Кейт Мосс - Огненные палаты

Что же до случайности, которая свела их вместе тем апрельским вечером после мессы, Мину нередко о ней размышляла. Это какое же невероятное стечение обстоятельств должно было произойти, чтобы они оба оказались в церкви в одно и то же время? Пит так и не признался ей, что привело его туда: как бы Мину ему ни верила, но она не могла не видеть в этом еще одного знака, что их жизням суждено связаться друг с другом.

– Ну, что он сказал? – подступила она с вопросами к Эмерику, едва тот успел вернуться. – У Пита все хорошо? Он…

– Он хочет, чтобы ты встретилась с ним в боковом приделе церкви в четыре часа.

Мину нахмурилась:

– Это невозможно. Я никак не смогу в такой час улизнуть из дома незамеченной.

– Пит велел передать тебе, что поймет, если ты не сможешь принять его приглашение, но он не стал бы тебя звать, если бы это не был вопрос жизни и смерти, – сказал Эмерик.

– Жизни и смерти? Он прямо так и сказал?

Эмерик пожал плечами:

– Ну, не совсем, но именно это и имел в виду.

Мину бросила взгляд на Пита, который ждал в сени деревьев. Она толком не знала, что он за человек, и все же чутье подсказывало ей, что он не стал бы просить ее о таком без веской причины.

– Так какой ответ ему передать? – спросил Эмерик.

Мину сделала глубокий вдох:

– Передай ему, что я приду.

Часы, прошедшие после исчезновения Алис, сливались в дни, а дни – в недели непрекращающихся отчаянных поисков. Сесиль Нубель практически не смыкала глаз. Она методично обходила улицы Ситэ и Бастиды, спрашивая у друзей, соседей и незнакомцев, не видели ли они маленькой девочки. Никто ее не видел.

– Примерно вот такого роста, с буйными черными кудрями и такими же темными глазами. Умная девочка, очень серьезная.

Она прочесала все темные переулки, где промышляли своим ремеслом проститутки и карманники, исходила все тропки вдоль берега реки, переговорила со всеми лодочниками и рыбаками. Если бы где-то река вынесла на берег детское тело, кто-нибудь из них непременно хоть краем уха что-то да услышал бы об этом, но никто ничего не знал, и хотя Сесиль и сама не могла бы сказать, почему так в этом убеждена, в глубине души она была совершенно уверена, что Алис жива. Судя по всему, она уехала куда-то со знатной женщиной, богатой дамой, которая подкупила Мари Гали, чтобы та указала ей дом Жуберов. Но согласилась ли Алис ехать по доброй воле, или ее увезли силой, Сесиль выяснить не удалось, и думать об этом ей было невыносимо.

Под угрозой предстать перед магистратом за пособничество в похищении ребенка Мари призналась во всем и хотя бы дала подробное описание женщины и ее одежды. Рассказ бедняжки Риксенды о событиях того злополучного дня был сбивчивым и бессвязным и от раза к разу изменялся.

Сесиль написала Мину, чтобы оповестить ее о трагедии, но никакого ответа так и не получила. Она намеревалась отправить еще одно письмо, как только у нее появятся хоть какие-нибудь новые сведения. Пока что никаких новостей не было.

Но наконец кое-что все-таки всплыло. Каркасонский гарнизон был брошен на подавление волнений, вспыхнувших в деревушках Юга после того, как стало известно о резне в Васси. Часть Беранже откомандировали в Лиму, откуда они вернулись только сегодня днем.

– Ты точно уверен, что это было в тот самый день? – спросила мадам Нубель. – В пятницу, третий день апреля?

– Да, мадама, – отвечал Беранже. – Я твердо это помню, потому что аккурат в тот самый вечер нас отправили в Лиму. Потому я и не слыхал ничего про то, что малышку Алис…

Мадам Нубель вскинула руку:

– Ты ни в чем не виноват, друг мой. Вас не было в Ситэ. Но прошу тебя, расскажи мне подробно, что ты видел.

Старый служака кивнул, его честное лицо посерело от горя.

– Я узнал карету епископа Тулузы, потому как не так давно ее видел – примерно тогда же, когда убили этого Мишеля Казе, – с гостем, который останавливался в епископском дворце, внутри. – Он покачал седой головой. – Странное дело. Весь Ситэ перекрыли, весь гарнизон подняли на поимку злодея, а потом – раз! – и все. Приказано об этом забыть. А затем вдруг выясняется, что это какое-то местное дело. Повесили за это преступление одного малого по имени Альфонс Бонне, из Бастиды. Во всяком случае, так говорят. Но я считаю, что он тут совершенно ни при чем. Просто нужно было кого-то за это вздернуть, вот Бонне и стал козлом отпущения. Все это очень странно.

– Мы обсуждали дело Бонне, и я очень сочувствую его семье, – произнесла мадам Нубель нетерпеливо, – но нельзя ли вернуться к Алис? Я хочу все знать точно. В ту пятницу ты видел, как карета выезжала из Ситэ?

– В самом начале шестого, да. Я как раз стоял на часах у Нарбоннских ворот. В карете сидела темноволосая дама, хотя я видал ее лишь мельком. Разодета была в пух и прах. Мы с ребятами еще потом удивлялись, что делает дама в епископской карете, так что хорошо ее запомнили.

– Так, а теперь подумай хорошенько. – Ее голос сорвался. – Могла с ней быть Алис?

– Хотел бы я помочь, мадама, но внутрь я не заглядывал. Занавески были задернуты. – Он вздохнул. – Скверно-то как, а? И мадомазела Мину с Эмериком до сих пор в Тулузе.

– Ты не помнишь, в какую сторону карета поехала из Ситэ? – не дала ему отклониться от темы Сесиль. – Кучер ничего не упоминал о том, куда они направляются?

Беранже покачал головой:

– Не в сторону Бастиды – вот и все, что я могу сказать. Они проехали по подъемному мосту, а потом повернули направо.

– В сторону гор?

– Не в направлении Тулузы, это уж как пить дать, хотя кто их знает, куда они свернули, когда скрылись из виду? – Он опять тяжело вздохнул. – Простите, что помощи от меня не много.

– Ты сделал все, что мог, – заверила его Сесиль, разворачиваясь, чтобы идти домой.

– Уверен, вы ее отыщете, – произнес ей вслед Беранже. – Все обычно как-нибудь улаживается. Так ведь? Разве не так люди говорят?

Сесиль Нубель ничего не ответила. Она была крайне огорчена тем, как мало Беранже знал. По пути обратно на улицу Трезо она в который раз задала себе вопрос, который не давал ей покоя все эти долгие кошмарные недели полной неизвестности. Жуберы не были богаты, так что зачем кому-то могло понадобиться похищать Алис? И почему никто до сих пор не потребовал выкупа? Сам собой напрашивающийся ответ – что девочка уже мертва – она принимать отказывалась.

– Ну, какие новости? – поинтересовалась Риксенда, едва она переступила порог дома. – Беранже что-нибудь видал?

– Нет, – отозвалась Сесиль, опускаясь в кресло.

– Совсем ничего?

Мадам Нубель вздохнула. Она смертельно устала.

– Ну, он видел, как через Нарбоннские ворота выезжала какая-то карета, которая потом повернула в направлении гор, а не Бастиды, но… – Она пожала плечами. – Он заметил на дверцах герб епископа Тулузы, но клянется, что пассажирка была женского пола.