Наири Зарьян - Давид Сасунский

Гусаны сняли с плеч сазы и положили их на колени.

Белобородый гусан запел:

Полюбуйтесь, друзья, на Хандут-хатун!

Ей руки и ноги калам [ перо ] обводил,

Ах, словно калам обводил!

Ей ногти на пальцах подпилок точил,

Ах, словно подпилок точил!

Полюбуйтесь, друзья: у нее на спине

Извиваются сорок волнистых кос,

Ах, сорок волнистых кос!

Полюбуйтесь, друзья: на ланитах ее

Румянец живее пламенных роз,

Ах, живее пламенных роз!

Как багдадская башня, она стройна,

Ах, как башня она стройна!

Полюбуйтесь теперь, что в очах у нее:

Младость вечная в этих очах зажжена,

Младость вечная в них зажжена!

– Славно! – дружно воскликнули сасунские молодцы.

– Тише! – цыкнул на них Кери-Торос. – Не мешайте им петь.

Тут заиграл и запел чернобородый гусан:

Для тебя, о Давид, воспою Хандут-хатун.

Стан у нее стройней тростника.

Для тебя, о Давид, воспою Хандут-хатун.

А поступь, как у Джалали, легка.

Для тебя, о Давид, воспою Хандут-хатун.

Губы ее – что душистый мед.

Для тебя, о Давид, воспою Хандут хатун.

Не зубами, а жемчугом полон рот.

Для тебя, о Давид, воспою Хандут-хатун.

Хлопка нежней шея у ней.

Для тебя, о Давид, воспою Хандут-хатун.

Как увидишь – заплачет сердце по ней.

– Ого! – зашумели сасунские молодцы. – После такой хвалы у всякого сердце по Хандут-хатун затоскует – даже у тех, кто не видел ее.

– Погиб теперь наш Давид!

– Тише! – цыкнул на них Кери-Торос и обратился к молодому гусану: – А тетерь ты спой.

Молодой гусан заиграл и запел:

Как райские двери, уста у нее,

Нет, краше, нет, краше еще!

Журавлиные перья – ресницы ее,

Нет, легче, нет, легче еще!

А бела Хандут, будто снег на горе,

Нет, белее, белее еще!

А душиста она, как цветок на заре,

Нет, душистей, душистей еще!

Словно кедр, она высока и стройна,

Нет, стройнее, стройнее еще!

Как семь буйволов, наша Хатун сильна,

Нет, сильнее, сильнее еще!

– Красавица писаная! – дружно воскликнули сасунские молодцы.

– Эта девушка достойна Давида!

– Молчать! – гаркнул Кери-Торос. – Она не девушка, а ведьма! Ее гусаны явились в Сасун, чтобы нашего Давида обмануть, заманить в колдовскую эту страну и там его уничтожить, погасить светоч Сасуна. Бейте коварных гусанов, ломайте их сазы!

Сасунские молодцы отколотили гусанов, сазы их переломали, а самих гусанов выгнали вон.

Напуганные гусаны бежали опрометью, а на мосту остановились и сказали друг другу:

– Говорили нам, что сасунцы – сумасброды, а мы всё не верили!

– Что мы им сделали? За что они нас побили?

– Мы только расхвалили Давиду Хандут-хатун, как она нам велела.

– Мы-то думали: Давид – молодец из молодцов, а он оказался седым блажным стариком!

В это время Давид и его друзья после охоты спускались с гор, неся за плечами добычу. Увидев на мосту гусанов, он их окликнул:

– Здорово, братцы! Что вы тут делаете? Что вы за люди?

– Мы гусаны из Капуткоха, – отвечали они.

– Видать, чем-то вы недовольны, – заметил Давид.

Белобородый гусан пожаловался:

– Сасунские сумасброды нас побили, сазы наши переломали, выгнали нас из города.

– За что? – удивился Давид.

На это ему чернобородый гусан ответил так:

– Дочь нашего царя Хандут-хатун послала нас в Сасун, чтобы мы расхвалили ее Давиду, чтобы она пришлась Давиду по нраву, чтобы Давид пришел в Капуткох и женился на Хандут. Сасунцы послушали наше пение, а потом отколошматили нас и сазы нам переломали.

Безбородый гусан к этому добавил:

– И все это они учинили по приказу Давида. Как мы теперь будем без сазов?

– Что? – опросил Давид. – Вы видели Давида?

– А как же! – отвечали гусаны. – Ну уж и Давид!

– А что, не понравился он вам?

– Кому он может понравиться! Седой, дряхлый, выживший из ума старик! Жаль нам нашу царевну – охота была ей выходить за дряхлого сумасброда!

Давид подмигнул друзьям, и они расхохотались.

– Куда же вы идете в такой поздний час? – спросил гусанов Давид.

– Идем домой, в Капуткох, – отвечали гусаны. – Скажем нашей царевне, чтоб она не ходила замуж за эту старую развалину Давида. Какая он ей пара!

– Гусаны! – со смехом сказал Давид. – Давид – это я, а побил вас мой дядя.

Гусаны переглянулись.

– Вот это и правда Давид! – сказали они. – А тот вздорный старик – какой же он Давид?

– Гусаны! – молвил Давид. – Вот вам горсть серебра. Вернитесь в Сасун, сазы отдайте в починку, а когда почините, приходите ко мне и расхвалите вашу Хандут.

Гусаны взяли горсть серебра, возвратились в Сасун, починили сазы, пришли к Давиду в его покой, и каждый из них расхвалил деву Хандут, каждый спел ту песню, которую пел для Кери-Тороса, за что перенес побои.

Давид послушал похвальные песни в честь Хандут-хатун, а затем взял у молодого гусана саз, настроил его и запел:

Пусть всегда вам, гусаны, живется легко!

На Хандут вам раскрыть мне глаза суждено.

Мое сердце, как свежее молоко, -

После вашего пения скислось оно.

Как Сасун, прочен был мой сердечный покой -

Суждено было вам эту крепость пробить.

Сердце было осеннею чистой рекой -

Удалось вешним водам его замутить.

Было сердце мое – что стальная броня,

А теперь оно плавится, как от огня.

Тут Давид положил саз на пол и, обращаясь к гусанам, сказал: – А теперь, гусаны, идите в Капуткох и скажите Хандут-хатун: пусть подождет шесть дней, а на седьмой я приеду к ней в гости. Завтракать буду в Чажване, обедать – в Бандымаху, ужинать – во дворце у вашей царевны.

Дал Давид гусанам горсть золота и отпустил в Капуткох.

Давид гусанов до моста проводил и, воротившись домой, погрузился в раздумье. Облик Хандут-хатун так и стоял у него перед глазами.

Дни шли за днями. Давид тосковал о Хандут-хатун, таял и сох, не пил и не ел.

Однажды Кери-Торос повел с ним такую речь:

– Мальчик мой Давид! Неужто Бог так тебя создал, что ты растешь только в боях? Что с тобой? Когда ты каждый день сражался, ты в тело входил, крупней и сильней становился. Теперь мы ни с кем не воюем, а ты все хиреешь и хиреешь. Что с тобой?

– У меня, Кери-Торос, большое горе. Ты не знаешь!

– Какое горе, мой мальчик?

– Да так…

– Как это «так»? Что значит «так»? Коли у тебя горе, мы ему поможем.

– Горе мое – Хандут-хатун из Капуткоха, – объявил Давид.

Рассвирепел Кери-Торос:

– Что?.. Какая там еще Хандут-хатун? Что ты мне сказки рассказываешь?

– С того дня, как капуткохские гусаны расхвалили Хандут, сердце мое исполнилось любви к ней, и любовь эта жжет и палит меня огнем, я ни пить, ни есть не могу. Я поеду за ней в Капуткох. Умереть мне на этом самом месте, поеду!

– Давид, родной мой! – молвил Кери-Торос. – Послушайся ты меня: брось ты пагубную эту затею! Кто направится в Капуткох, тот назад не вернется. Силой там, брат, не возьмешь. Это колдовская страна. Там людей завораживают. С капуткохцами лучше не связываться. Послушайся ты меня: не езди в Капуткох.