Уинстон Грэхем - Демельза [litres]

После того как все закончилось, Росс снова зашел к мистеру Пирсу и узнал, что деньги будут. Он даже подумал, уж не сам ли Пирс за всем этим стоит. Нотариус был человеком сообразительным и хорошо чувствовал собственную выгоду. Затем Росс вернулся к Паско. Выслушав новости, банкир покачал головой. Столь недальновидное поведение Полдарка шло вразрез с его принципами. По мнению Паско, уж лучше было закрыть дело и начать все сначала, чем погружаться в пучину долгов, из которой еще не известно, выберешься или нет.

Там же Росс написал Блюитту о том, что положил на его счет в банке Паско двести пятьдесят фунтов. Это кредит на пять лет под четыре процента годовых. И выразил надежду на то, что эта сумма поможет Блюитту удержаться на плаву.

Домой Росс возвращался после заката, и обратная дорога заняла у него два часа. Когда он ехал через погруженную в темноту долину и впереди уже показались огни Нампары, перед ним вдруг возникла фигура в плаще.

Росс был зол и подавлен, но, увидев Демельзу, встряхнулся:

– Здравствуй, дорогая. Что-то ты поздно гуляешь. В гости ходила?

– О, Росс, я так рада, что мы встретились. Я боялась, что ты приедешь домой, когда меня там не будет.

– Что-то случилось?

– Нет, все хорошо. Потом расскажу.

– Тогда забирайся ко мне, подвезу тебя полмили.

Демельза поставила ногу на ногу Росса, и он подтянул ее к себе. Смуглянка слегка пошатнулась. Демельза поудобнее устроилась перед мужем и как будто с облегчением вздохнула.

– Если выходишь из дома в такой час, бери кого-нибудь с собой.

– Ох… Да тут у нас вроде как безопасно.

– Не будь такой самоуверенной. Нищета не делает людей благороднее.

– Тебе удалось хоть что-то спасти? Работы продолжатся?

Росс обо всем рассказал.

– О, дорогой, мне так жаль. Правда, деталей я не поняла, я ведь в этом совсем не разбираюсь. Но мне очень жалко тебя.

– Ничего страшного. Горячка прошла, теперь надо успокоиться.

Демельза встревожилась:

– Какая горячка?

Росс похлопал жену по руке:

– Я просто образно выразился. Кстати, ты слышала, что в Тренвит-Хаусе все болеют? Я хотел заехать к ним сегодня, но времени уже не было.

– Да, слышала… еще вчера.

– А не знаешь, как там они?

– Знаю. Им сегодня стало лучше… но опасность пока не миновала.

Супруги пересекли ручей, впереди показался размытый силуэт дома. У двери Росс спрыгнул со Смуглянки и помог спешиться Демельзе. Ему вдруг захотелось поцеловать жену в губы, но она в последний момент подставила ему щеку.

Демельза открыла парадную дверь и крикнула:

– Джон! Мы вернулись!

Ужин прошел спокойно: Росс обдумывал события последних дней, а Демельза была на удивление молчаливой. Росс рассказал ей о том, что сумел сохранить свою долю акций Уил-Лежер, но не объяснил, как именно это сделал. Решил, что расскажет попозже, когда подойдет срок расплачиваться. Для одного дня новостей и так было достаточно.

Теперь он сожалел, что не врезал Уорлеггану, когда была такая возможность. Джордж был не из тех, кто предпочитает давать повод для драки. Надо же, он еще имел наглость вернуть в город своего родственничка Сэнсона. Интересно, как бы отреагировал на это Фрэнсис? Фрэнсис…

– Я правильно тебя понял, Джеффри Чарльзу тоже стало лучше? – спросил Росс. – Дети обычно тяжело переносят ангину.

Демельза вздрогнула и продолжила ужинать.

– Я думаю, худшее уже позади.

– Что ж, рад это слышать. После предательства Фрэнсиса двери моего дома для него закрыты, но такой болезни я и злейшему врагу не пожелаю.

За столом снова воцарилась молчание. Первой его нарушила Демельза:

– Росс, после того, что произошло в июле, я поклялась, что больше у меня никогда не будет от тебя секретов. Так что лучше тебе узнать обо всем сейчас, пока ты не решил, что я снова тебя обманываю.

– Что? – не понял Росс. – Ты в мое отсутствие ездила навестить Верити?

– Нет. Я была в Тренвите.

Демельза внимательно наблюдала за выражением его лица, но оно не изменилось.

– Ты хочешь сказать, с визитом?

– Нет… Я ходила им помочь.

Свеча на столе начала чадить, но никто из них даже не попытался снять нагар.

– И они тебя, разумеется, выпроводили?

– Нет, я осталась у них на всю ночь.

Росс посмотрел Демельзе в глаза:

– Зачем?

– Росс, я должна была. Я пошла просто проведать больных, но застала их в ужасном состоянии. У Фрэнсиса жар спал, но он был совершенно без сил. Джеффри Чарльз вообще был при смерти. Элизабет тоже заболела, но отказывалась это признавать. Да вдобавок еще трое слуг слегли, так что за ними ухаживали только Мэри Бартл с тетушкой Сарой Трегигл. Я помогла уложить Элизабет в постель и всю ночь дежурила у кроватки Джеффри Чарльза. Два или три раза я боялась, что он уже умер, но малыш приходил в себя, и к утру ему стало лучше. Я ушла домой, а днем снова вернулась. Доктор Чоук говорит, что кризис миновал. Он сказал, что Элизабет перенесла болезнь лучше других. Я помогла им по мере сил, но сказала, что дольше остаться не смогу. Но ничего страшного. Миссис Табб уже снова на ногах, и она за всеми присмотрит. Сегодня ночью они и без меня справятся.

Росс посмотрел на жену. Будучи человеком великодушным, он не сказал ей те слова, что вертелись у него на языке.

К тому же бесполезно было отрицать, что чувства, которые двигали Демельзой, ничем не отличались от тех, которыми руководствовался он сам, пытаясь спасти Джима Картера. Разве справедливо теперь винить жену в том, что она поддалась благородному порыву? Росс не мог выкинуть ее поступок из головы, но порядочность и нежная привязанность к Демельзе помогли ему промолчать.

Дальше ужинали молча.

И снова первой заговорила Демельза:

– Я просто не могла поступить иначе, Росс.

– Да, это было очень великодушно и благородно с твоей стороны. Возможно, недели через две я смогу по достоинству оценить твой поступок.

Они оба понимали, что имел в виду Росс, но не стали развивать эту тему.

Ночью поднялся юго-западный ветер и дул не переставая двадцать часов кряду. Потом наступило короткое затишье, после которого ветер задул снова, но уже с севера и принес с собой дождь со снегом. Новый, 1790 год начался в пятницу, в самый разгар бури.

Спать легли рано, Демельза очень устала: прошлой ночью Джулия, у которой резались зубки, капризничала и не давала маме спать.

Ветер всю ночь громыхал и выл с характерным для настоящего «северянина» визгливым присвистом. В окна, что выходили на море, нещадно хлестал дождь, и, чтобы внутрь не подтекала вода, пришлось заложить их снизу тряпками. Холод проникал даже за опущенный полог кровати, и, дабы в доме появился еще один источник тепла, Росс растопил большой камин в гостиной на первом этаже. Разводить огонь в спальне было бесполезно – ветер задувал весь дым обратно в комнату.