Гэри Дженнингс - Осень ацтека

— Спасибо, Эстебан, — сказал я. — Самым большим утешением для меня было бы оказаться на свободе. Можешь ты как-нибудь отвлечь стражей и отпереть мою дверь?

— Боюсь, Хуан Британико, подобное за пределами моих возможностей. Испанские солдаты не обращают особого внимания на чёрного человека. К тому же — прости, если это прозвучит эгоистично, — мне дорога моя собственная свобода. Но я попробую придумать какой-нибудь способ устроить тебе побег и при этом самому не оказаться на твоём месте. А пока что скажу, что испанский патруль доставил новости, которые, возможно, приободрят тебя. И уж всяко не порадуют испанцев.

— Интересно. Слушаю тебя.

— Так вот, несколько твоих убитых и раненых воинов были обнаружены сразу после того, как попали в засаду прошлой ночью. Но послать патруль, чтобы произвести тщательную проверку местности, губернатор решился только с утра. Однако испанцам удалось найти лишь немногих убитых и раненых — большинству твоих людей удалось уцелеть и скрыться. А один из беглецов, человек на лошади, не побоялся показаться на виду у этого патруля. По возвращении испанцы описали внешность всадника, и спевшиеся с Коронадо индейцы, Йайак, а также эта ужасная женщина Г’нда Ке, похоже, узнали этого отважного человека. Они назвали его имя: Ночецтли. Это что-нибудь говорит тебе?

— Да, — сказал я. — Он один из лучших моих воинов.

— Ты знаешь, сильно смахивает на то, что Йайак, услышав об участии этого Ночецтли в твоём походе, как-то странно и необъяснимо встревожился, но распространяться на сей счёт не стал, поскольку дело происходило в присутствии губернатора и его переводчика. Женщина же презрительно рассмеялась и назвала Ночецтли лишённым мужества куилонтли. Что значит это слово, amigo?

— Не важно. Продолжай, Эстебан.

— Она сказала Коронадо, что такой лишённый мужественности человек, пусть он даже находится на свободе и вооружён, не представляет никакой опасности. Но последующие события показали, что она ошиблась.

— Как так?

— Твой Ночецтли не только избежал засады, но, очевидно, был среди тех немногих, кто не испугался, не впал в панику и не обратился в бегство. Один из твоих раненых воинов, которого принесли сюда, с гордостью рассказал, что произошло потом. Этот человек, Ночецтли, сидя верхом на лошади в темноте и дыму, крыл почём зря тех, кто бросился бежать, обзывал их жалкими трусами и громко приказывал, чтобы они собрались вокруг него.

— Орёт он и вправду оглушительно, — хмыкнул я.

— Очевидно, Ночецтли собрал всех твоих уцелевших воинов и увёл их куда-то в укрытие. Причём число их, как сказал Йайак губернатору, измеряется сотнями.

— Изначально их было около девяти сотен, — промолвил я. — Раз убитых и раненых немного, то Ночецтли вполне мог собрать большую часть этих людей.

— Так или иначе, Коронадо не собирается их преследовать. В его распоряжении, даже вместе с людьми Йайака, находится немногим более тысячи человек. Чтобы быть уверенным в победе, ему пришлось бы бросить против твоего отважного командира все свои силы и оставить Компостелью без защиты. Так что пока он лишь принял меры предосторожности. В частности, развернул все пушки, то, что вы называете гром-трубами, жерлами наружу.

— Не думаю, что Ночецтли без моего приказа попытается организовать ещё одно нападение. И он навряд ли знает, что случилось со мной.

— Изобретательный малый этот твой Ночецтли, — заметил Эстебан. — Он убрал за пределы досягаемости испанцев не только твою армию.

— Что ты имеешь в виду?

— Патрулю, выехавшему сегодня утром, помимо всего прочего также поручили собрать те испанские аркебузы, с помощью которых были рассеяны твои воины. Но не тут-то было. Патруль вернулся без них. По-видимому, прежде чем исчезнуть, твой Ночецтли собрал все аркебузы и унёс с собой. А было их, как говорят, от тридцати до сорока штук.

Услышав это, я невольно издал радостное восклицание:

— Ййо, аййо! Мы вооружены! Хвала богу войны Уицилопочтли!

Лучше бы я этого не делал. В следующий момент послышался скрежещущий звук. Наружный засов отодвинулся, дверь распахнулась, и один из стражей с подозрением заглянул во мрак. Правда, я к тому времени уже лежал на соломе, а Эстебан ушёл.

— Что это был за шум? — строго спросил солдат. — Глупец, неужели ты звал на помощь? Никакой помощи ты не получишь.

— Я пел, сеньор, — прозвучал мой горделивый ответ. — Распевал гимны во славу наших богов.

— Боги твои тебе тоже не помогут, — пробурчал солдат, — тем паче, что певец из тебя никудышный.

Я сидел в темноте и размышлял. Последние события развеяли ещё одно моё давнее заблуждение. Под влиянием отвращения к мерзкому Йайаку и всем, состоявшим с ним в близких отношениях, я огульно считал всех куилонтли злобными и подлыми существами, которые при встрече с настоящим мужчиной дрожат от страха, подобно самым робким из женщин. Но поведение Ночецтли показало, как я ошибался. Судя по всему, куилонтли так же отличаются один от другого, как и все прочие мужчины, ибо куилонтли Ночецтли продемонстрировал завидную доблесть и мужество истинного героя.

— Мне необходимо увидеть его снова, — тихонько пробормотал я.

Ночецтли одним махом, действуя быстро и смело, вооружил добрую часть моей армии оружием белых людей. Правда, без изрядных запасов пороха и свинца ото всех этих аркебуз всё равно не было никакого проку. Если моя армия не захватит штурмом и не ограбит оружейный склад Компостельи (а на это надежда слабая), свинец придётся добывать, а порох делать самим. А поскольку во всём Ацтлане секрет изготовления пороха был известен только мне, я теперь клял себя за то, что не поделился этими знаниями с Ночецтли или ещё с кем-нибудь из командиров.

— Мне необходимо отсюда выбраться, — пробормотал я.

В этом городе у меня имелся один-единственный друг, который обещал, что попробует придумать какой-нибудь план моего спасения. А вот недругов, даже не считая испанских солдат, чья враждебность представлялась естественной, здесь было куда больше — мстительный Йайак, лицемерный Лживый Монах, воплощение зла Г’нда Ке. Наверняка в скором времени мне придётся предстать перед губернатором, а может быть, заодно, и перед всей этой вражьей компанией. И вряд ли Эстебан сумеет придумать что-нибудь путное за столь короткий срок.

И всё же, напомнил я себе, вызов от Коронадо по крайней мере выведет меня из этого узилища. Есть ли надежда по пути к губернаторским покоям ускользнуть от стражей и вырваться на свободу? В моём дворце в Ацтлане имелось такое множество комнат, альковов и ниш, что, пожалуй, столь отчаянному беглецу, как я, это сулило бы шанс. Правда, дворец Коронадо уступал моему и размерами, и великолепием. Мысленно я воспроизвёл маршрут, по которому стражники дважды водили меня из камеры в тронный зал (если его можно было так назвать), где губернатор меня допрашивал, и обратно. Всего в этом дальнем конце здания находилось четыре камеры. Заняты ли остальные, мне было невдомёк. Далее шёл длинный коридор... потом лестничный пролёт... ещё один коридор...