Алан Савадж - Османец

Мехман-паша погладил бороду.

— Давайте уступим ему, так будет лучше, — снова предложил Энтони.

— Ты чужестранец, юный Хоук, и многого не понимаешь. Идём, Мехман, взглянем на этого князя...

Стражники попытались преградить путь туркам, но слуга сделал знак, и те были пропущены.

Хоквуд медленно проследовал за ними в комнату, наполненную дымом. За решёткой в одном конце комнаты полыхало пламя. Здесь было несколько мужчин, а также, к удивлению Энтони, женщины, которые перешёптывались и обмахивались веерами.

Они не более располагали к себе, чем мужчины, но были определённо красивы. Сидевший в кресле мужчина был горбуном и казался почти карликом. Жёсткие чёрные волосы, покрывавшие его голову, сразу переходили в усы и бороду. Его крючковатый нос казался кривым и свисал над тонкими губами; змеиные зелёные глаза зло смотрели из-под низких бровей.

— Кто эти люди? — почти прошипел он.

Наверняка он знал, кто перед ним, но хотел добиться проявления учтивости со стороны турок.

Энтони выступил вперёд.

— Я прибыл от эмира Мехмеда, второго эмира этого бессмертного имени. Мой хозяин — господин Карамана и Сиваса, Анатолии и Хандара, Греции и Румелии. Сербы платят ему дань и... — он перевёл дыхание, — и валахи.

Брови Дракулы, казалось, нашли одна на другую.

— Ты не турок.

— Я имею честь быть англичанином, князь. Меня зовут Энтони Хоквуд.

— Ты служишь туркам?

— Да, это так. Эмиру было угодно взять меня на службу.

— Ты предатель.

— Я знаю, где находится моё будущее, и мне известно, где находится всё наше будущее. — Хоквуд посмотрел прямо в глаза князя. — Тебе же будет лучше, если ты поймёшь это.

Они пристально смотрели друг на друга несколько секунд. Затем Дракула спросил Энтони:

— Кто эти люди?

— Со мной прибыли Халим-паша и Мехман-паша.

— Эти турки... — презрительно протянул Дракула. — Их поведение выводит меня из себя.

— Они не обнажают голову даже перед эмиром.

— Какое мне дело до их обычаев? — разгневанно бросил Дракула. — Что передал эмир для меня?

— Во-первых, он желает знать, почему ты предал смерти его людей?

— Они разгневали меня.

— Я передам твой ответ моему хозяину, — твёрдо сказал Хоквуд. — Это разгневает его.

— Ты настоящий наглец, — отпарировал Дракула. — Значит, ты проделал этот путь, чтобы поинтересоваться судьбой нескольких турок?

— Нет, князь. Мой повелитель говорит, что твой отец поклялся в верности отцу эмира, великому Мураду.

— Мой отец был глупцом.

— Я передам твой слова эмиру. Ещё мой повелитель желает знать, не пойдёшь ли ты войной на лагерь «Полумесяца»? Или по-прежнему будет мир?

— Я ещё не решил, — сказал Дракула.

Энтони поклонился.

— Мой повелитель приказал мне передать, что он приступает к великому предприятию. Князья, благословившие его, будут вознаграждены, когда дело будет закончено. Тех, кто не поддержит эмира, посчитают врагами и сошлют на край земли.

Дракула посмотрел на него.

— Эмир собирается штурмовать Константинополь, — задумчиво сказал он.

— Он приступает к великому предприятию, князь...

— Он, должно быть, принимает меня за глупца. На самом деле он и есть настоящий глупец.

— Он просит твоего благословения.

Дракула раздумывал несколько секунд.

— Я даю его, — произнёс он наконец. — Константинополь — логово изменников. Его следует разгромить. Мои солдаты не будут переправляться через реку.

Энтони поклонился и облегчённо вздохнул.

— Я передам твой ответ моему повелителю, — сказал он. — Эмир будет доволен.

— Тогда в точности передай ему слова. Теперь ступай... А эти люди... — Дракула щёлкнул пальцами, когда Халим-паша и Мехман-паша собрались уходить.

— Что ты задумал, князь? — тихо спросил Энтони.

— Они разгневали меня, — настаивал Дракула.

— Я уже объяснял, князь, это не в обычаях...

— Я хорошо запомнил твои слова, английский предатель. Ты сказал, что у турок не принято обнажать голову перед кем-либо, даже перед эмиром. Хорошо, тогда...

Дракула улыбнулся такой дьявольской улыбкой, что у Энтони перехватило дух.

— Кто я такой, чтобы заставлять людей нарушать их традиции? Они не обнажили голов. Хорошо же... Теперь они никогда не сделают этого. — Он дал знак страже. — Схватить этих людей и прибить шлемы к их черепам. — Его усмешка переросла в сатанинский хохот. — Пусть дамы развлекутся.

— Дракула сделал это? — Мехмед уставился на Энтони. — И это после того, как посадил на кол моих предыдущих послов? — Он издал звук, похожий на смех. — Что за человек! — воскликнул он.

— За Халим-пашу и Мехман-пашу нужно отомстить, о падишах, — сказал Хоквуд. — Халим-паша, конечно, вёл себя неумно, но Мехман-паша был не виновен и к тому же был моим свёкром. Как я появлюсь перед женой с этим известием?

— О, они будут отомщены, — пообещал Мехмед. — Правда, не сейчас. И это будет не так просто. Какой казни достоин человек, поступающий таким образом? — Он стал серьёзен. — Но тебя он отпустил ко мне...

— Наверное, потому, что я трус. Я не бросил ему вызов, о падишах.

— Ты мудрый человек, юный Хоук. И верный слуга. Посол не должен бросать вызов тому, к кому послан. Ты с честью выполнил моё поручение. Теперь тебе многое известно.

— Я понял то, что мир гораздо больше, чем я предполагал, и то, что он враждебно настроен.

— Это стоило узнать. Я доволен тобой, юный Хоук. Теперь... теперь мы приступим к нашему делу.

Это было грустное возвращение домой. «Эмир, конечно, доволен результатами поездки, — думал Энтони, — но я сам отчаянно унижен от того, что меня заставили смотреть, как в муках будут умирать два моих компаньона».

Теперь надо как-то выдержать взгляд Лейлы. Она била себя в грудь и рвала волосы в своём горе: тело её отца даже не возвратили. Энтони знал, что Лейла во всём обвиняет его — ведь он был во главе посольства.

Старших Хоквудов переполняла радость при мысли о том, что их сын после шести месяцев отсутствия вернулся живой и невредимый. Но их радость омрачала новость о поведении их дочери Кэтрин и сознание того, что скоро начнётся военный поход.

— Моя семья уничтожена, — грустно сказала Мэри Хоквуд. — Ты один остался у меня. И теперь ты должен идти на войну.

Его отец казался более весёлым: огромная пушка была готова и могла стрелять.

— Пушка оправдала мои расчёты, — хвастался Джон Хоквуд. — Она посылает огромные каменные шары на расстояние мили. Это самое разрушительное из всех существовавших когда-либо оружие.

— Ты уже пробовал стрелять чугунными ядрами? — поинтересовался Энтони.

Джон покачал головой.

— Я смог отлить только шесть ядер — в Анатолии недостаточно железа. Их нельзя тратить понапрасну. Но эмир доволен.