Гэри Дженнингс - Осень ацтека

— В последний раз, — посетовал я, — мне удалось лишь нанести пятно копоти на стену испанских казарм, да к тому же при этом случайно погиб проходивший мимо носильщик. На сей раз я хочу взорвать порох внутри здания. Уверен, это вызовет гораздо большие разрушения и не станет причиной смерти невинных людей. Правда, в таких местах всегда отирается несколько маатиме, но я не считаю продажных женщин невинными жертвами.

— Ты имеешь в виду то самое здание казарм в Траза?

— Нет. Улица там всегда полна прохожими. Но мне известно одно место, где — ни внутри, ни рядом — практически не бывает никого, кроме испанцев. И маатиме. Ты пронесёшь туда мои взрывчатые шары. Речь идёт о военной школе в укреплении на вершине холма Кузнечика, которое испанцы называют замком.

— Я должна внести эти смертоносные предметы внутрь? — воскликнула Ситлали. — Внутрь здания, заполненного и окружённого солдатами?

— Заполненного, да, но вокруг частокола растут старые деревья, и охраны по периметру практически нет. Да тебе и не придётся лезть через стену. Недавно я провёл целый день, бродя по окрестностям замка, присматриваясь к крепости из-за деревьев, и никто меня не заметил. Уверен, что ты можешь легко войти в цитадель и выйти из неё, не подвергая себя ни малейшей опасности.

— Хотелось бы и мне самой быть в этом уверенной, — пробормотала Ситлали.

— Ворота замка всегда широко раскрыты, и кадеты, так у них называют новобранцев, свободно ходят туда-сюда. Так же как и их наставники, опытные солдаты. Беспрепятственно допускаются внутрь и другие испанцы, являющиеся туда по делам, и наши маатиме. Часовой у ворот есть, и вооружённый, но он просто стоит в ленивой позе, не обращая ни на что внимания. Он никого не окликает, даже шлюх. Полагаю, испанцы не считают нужным расставлять усиленную охрану, ибо никаких враждебных армий поблизости нет, и им трудно представить, что отдельный человек может причинить какой-то ущерб военному гарнизону! Или хотя бы, будучи в здравом уме, предпринять такую попытку.

— Выходит, на это способна только я? Ситлали Отважная и Безрассудная? — лукаво заметила она. — Пожалуйста, Тенамакстли, постарайся убедить меня, что я собираюсь сделать это в здравом уме.

— Когда я всё тебе растолкую, ты увидишь, насколько прост и практичен мой план. Так вот, сам я не могу пройти через ворота так, чтобы меня не остановили и, скорее всего, не арестовали. Другое дело ты.

— И как, интересно, я туда пройду? Выдав себя за маатиме? Аййя, разве я так уж похожа на шлюху?

— Едва ли. Ты гораздо красивее, чем любая из них. Ты просто понесёшь корзинку с фруктами и поведёшь с собой Ихикатля. Что может выглядеть более невинно, чем молодая мать, прогуливающаяся со своим ребёнком. Если же кто-нибудь всё равно спросит, что ты здесь делаешь, ответишь, что одна из здешних маатиме твоя двоюродная сестра и ты несёшь фрукты ей в подарок. Или что надеешься продать свои фрукты кадетам, потому что тебе нужны деньги на содержание увечного ребёнка. Я научу тебя, как сказать всё это по-испански. Тебя пропустят. Ну а оказавшись внутри укрепления, ты просто поставишь корзинку в неприметный уголок и не спеша выйдешь. Лучше всего, если тебе удастся оставить её рядом с чем-нибудь легко воспламеняющимся.

— Корзинка с фруктами? Но эти глиняные штуковины не очень-то похожи на фрукты.

— Дай мне закончить. Сейчас — видишь? — я вставлю в отверстие одного из этих шариков тонкий покуитль длиной с моё предплечье. Прежде чем ты подойдёшь к воротам, я подожгу его, но, чтобы прогореть полностью и воспламенить заряд, ему потребуется немало времени, так что вы с Ихикатлем успеете благополучно выйти за ворота. Один шарик, когда он взорвётся, воспламенит остальные три. Ну а уж все вместе взятые они устроят поистине незабываемый взрыв. Так вот, слушай. Когда эти шарики высохнут до твёрдости камня и пора будет выходить, я положу их в одну из твоих изящных корзинок, а сверху прикрою фруктами с рынка.

Помолчав, я добавил, уже не столько для неё, сколько для себя самого:

— Это должны быть плоды койакапули. И я обязательно постараюсь найти фрукты, внутри которых угнездились черви. Вроде меня.

— Что? — озадаченно спросила Ситлали.

— Да так — шутка, понятная лишь мне одному. Не обращай внимания. Плоды койакапули весят мало, так что корзинка не будет слишком тяжёлой. Тем более что, пока мы не доберёмся до замка, нести её всё равно буду я. Так вот. В первый солнечный день мы втроём выйдем из дома и неспешно, словно без особой цели, направимся к западной оконечности острова. Я с корзинкой, ты поведёшь Ихикатля.

Первый солнечный день выдался совсем скоро. В безупречно белых нарядах, изображая беззаботное веселье, мы вполне могли сойти за счастливое семейство, собравшееся прогуляться и закусить где-нибудь на свежем воздухе. Правда, было очевидно, что за нами всё равно увяжется неизменный соглядатай, один из наймитов собора.

Кроме корзинки я нёс также аркебузу, подвешенную вертикально под накидкой, под свободной рукой. Из-за этого походка моя сделалась несколько напряжённой, но это не бросалось в глаза, и со стороны оружия видно не было. Я заранее зарядил аркебузу точно так же, как это делал солдат на берегу: всыпал в ствол мерку пороху, забил тряпицу, закатил свинцовый шарик. «Кошачья лапка» сжимала кусочек «ложного золота», и, чтобы произвести смертоносный выстрел, мне оставалось лишь подсыпать пороху на «полку». Правда, я понятия не имел, как правильно целиться, и лишь полагал, что надо направить дуло на мишень. Однако, если с аркебузой всё в порядке, а удача на моей стороне, мне, может быть, и посчастливится поразить стремительно летящим свинцовым шариком какого-нибудь испанского солдата или кадета.

Если соглядатай и следовал за нами, то нам, по крайней мере на время, удалось оторваться от него, когда на краю острова я подозвал лодочника и мы взошли на борт его акали. Сначала я велел лодочнику плыть на юг, к цветочным садам Шочимилько, куда порой отправлялись на пикники испанские семьи, а убедившись, что никакой другой акали нас не преследует, попросил повернуть и высадить нас на глинистой отмели, рядом с местом, где некогда красовался парк Чапультепек. Мы поднялись на холм, не встретив никого, и шли, пока вдали не показалась крыша замка. После этого, укрываясь за деревьями, мы стали подбираться всё ближе, пока не увидели распахнутые ворота крепости и многочисленных, сновавших туда-сюда или просто прогуливавшихся людей. Нас так никто и не заметил.

Наконец мы подошли к выбранному мной заранее огромному раскидистому дереву с толстенным стволом (у нас оно называется ауакуафуитль) и затаились за ним, всего лишь в каких-то ста шагах от ворот.