Рут Дауни - Медикус и пропавшие танцовщицы

— Да уж.

— Мы вроде бы обсудили всё чуть раньше.

— Да, разумеется, но...

— Полагаю, я изложил свою позицию вполне доходчиво.

— Да, абсолютно. Но ведь и я тоже вполне ясно обрисовал свою. О том, что вы должны проконсультироваться со мной, прежде чем принимать решение о дорогостоящем лечении.

— Если б вы были здесь, — заметил Рус, — я бы непременно так и сделал. Но вы находились в отъезде, никто не знал, когда вы вернётесь, а хирург в конце месяца отправляется в Рим. Если проверяющие проявят недовольство, можете валить всю вину на меня. А теперь не пора ли перестать играть в эти игры и подписать этот самый злосчастный дорожный ордер?

Приск выложил локти на стол, сложил ладони вместе.

— Боюсь, вопрос довольно деликатный.

— Давайте оставим разбор деликатностей на потом. Когда он уедет.

Приск вздохнул.

— Понимаю, что решение было принято в моё отсутствие. До того, как мы с вами провели ту маленькую, но содержательную беседу. Я узнал об этом только вчера, когда от центуриона пришёл человек и потребовал выдать справку о болезни, несовместимой со службой в армии, за вашей подписью. По всей видимости, он не знал, что у нас появился новый доктор. В подобных случаях я обычно не вмешиваюсь. Особенно с учётом того, что вы проявляете особую щепетильность и чувствительность в этих вопросах. Однако, как вам известно, я имею честь представлять здесь фонд Эскулапа и контролировать все поступления.

Рус нахмурился. Что ж, неудивительно. Похоже, Приск имеет честь контролировать здесь абсолютно всё, даже дела, имеющие весьма отдалённое отношение к госпиталю.

— Этот фонд, — продолжил меж тем Приск, — используется для выплат тем пациентам, которые сами не в состоянии оплатить предметы или услуги, связанные с лечением. И на которые нет средств в госпитальном бюджете.

— Вот и прекрасно! Как раз тот самый случай. Или я ошибаюсь?

— Всегда считал, что поступления в наш фонд способствуют наилучшему обслуживанию всех страждущих.

— Согласен. Вот я и собираюсь позаимствовать из него малую толику этих самых средств.

— Должен отметить, — начал Приск, и речь его полилась гладко, без запинки, точно была подготовлена заранее, — я просто восхищен вашими способностями. За время моего отсутствия вы уже не раз воспользовались теми особо благоприятными условиями, в которых, благодарение богам, оказался наш госпиталь.

— И поступил тем самым плохо.

— О, нет конечно! Хотя не мешало бы убедиться, что средства фонда расходуются лишь на исключительные, самые сложные случаи, и притом ещё быстро пополняются.

Рус откинулся на спинку стула.

— Вы хотите сказать, — начал он, слегка раскачиваясь, — мы потратили так много средств из этого фонда, что теперь не в состоянии оплатить визит слепнущего человека к глазному хирургу?

— О нет, нет! Конечно нет. Хотя, если б мне не пришлось уехать по делу, я бы непременно проверил, достаточно ли в фонде средств, прежде чем дать согласие на поездку.

Рус пожал плечами.

— Если вдруг проверяющие прицепятся, я могу сказать им, что распоряжение и деньги отдали не вы. А ко времени, когда от хирурга придёт счёт, я уже получу жалованье, и вы сможете вернуть свои деньги.

— Спасибо. — Приск потянулся к табличке для письма. — Боюсь, я вынужден просить вас написать долговую расписку.

Чистая формальность, разумеется, но мы должны быть уверены, что существует хоть какая-то гарантия.

— Зачем это? Ведь кассир автоматически вычтет эту сумму из моих премиальных.

Приск скривил губы.

— Конечно, — нехотя произнёс он. Губы раздвинулись в кислой усмешке. — Но с учётом того, что не далее как вчера вы уже позаимствовали из кассы значительную сумму, и тоже из премии нового императора, полагаю, так будет надёжнее.

Рус растерянно заморгал. Интересно, откуда Приск узнал об этом?

— Уверяю, Рус, всё это будет носить сугубо конфиденциальный характер.

Улыбка призвана подтвердить эту уверенность?..

— Надеюсь, вы понимаете, что столь значительные траты могут вызвать определённые вопросы. Обычно расспросы эти ограничиваются кассой и её служащими, но поскольку нам удалось одержать верх в нелёгком сражении и сохранить за госпиталем контроль над фондом Эскулапа...

— Если это было сражение между администрацией госпиталя и штабом...

— Являясь вашим коллегой по госпиталю, я в кассе предпочёл не говорить ничего такого, что могло бы навлечь на вас неприятности. Решил, что вы сумеете утрясти этот вопрос сами, без постороннего вмешательства. Но сами видите, в какое сложное положение это меня поставило. Если ради блага пациентов мы хотим сохранить контроль над фондом Эскулапа, надо убедить проверяющих, что все положенные процедуры соблюдаются строжайшим образом и пожертвования надёжно защищены.

— Понимаю.

Теперь он действительно понял всё. Приск заинтересовался тем, что он, Рус, берёт взаймы такие большие суммы денег. А самому Русу, в его попытках спасти семью от полного разорения, явно недостаёт изворотливости и осторожности отца. Это может кончиться самым плачевным образом.

— Нет, конечно, если вы предпочитаете, можно поступить и по-другому, — говорил Приск. — Попросим префекта лагеря отложить подписание контракта — и тогда...

Да, этот человек поистине достоин удивления, подумал Рус.

Угрозу он умеет произнести в столь завуалированной форме, что любой готов принять её за предложение помощи.

— Вам, несомненно, уже успели сообщить, — начал он, — что в данное время я обустраиваюсь на новом месте, избавляюсь от лишнего и ненужного. — Тут он поймал себя на том, что копирует манеру разговора Приска. — Однако у меня имеется отличная библиотека с текстами по медицине. Полагаю, её стоимость превышает взятую мной взаймы сумму.

Приск скроил недоверчивую мину.

— Ну, здесь есть небольшая разница.

— Какая же?

— Рынок медицинских текстов... он, знаете ли, довольно ограничен. Нет, определённую ценность они, конечно, представляют, но вот продать их будет сложно. Боюсь, проверяющие будут искать нечто такое, что можно с лёгкостью превратить в наличные. Если возникнет такая необходимость.

— Не возникнет.

— Конечно нет. Я ведь уже говорил, это всего лишь простая формальность. — Приск снова обнажил в улыбке зубы. — Уверен, мы найдём устраивающий все стороны выход.

Рус знал такой выход, но не собирался признаваться в том, что является номинальным владельцем фермы. Стоило сообщить — и через короткое время Приск и иже с ним сообразят, что к чему: поймут, сколько слоёв долгов и заимствований успело нарасти на маленьком клочке земли в Южной Галлии.

Приск придвинул свечу поближе и перечитал долговую расписку, уже запечатлённую на табличке.