Кейт Мосс - Огненные палаты

– Я в это не верю.

Маккон прижал кончик шпаги к горлу Пита.

– Тогда ты еще больший глупец, чем я думал. Повернись, Рейдон. Руки вверх, чтобы я хорошо их видел.

– Кто рассказал тебе о ней? – спросил тот, не в силах сдержаться.

– Да в Тулузе на каждом шагу шпионы, – расхохотался Маккон. – Уж кто-кто, а ты должен это знать.

– Кто? – настаивал Пит.

Маккон снова расхохотался:

– Продажей фиалок на жизнь не заработаешь. Купить можно любого, вопрос лишь в цене.

– Слава богу, ты пришла! – воскликнул Эмерик, бросаясь сестре навстречу. – Кажется, она тронулась умом.

– Мину, – проскулила их тетка. – Дорогая племянница. Это он тебя послал? Он зол на меня? Мне нужно возвращаться домой. Я не могу находиться на солнце. Это очень плохо для цвета лица. Моя кожа должна оставаться белоснежной, безукоризненно белоснежной.

– Он заплатил мне за двоих, – возмутился мальчишка-конюх. – За даму и молодого человека. Про чокнутую старуху уговора не было.

– Я доплачу, – торопливо пообещала Мину. – Это ты нас повезешь?

– А что, вы чем-то недовольны?

Мину вскинула руку:

– Я ничего такого сказать не хотела. Сколько тебе лет?

– Достаточно, чтобы уметь управляться с каретой и лошадью, – буркнул парнишка угрюмо, пнув солому носком своего сапога. – К тому же тут ехать-то всего до римской крепости на холме, что в пяти лье к югу.

– Пит договорился, что в Пеш-Давиде нас встретит другая повозка, которая отвезет нас в Каркасон.

– Надо ехать. Уже четверть восьмого. Тот господин очень настаивал, что мы непременно должны выехать из города сегодня до наступления ночи.

– Он здесь? – внезапно снова подала голос мадам Буссе. – Не пускайте его ко мне, он не должен меня видеть…

– Вам ничто не грозит, тетушка, – заверила ее Мину. – Мы с Эмериком позаботимся о вас. Идемте, мы отправляемся в путешествие.

Был ли то результат потрясения или побоев, но Мину видела, что рассудок их тетки помутился. Изначально она намеревалась ехать прямо в Пивер, но в таком состоянии мадам Буссе было не вынести столь долгую поездку. Ей нужен был отдых и целебные снадобья для ее ран.

– Если мы едем, ехать надо сейчас, – снова повторил конюх, – а не то ворота закроют на ночь.

Мину сделала глубокий вдох. Выбора не было. Сейчас они поедут в Пеш-Давид, как договорился Пит, а там она решит, как быть дальше. Девушка бросила взгляд на брата, только сейчас осознав, что рано или поздно придется рассказать ему про Алис.

Потом она подумала о Пите и о драгоценном грузе, который он ей поручил, и эта мысль придала ей мужества.

– Милая тетушка, – произнесла она тоном, каким разговаривала с братом и сестрой, когда те были совсем малышами, – сейчас Эмерик поможет вам сесть в повозку. Ну-ка, держитесь за его руку.

– Мы что, уезжаем? А месье Буссе знает? Ему не нравится, когда я куда-то уезжаю без его позволения.

– Это он поручил мне увезти вас из города, дорогая тетушка, ради вашего здоровья.

– А я тебе что говорила? – На ее лице заиграла странная кривая улыбка. – Я всегда у него на первом месте. Месье Буссе – хороший муж, он всегда думает обо мне в первую очередь, всегда…

– Идемте, тетушка, – сказала Мину, с помощью Эмерика усаживая ее в повозку.

– А моя дорогая Флоранс тоже там будет? Моя сестра будет меня ждать? Я буду так рада ее видеть. Мы с ней так давно не виделись.

– Мы все позаботимся о вас, милая тетушка, – мягко произнесла Мину. – Вам нечего больше бояться.

Он будет здесь со дня на день.

Письмо, написанное его собственной рукой и скрепленное его личной печатью, подтверждает это. В нем он говорит о грядущем хаосе и о последней битве за спасение души Тулузы. Дата назначена на тринадцатый день мая, и он считает благоразумным удалиться из города до тех пор, пока худшее не окажется позади. Пока все до последнего еретика не будут сожжены или изгнаны, а зараза протестантизма искоренена. Лишь тогда он вернется в Тулузу и поведет за собой Церковь.

До тех же пор Валентин укроется вместе со мной в Пивере.

Кроме того, он пишет, что ему известно местонахождение подлинной плащаницы. С Божьей помощью, – пишет он, – к тому времени, когда я буду читать это письмо, она уже будет в его распоряжении.

Но самая радостная весть вот какая. Он отыскал Мину Жубер и предпринимает шаги, необходимые для того, чтобы она оказалась в его руках.

А уж там я до нее доберусь.

– Почему мы не едем? – спросила Мину, когда повозка остановилась на площади Дорада.

Мадам Буссе впала в какое-то оцепенение. Глаза у нее были открыты, но она, казалось, не осознавала ничего из того, что происходило вокруг. Мину ее состояние беспокоило, однако сейчас это было к лучшему.

– Они выставили заставу перед въездом на мост, – отозвался конюх, привстав на своей приступочке.

– Зачем?

– Судя по всему, обыскивают всех, кто пытается выехать из города.

Мину сжала руку Эмерика:

– Не стоит переживать. На мосту часто проверяют.

– Так, а как нам быть с ней? – сказал он, ткнув большим пальцем в сторону мадам Буссе. – Вдруг они решат, что это мы ее так?

Мину осторожно натянула капюшон поглубже на теткино лицо, чтобы скрыть заплывший глаз и разбитую скулу.

– Предоставь это мне, – произнесла она с деланой уверенностью. – Все обойдется.

Маккон убрал шпагу в ножны, но Пит чувствовал острие кинжала англичанина, упиравшееся ему в бок так, чтобы это было не заметно со стороны. Для того чтобы вспороть ему живот, достаточно было малейшего нажатия. С виду же все выглядело так, как будто два закадычных приятеля рядышком идут через площадь Дорада.

Когда они поравнялись со ступенями церкви, Пит скользнул взглядом по сторонам, пытаясь решить, как и когда действовать: если он позволит отвести себя в подвалы инквизиции – ему конец.

– Даже не думай попытаться сбежать, – предупредил Маккон. – У нас повсюду свои люди.

И в самом деле, на каждом углу были солдаты. Заставу устроили на въезде на крытый мост, и на подступах к нему образовался немалый затор из повозок и карет, дожидающихся своей очереди проехать в укрепленное предместье Сен-Сиприен. Некоторые из них принадлежали гугенотским семьям, которые начали массово покидать город еще со времен апрельских погромов, другие же не оставляли сомнений в том, что их хозяева – состоятельные католики. Дорогие ливреи и богато изукрашенные кареты. Пит очень надеялся, что Мину с Эмериком успели выехать до того, как начались обыски.

Кинжал Маккона вновь ткнул его в ребра.

– Сюда, – произнес тот вполголоса. – Негоже заставлять благородного Валентина ждать.