагу герцога Леопольда и выразил презрение ко всем людям германской крови.

– Но это же бред! Я никогда не обвинял Леопольда в трусости, а только в превышении своих полномочий. А сыновья и дочь моей сестры наполовину немцы, и я их очень люблю.

– И тем не менее многие верят в это, и тебе предстоит убеждать их в обратном. Самым правильным для тебя будет выказать уважение к рангу Генриха, если уж не к нему самому.

– Даже если я смогу доказать им, что не питаю к германцам ненависти, неужели ты в самом деле думаешь, что это изменит их вердикт?

Ричард знал, что Хадмар старается быть честным на свой лад. Не обманул он его и теперь.

– Нет, едва ли, – сказал министериал. – Но уж точно не повредит.

И не говоря больше ни слова, рыцарь знаком дал своим людям понять, что пришло время сопроводить английского короля на встречу с его обвинителями.