Владимир Чистополов - Йошкар-Ола – не Ницца, зима здесь дольше длится

В буфете рядом с кассой продавали лимонад. Он был изумительно вкусен, хотя часто не очень холоден. Запахом этого лимонада и дешевых сладостей было пропитано все пространство близ буфета. Помывочные находились на втором этаже. Женская направо, мужская – налево. На лестницах, ведущих в святую святых – парную баню, в выходные дни и в будни вечером всегда было полно народу. Терпеливо ждали, выходили покурить, прогуливались по улице и вновь возвращались, с удивлением обнаруживая, что очередь почти не двинулась с места.

Здесь, возле бани, часто терся известный всему городу Коля-дурачок. Он жил где-то в заречье, а сюда регулярно приходил по своим делам. Работники бани и посетители встречали его доброжелательно, угощали конфетами и пирожками. Коля-дурачок носил старорежимные френчи и головные уборы. Непонятно, откуда он их брал, кто-то же его одевал… но появлялся то в брезентовом мундире пожарника с медным шлемом на голове, то в дореволюционном наряде пехотинца, то одетый моряком, в закошенной набок бескозырке. А чаще всего красовался в казачьем обличье: белая гимнастерка, синие штаны с широкими красными лампасами, фуражка с алым околышем. Даже медали ему какие-то находили и вешали на грудь. Тщедушная, но заметная такая фигура. Он был не опасен, не вреден и хотя объяснялся с окружающими с большим трудом, тем не менее люди его понимали и не обижали. Мальчишки иногда дразнили, но взрослые за него всегда заступались. Прожил он довольно долго для больного человека.

Меня в баню приводил брат. Он был старше на семь лет, занимался спортом, любил парную. И хотя в благоустроенной квартире было где помыться, почти каждый выходной мы шли в баню, чтобы, постояв в очереди, очутиться в заветной парилке и, растянувшись на лавке, по очереди хлестать друг друга березовым веником, выгоняя из организма все токсины. Мы делали по пять-шесть заходов и уходили домой невесомыми, почти не чувствуя земного притяжения. В такой момент казалось, если прыгнуть через перекладину – обставишь знаменитого Валерия Брумеля, который в 1963 году в матче СССР – США взял высоту 2 м 28 см, поставив мировой рекорд.

Судя по названию улиц, Йошкар-Ола того времени была абсолютно советским городом: Коммунистическая, Комсомольская, Карла Маркса, Красноармейская, Пролетарская, Первомайская, Ленинский проспект… Летом на улице Советской можно было выпить стаканчик-другой сладкой газировки. Ее продавали почти на каждом перекрестке. Автоматы с газированной водой еще только -только начали появляться кое-где. А стояли такие специальные передвижные аппараты на колесиках, где в стеклянные колбы в руку толщиной были налиты разные сиропы. Вишневый, абрикосовый, малиновый… Вода с сиропом стоила 3 копейки, можно было, заплатив шесть копеек, попросить сделать двойной сироп. Это было чересчур сладко, но нам нравилось. Беда в том, что не у всех хватало денег на такое удовольствие, потому что хотелось еще и в кино сходить. Днем билет в кино стоил 10 копеек.

В кинотеатре "Рекорд" все было как в сказке. Под потолком у входа на маленьком балконе, отгороженном витиеватой лепниной, играла живая музыка. Видны были только головы музыкантов и части их инструментов. Высокие окна, обрамленные бархатными шторами, делали фойе похожим на старинное дворянское гнездо. Позже тут поставили экран и показывали публике, ожидавшей своего сеанса, мультфильмы. Время от времени фойе кинотеатра, по замыслу здешней администрации, кардинально меняло облик. Пришедших удивляли то огромными клетками с живыми попугаями, то необычными светильниками, то художественными галереями, где наряду с исполнителями пионерского возраста выставлялись и известные художники. Все это было интересно.

А буфет на втором этаже, куда поднимались по головокружительно отвесной изогнутой узкой лестнице, одаривал вошедших горячими пирогами с мясом, эскимо, душистыми леденцами и вкусной "крем-содой".

В зрительном зале было очень темно, пока не вспыхивал экран, где лихие герои типа Олеко Дундича под громкие реплики из зала смело воевали с врагами Отечества. Ребята из нашего двора смотрели на это действо раскрыв рты, а у пижона в клетчатом пиджаке мороженое таяло и капало прямо на штаны.

Новый кинотеатр "Октябрь" построили в первой половине шестидесятых. Тогда здесь промышляло много мелкой шпаны. В кино нужно было ходить компанией, иначе могли вычистить карманы. Делалось это так: одинокого малолетнего любителя кинематографа заводили в какую-нибудь прогалину, например, между ларьками и забором, и предлагали попрыгать. Если в карманах звенела мелочь – карманы моментально выворачивали, если не звенела – все равно выворачивали и забирали все ценное: деньги, перочинные ножи, линзы для выжигания, конфеты…

Я учился, кажется, в четвертом классе, и меня тоже завели за ларек трое обормотов, когда я случайно отлучился от своей компании. Заводила был старше меня года на два, с противным жабьим лицом. Он развернул ржавый складной нож и, растянув физиономию в мерзкой улыбке, пригрозил, что воткнет его мне в живот, если не отдам деньги. Я испугался и отдал имевшиеся у меня 20 копеек. Грабители моментально испарились. Мы с друзьями пытались найти их, чтобы вернуть украденное, но бесполезно. Они исчезли. Когда я вырос, мне очень хотелось встретить эту "жабу", чтобы поквитаться за свой испуг. Но не довелось. Скорее всего, его посадили и он кончил свой бренный путь где-то в местах не столь отдаленных.

В "шестом" магазине на бульваре Свердлова продавали портвейн со специфическим запоминающимся запахом. Не помню названия и цены этого зверского напитка. В седьмом классе я впервые попробовал спиртное. Мне не понравилось. Поколение шестидесятых не знало наркотиков. Среди моих приятелей вплоть до старших классов не было "хроников" и по части алкоголя. Это вам не вторая половина восьмидесятых, когда я работал военруком в одном из строительных СПТУ, где почти в каждой старшей группе уже были ребята, состоящие на учете у нарколога. Нет, шестидесятые годы в этом отношении невинны.

Но если есть вино, непременно найдутся люди, которые захотят его попробовать. Седьмой класс – еще не совсем взрослые, но уже не совсем дети. Мы собрались у моего одноклассника Валеры и по-взрослому из граненых стаканов жахнули вина. Что потом с нами было, мало кто помнил. Валера был самый здоровый, и он легче перенес это испытание на прочность, а мы все добирались до дома, держась за фасады зданий. Понятное дело, и по дороге, и потом дома выбрасывали содержимое желудков куда попало. Кого-то тогда родители всерьез отлупили. А мой отец, видя меня в таком состоянии, даже ругаться не стал. Рукой только махнул, засмеялся так невесело и ушел очередную лекцию писать. Я после того случая, наверное, год не переносил даже запаха спиртного и сушеной рыбы, которой мы это спиртное закусывали. Эту "коллективную пьянку" разбирали, кажется, на педсовете в школе, искали зачинщиков и грозили им небесными карами. Но кончилось все нормально. Из школы никого не выгнали, а вино мы позже все же научились пить и получали от этого удовольствие.