Тодор Харманджиев - Спартак — фракиец из племени медов

Глядя вокруг, Спартак как бы вбирал в себя всю эту красоту, открывавшуюся взору.

Вернувшись в комнату, он быстро оделся и спустился по каменной лестнице во дворе.

Светлый хитон из легкой шерстяной ткани легко спадал почти до бедер, обнажая правое плечо и руку. Перехваченный в талии узкой полоской более темной материи, он подчеркивал статность юноши, который недавно вышел из отроческого возраста и уже вступил в пору истинного возмужания.

Спартак направился к летней кухне.

Служанка, которая занималась приготовлением завтрака, поспешила поднять кувшин холодной воды, чтобы полить ему на руки. Но он приветливо кивнул ей, взял кувшин и отошел к ветвистой старой лозе. С удовольствием плеснул себе в лицо и повернул к хлеву. Оттуда вышла пожилая женщина с полным ведром молока. Еще мальчиком Спартак знал, что она умела надоить от любой коровы больше молока, чем другие доярки, могла расположить к себе самое упрямое животное. Увидев юношу, женщина остановилась на пороге и улыбнулась ему той самой улыбкой, которую он помнил с детства. Он подошел к ней, поклонился и заглянул в ведро с только что надоенным молоком. Чистейшая белая кипень поднималась, образуя что-то вроде купола. Женщина захватила немного пены указательным и большим пальцем и нарисовала на лбу юноши какой-то знак, как делала это, когда он был совсем маленьким и она по утрам встречала его у хлева с полным ведром.

Он наклонился, взял у нее ведро и досыта напился.

Потом двинулся дальше. Ни одна из собак не залаяла на него. Самая старая подбежала к нему и стала ласкаться, показывая остальным, что это — свой. Да они и без того уже видели, что вчера он вошел во двор не так, как входят чужие.

У навеса, где стояли телеги, пожилой работник тесал спицы, а рядом на стержне вращалось деревянное колесо; обод его был уже собран из нескольких дуг, но еще не стянут.

За домом, в приземистом открытом помещении старая работница расчесывала гребнем шерсть, а рядом с ней другая, совсем юная, ткала. Спартак, не останавливаясь, только чуть замедлив шаг, наблюдал издали, как она ткет. Она тоже, не прекращая работать, краешком глаза поглядывала на юношу.

С задней стороны кухни, под навесом, пожилой мужчина снимал шкуру с заколотого молодого барашка, который висел на крюке вниз головой. Другой рубил дрова на колоде возле амбара с пшеницей. Третий переносил на плече балки, укладывая их у стенки сарая.

Пестрый теленок выбежал из хлева, смешно подбрасывая задние ноги. Под одно из стропил хлева был поставлен чан для сбора дождевой воды.

Спартак шел босиком, и ему приятно было чувствовать под ногами слегка нагретую сыроватую землю.

За длинным амбаром терся спиной о ствол яблони-скороспелки грязный поросенок. Раньше времени созревшие червивые плоды мягко шлепались на землю. Поросенок тут же съел все свалившиеся яблоки, потом порылся пятачком в том месте, где они упали, и, ничего не найдя, медленно отправился к свалке. Там потревожил стайку воробьев, которые сновали по выброшенному из хлева дымящемуся конскому навозу и выбирали из него ячменные зернышки. Поросенок не собирался никому мешать, но своим приближением отогнал их на время. Впрочем, на широком дворе было еще чем поживиться и не только воробьям. Чуть поодаль, в куче прошлогодней соломы рылись куры. Они разбрасывали солому ногами, выклевывая из нее все то, что находили съедобным. Одна из собак налетела на них, они разбежались в стороны и тут же собрались снова, как только собака умчалась.

Спартак вышел со двора и пошел по недавно скошенному лугу. Кое-где пробивалась молодая трава. Он шел медленно, походкой молодого аиста, делая то длинные, то короткие шаги — стараясь ступать туда, где травы было побольше, и она была шелковистомягкая — в других местах темнели кротовые или муравьиные насыпи и осиные гнезда; трава там была более жесткой, и даже колола босые ступни. А ноги у Спартака были изнежены: в школе он отвык ходить босиком.

Навстречу ему шел дед Спарадок. Он возвращался с лесной поляны, куда отправился еще до восхода солнца. Ступал он медленно, держа в правой руке палку. На локте левой руки качалась корзина, по-видимому, не очень тяжелая. Подойдя поближе, дед шевельнул локтем и улыбнулся:

— Вот, набрал дикого лука. Он придаст барашку приятный вкус. Добавим к нему и других приправ. А сейчас пойдем перекусим.

Пока они ели, в большой яме позади кухни, где жгли дрова, набралось уже много раскаленного жара; уголья были величиной с крупный орех.

Старик мелко порезал лук, перемешал вместе с другими травами и нарубленными внутренностями ягненка, посолил это крошево и начинил им баранью тушку. Потом обернул ее еще влажной шкурой. Разрыл кострище в яме, обложил барашка со всех сторон сначала самыми крупными, а потом более мелкими угольями, а сверху тщательно засыпал горячей золой. Потом обернулся к Спартаку:

— Сейчас пусть барашек печется, а мы с тобой можем заняться своими делами. Что ты собираешься делать?

— Да ничего особенного... Хочу побродить по рощам вокруг Стримона. Посмотрю на места, где когда-то ходил с пастухами, помогал им собирать разбежавшихся коз.

Спарадок шутливо заметил:

— Смотри, не заблудись. Ты же давненько здесь не был... Да помогут тебе добрые боги!

Солнце уже начало понемножку припекать, когда Спартак вышел со двора через деревянные воротца, от которых начиналась тропинка, ведущая к реке. Она вилась через виноградник, потом спускалась к лощинке с фруктовыми деревьями к долине Стримона. Там, в низине, по берегам реки молодо зеленел ивняк.

Нет, он не забыл тропинок своего детства. Он спустился через лес к реке, потом поднялся на поросший густыми рощами склон. Словно и не прошло столько времени с тех пор, как он бродил здесь с козьими стадами. Он любил тогда отдаляться от пастухов, пропадал в лесных чащобах, но всегда знал, как найти дорогу обратно. Потому что там, где были пастухи, были и козы с звоночками.

Но на этот раз он увлекся и зашел по ту сторону больших лесистых холмов, где никогда не бывал раньше, потому что стада туда не заходили.

Он долго шел через густой лес, под развесистыми арками — кронами дубов. То тут, то там стали появляться просветы, сквозь которые виднелось синее небо. Еще немного — и лес кончится. Дорожка неожиданно устремилась вниз по обрывистому склону, петляя среди густого кустарника. За крутым поворотом неожиданно открылась небольшая тенистая полянка, поросшая высокой травой.

Спартак увидел под огромным дубом чешму [1] Чешма — источник, отделанный камнем или деревом. (Здесь и далее примечания переводчика.) из белого камня. Перед чешмой спиной к Спартаку стояла тоненькая девушка. Очевидно, она только что пришла: ставила пустой кувшин на выложенное ровными плитками днище чешмы. Сверху, из деревянной трубочки струилась вода, стекавшая в каменное корытце. Из корытца по желобку вода лилась в тонкий ручеек, бегущий в лощинку.