Кейт Мосс - Огненные палаты

Мину не смогла удержаться от улыбки.

– Возможно. Мне не кажется, что ситуация чем-то отличается от того, что было последние несколько недель. Перемирие действует. И потом, я не могу уехать из Тулузы. Моя тетушка нуждается во мне, я не могу ее оставить. – «И тебя тоже», – подумала она. – Как я могу оставить тебя? Да и что сказал бы отец, если бы мы вернулись в Каркасон без предупреждения?

Пит увлек ее за собой в глубокую тень и понизил голос:

– Мину, послушай меня. Поначалу, сразу после беспорядков, я цеплялся за надежду, что предводители как католиков, так и протестантов хотят найти компромисс на благо Тулузы. Но больше я в это не верю. С каждой неделей появляется все больше доказательств того, что парламент предубежден против гугенотов. Каждый несправедливый приговор делает свое черное дело. Слишком многие теперь в наших рядах, воодушевленные новостями об успехе кампаний в Орлеане и Лионе, жаждут открытого конфликта. – Он глубоко вздохнул. – Конде собрал войско в Бланьяке и других деревнях в окрестностях его владений. Сегодня ночью они намерены войти в город.

– Чего они хотят?

– Заставить Тулузу соблюдать Эдикт о веротерпимости и обращаться с гугенотами и католиками одинаково в соответствии с законом и перед лицом Господа.

– При помощи армии?

– А что, разве остался какой-то другой способ? – вопросом на вопрос ответил он. – Сила понимает только силу. В городе тысячи католических солдат. Чтобы усадить их обратно за стол переговоров, мы должны продемонстрировать им равную силу.

Мину внезапно зазнобило. Мысль о том, что гугенотская армия планирует войти в город под покровом ночи исключительно ради того, чтобы принудить противную сторону к дебатам, казалась ей по-детски наивной. Но Питу явно хотелось в это верить.

– Это не очередной слух?

– Нет. – Пит взял ее за руку. – Прошу тебя, любовь моя, уезжайте сегодня, пока ворота не закрыли на ночь. Потом может быть уже слишком поздно.

– Я не могу уехать. У меня нет ни транспорта, ни…

– Кладбища истории усеяны костями тех, кто слишком медлил, Мину. Я раздобуду для вас лошадь и повозку, чтобы вы могли выехать из города, и сопровождающего, который переведет вас через границу в Од. Там вы будете в безопасности.

– Почему ты это делаешь? – прошептала она. – Ты подвергаешь себя риску.

– Моя бесценная любовь, – произнес он с жаром, – вернись в Каркасон. Я не буду страшиться ничего в бою и смогу лучше защитить тех, чья жизнь в моих руках, если буду знать, что ты в безопасности. Как только все это уляжется, я приеду к тебе. – Он обхватил ее лицо ладонями и коснулся губами ее губ. – Lieverd. Моя милая.

Услышав эти слова, Мину поняла, что он не рассчитывает выйти из боя живым. В приступе какой-то отчаянной смелости она обвила его руками и прижалась к нему.

– Хотя мне очень не хочется подвергать тебя опасности, есть еще одна вещь, о которой я хотел бы тебя попросить, – сказал Пит, наконец отстраняясь.

– Что угодно, – пообещала Мину.

– Даст Бог, сегодняшний вечер пройдет без кровопролития.

– О чем ты хотел меня попросить?

– Есть одна вещь, величайшей ценности, и мне хотелось бы, чтобы ты увезла ее в безопасное место, на тот случай, если я по какой-либо причине не смогу потом сам забрать ее. Я не осмелюсь просить об этом никого другого.

– Что это такое?

– Я покажу тебе, – сказал Пит, быстро увлекая ее в конец узкого придела и присаживаясь на корточки перед стеной. – Видишь? Она спрятана тут.

– Что это такое? – спросила она вновь, глядя, как он осторожно вытащил из кладки незакрепленный кирпич и отложил его в сторону.

– Фрагмент святой плащаницы Христовой, которую, как говорят, привезли из Святой земли крестоносцы.

– Антиохийская плащаница!

Его глаза расширились.

– Ты про нее знаешь?

– Тетя рассказывала мне, что плащаница пропала несколько лет назад, – это все, что мне известно.

– Она была похищена и впоследствии попала ко мне. Когда пришло время, я обнаружил, что не могу заставить себя отдать ее в чужие руки. – Он покраснел. – Это предмет исключительной красоты.

– Я понимаю, – улыбнулась Мину.

– Я нашел мастера, который сделал для меня копию, а оригинал спрятал там, где он находился всегда. Здесь, в этой церкви. Мне невыносима мысль о том, что она может быть повреждена или уничтожена, если сегодня что-нибудь пойдет не так.

Нахмурившись, Мину присела на корточки и заглянула в темное углубление у основания стены.

– И давно ты обнаружил этот тайник?

– Четыре зимы тому назад. А что?

Многие годы спустя после того, как ее тетка пришла в эту же церковь в поисках укромного места, где можно было бы спрятать ее драгоценный подарок.

– А других таких же тайников в стенах здесь больше нет?

– Если и есть, мне о них ничего не известно. Я узнал об этом месте от старого священника, который был духовником в Коллеже-де-Фуа в пору моего студенчества.

Пит осторожно вытащил из тайника квадратный сверток из грубой серой ткани.

– Я завернул плащаницу в обрывок моего старого военного плаща для сохранности, – пояснил Пит, бережно держа материал в руках.

Мину поколебалась:

– А больше там внутри ничего нет?

Он вскинул на нее глаза:

– А что, должно быть еще что-то?

– Возможно, там лежит одна книга.

В его глазах блеснул молчаливый вопрос, однако же он сунул руку обратно в тайник.

– Я не могу ничего найти.

– Может, сбоку или совсем в глубине?

Пит улегся на пол и полностью засунул руку в пыль и паутину.

– Погоди-ка, там и впрямь что-то есть! Кажется, какой-то шнурок и… небольшой мешочек.

Мину затаила дыхание, лишь сейчас осознав, как сильно ей хочется, чтобы рассказ тетки оказался правдой. Пит медленно вытащил наружу черный бархатный кошель, затянутый шнурком.

Она улыбнулась:

– По правде говоря, я не ожидала, что она в самом деле здесь окажется. Моя тетка рассказала мне, что много лет назад спрятала в этой церкви одну вещь.

– Что за вещь?

– Библию, которую прислала ей моя мать в подарок по случаю моего рождения. Разумеется, не было никаких причин полагать, что вы оба нашли один и тот же тайник, за исключением того, что ей о нем рассказал тот же самый старый священник.

– А мне в спешке даже в голову не пришло проверить, есть в тайнике что-нибудь или нет. – Пит протянул ей мешочек. – Откроешь?

Мину сняла с бархата паутину и пыль, развязала шнурок и вытащила Библию.

– Да, – сказал Пит, обращая глаза к небесам. – За ней явно кто-то присматривал.

Мину кивнула. Библия была в точности такой, как описывала ее тетка. Синий кожаный переплет и закладка-ленточка из ярко-голубого шелка.

Она раскрыла книгу:

– А текст тут на французском.

Стук открывшейся входной двери заставил их умолкнуть. В церковь ворвался уличный шум. Грохот колес телеги, негромкий звук прикрытой двери, дуновение воздуха.