Наири Зарьян - Давид Сасунский

Визирь припал к ногам Мсра-Мелика:

– Век живи, царь! Давай испытаем Давида. И если у него окажется смекалка, тогда секи голову и ему и мне!

– Как же его испытать? – спросил царь.

– А вот как, – отвечал визирь. – Справа блюдо с огнем поставим, а слева блюдо с золотом. Коли схватится он за огонь, стало быть, ум у него не дозрел, стало быть, он еще дитя. А вот если он золото схватит, стало быть, у него уже есть смекалка, стало быть, он уже не дитя, – вот тогда и убей его.

Подвели Давида к столу. Справа был огонь, слева – золото. Давиду сказали:

– На, Давид, бери что хочешь.

У Давида глаза разбежались. Протянул он руку к золоту, но по произволению Божьему ангел взял его за руку и поднес ее к блюду с огнем. Давид схватился за огонь – огонь так и прилип к его пальцам.

Тогда он палец с огнем сунул в рот и обжег себе язык. Заревел, завизжал Давид от боли. Исмил-хатун обняла его и сказала:

– Ну что, Мелик, теперь ты удостоверился? Давид – сущий младенец, смекалки у него еще нет, убивать его – грех.

Тут заговорил визирь:

– Давид – ребенок, ум у него еще не дозрел, грешно убивать Давида!

– Добро! – рассудил Мсра-Мелик. – Дарю я вам Давида. Пусть живет!

Обжег себе язык Давид и стал косноязычным. Так его с той поры и прозвали: «Тлол Давид» – Косноязычный Давид.

Недели две-три Давид жил-поживал во дворце.

Нрав у него был беспокойный, шальной. Вот как-то раз вышел он на улицу, пошел по городу, добрался до Мсра-Меликовой оружейной. Дверь в оружейную была отворена. Давид спустился по лестнице. В оружейной большущая палица лежала.

– Хорошая игрушка! – сказал Давид, взял палицу, взмахнул ею да как грянет об пол! Гром пошел по городу. Горожане перепугались насмерть: подумали, землетрясенье.

Мсра-Мелик пробудился от сна.

– Это грохот от моей палицы, – сказал он. – Поглядите, кто взял мою палицу и что сталось с городом?

Визирь смекнул, что палицу мог взять только Давид. Побежал в оружейную, остановился у входа.

– Эй, Давид! – крикнул визирь. – Бога ты не боишься? Что ты там делаешь? Вылезай скорей! А то сейчас сюда Мсра-Мелик придет, и тебе достанется!

Давид бросился наутек.

Мсра-Мелик прибежал, совсем было задохнулся от быстрого бега, остановился у дверей оружейной, спросил:

– Визирь! Кто это палицей грохнул?

– Много лет тебе здравствовать, Мелик! – молвил визирь. – Когда я сюда прибежал, дверь была отворена, но в оружейной никого нет.

– Это, уж верно, Давид. Кто еще, кроме Давида, мог бы поднять мою палицу?

Мсра-Мелик рвал и метал. Кинулся искать Давида по всему городу, да так и не нашел и вернулся к себе во дворец. Давид спал около тонира.

Мсра-Мелик снял с лука тетиву – хотел удушить Давида. Но тут подоспела Исмил-хатун и схватила Мсра-Мелика за руку:

– Мелик! Что ты делаешь?

– Я удавлю этого щенка! – вскричал Мсра-Мелик. – Он с моей палицей играл, такой поднял грохот, что все подумали – землетрясенье!

Исмил-хатун грудь обнажила.

– Мелик! – сказала она. – Убьешь Давида – в яд для тебя превратится мое молоко!

– Знай, матушка, – крикнул Мсра-Мелик, – Давид – змеёныш! Каждый миг я жду от него беды. Довольно! Я с ним покончу.

На ту пору вошел к ним визирь и, услышав такие речи, сказал:

– Зачем убивать Давида, кровь проливать, грех на душу брать? Пошлите лучше Давида в его отчий край – в Сасун!

Приготовила Исмил-хатун хлеба на девять дней, девять пар трехов [ обувь из сыромятной кожи ], девять пар чулок, благословила Мгерова сына.

– Иди, сынок! – сказала она. – Иди к дядям, иди в страну своего отца. Да хранит тебя господь!

Тут Мсра-Мелик поднял меч и сказал:

– Э, нет! Давид должен сначала пройти под моим мечом, только тогда отпущу я его в Сасун.

– Чтобы я прошел под твоим мечом? Как бы не так! – молвил Давид.

– А что ж тут плохого, Давид, если ты пройдешь под мечом? – вмешался визирь. – Пройди, а потом ступай себе с богом в Сасун.

– Не пройду! – объявил Давид. – Мсра-Мелик для того заставляет меня пройти под его мечом, чтобы впоследствии, когда я подрасту, я не поднимал меч на него, чтобы он поднял меч на меня, а я чтобы не трогал его. Пусть хоть тысяча Мсра-Меликов потребуют этого от меня – не пройду! Я скорее под покрывалом моей матери пройду, только не под мсырским мечом!

– Так ты не пройдешь под моим мечом? – заревел Мсра-Мелик.

– Не пройду, – отвечал Давид. – Что хочешь делай со мной – не пройду!

Тут визирь взял Давида за руку, чтобы под мечом его провести. Но Давид увернулся, прошел мимо меча, задел мизинцем за камень – из камня искры посыпались.

Мсра-Мелик ужаснулся.

– Давид еще малыш, а что вытворяет! – молвил он. – Дай подрастет – весь мир разрушит!

Тут Исмил-хатун и визирь пали к ногам Мсра-Мелика, начали просить его, убеждать: Давид, мол, еще несмышленыш, да к тому же блажной, пусть себе идет в Сасун, и мы от него избавимся.

В Мсыре проживали два пахлевана: Батман-Буга и Чарбахар-Ками. Мсра-Мелик позвал их и сказал:

– Уведите Давида за семь гор, на Батманский мост. Там убейте Давида, а капу [ одежда ] его намочите в крови и мне принесите, чтобы я выпил эту кровь и душу отвел.

Пахлеваны собрались в дорогу. Давид поцеловал Исмил-хатун руку, попрощался с ней и пошел.

Долго ли, коротко ли, вот уже и пять, вот уже и шесть дней находятся они в пути. Батман-Буга и Чарбахар-Ками всё ищут, где бы им удобнее Давида убить. А может быть, просто рука у них не поднимается на Давида?

Давид ни словом не обменивался со своими провожатыми. Не по дороге шел, а сторонкой, то опережал пахлеванов, а то отставал, бегал по горам и долам, камешки пошвыривал, через кусты перепрыгивал, птиц-зверей пугал, с пути сбивался, блуждал…

Пахлеваны усядутся при дороге, сами хлеб жуют, а Давиду не дают. Давид съедобные травы собирал, кореньями питался, перепелок и зайцев ловил, убивал, насыщался. Не смотрел из рук пахлеванов, хлеба у них не просил.

Так шли они, шли и наконец дошли до Батманского моста.

– Что же нам делать, Ками?.. – сказал Буга. – Покончить с Давидом, бросить его в реку?

– А как же иначе, Буга?.. – сказал Ками. – Таков приказ Мсра-Мелика…

Давид был далеко и слов этих не слышал. Пахлеваны сделали привал и позвали Давида:

– Давид! Иди скорее сюда! Давид приблизился к ним и сказал:

– Мы уже шесть дней идем, а вы ни разу у меня не спросили: «Давид! Тебе есть-пить хочется?» Что это с вами случилось, почему возле этого моста вы вдруг вспомнили о Давиде?