Алан Савадж - Османец

Вильяма тревожила невозможность видеть Эме. Она, наверное, была больна, и поэтому доктор запретил ей принимать даже жениха. Вильям встревожился и сделал попытку встретиться с Ферраном, но ему сказали, что купец уехал по делам.

Вильям чувствовал себя неспокойно от всего этого, но, когда наконец был приглашён к королю, ещё больше заволновался.

На троне, сгорбившись и глядя исподлобья, сидел мальчик. Сестра короля и её муж стояли рядом.

Вильям поклонился и поприветствовал нового короля. Мальчик молча смотрел на него.

— Мы осведомлены о мотивах вашего пребывания здесь, Хоквуд, — объявила Анна. — Я должна сообщить вам, что ваши документы ждут вас у секретаря его величества.

Вильям нахмурился.

— Документы, ваше высочество?

— Мы предполагаем, что теперь вы захотите вернуться туда, откуда приехали, — ответила Анна. — Мы не имеем более желания задерживать вас. Надеюсь, вы сообщите своему хозяину о нашем решении.

Вильям попытался подавить волны паники, нахлынувшие на него.

— Но в настоящее время ведутся переговоры между Францией и султаном. Я считаю своей обязанностью оставаться здесь, в Париже, пока дело не будет завершено.

— Его величество пригласили вас сюда сегодня, Хоквуд, сообщить, что переговоры завершены. Христианский монарх не может заключать союз с варварами. Это решение вы должны донести до вашего хозяина.

У Вильяма потемнело в глазах.

— А как же принц Джем?.. — запнулся он.

— Принца Джема здесь больше нет. Его отослали, чтобы он искал убежище где-либо ещё.

— Где конкретно, ваше высочество?

— Сейчас принц в качестве гостя его святейшества Папы Римского находится в Риме.

Вильям задохнулся от гнева! Не сказав ни единого слова! Невозможно поверить, что турецкому принцу предложил приют Папа Сикст VI. Очевидно, Джем совершенно хладнокровно продан тому, кто предложил наивысшую цену, — одному из тех, кто более других озабочен, тем, чтобы навлечь на турок проклятие.

Вильям попытался улыбнуться.

— Ваше высочество, поскольку я ответствен за то, чтобы с принцем Джемом ничего не стряслось, я должен отправиться в Рим. Но остаётся вопрос о моей невесте, мадемуазель Ферран.

— С этим покончено. — Анна холодно посмотрела на него. — Поскольку это противоречит принципам его величества, он не может позволить одной из своих подданных выйти замуж за слугу варвара. — Она замолчала, давая возможность осмыслить её слова. — Через четырнадцать дней, Хоквуд, вы должны быть за пределами королевства, в противном случае вас объявят вне закона.

С трудом веря в возможность произошедшего, Вильям вернулся домой. Изумительный мир, предложенный ему Людовиком XI, теперь был смят, как лист бумаги. В нём не оказалось никакого содержания, возможно, в нём никогда его и не было. Значит, мнимая болезнь Эме была всего лишь уловкой власти.

Вильям был беспомощен. Теперь он мог только забыть о Эме и её богатстве, как можно быстрее покинуть страну, чтобы не пришлось расплачиваться собственной жизнью и жизнью своей семьи.

Но и в нынешней ситуации был шанс на спасение: он должен лично сообщить своему хозяину о завершении переговоров. И следовательно, если он не сделает этого немедленно, то пройдёт достаточно времени, прежде чем Баязид узнает правду о нынешней ситуации.

Это может длиться до тех пор, пока Папа Римский не придумает, как можно нажиться на принце Джеме.

Вильям быстро принял решение и начал действовать. Он написал письмо султану, в котором сообщил, что ситуация несмотря на смерть Людовика осталась прежней, но возможны задержки в заключении договора из-за того, что новый правитель лишь начинает вникать в государственные дела.

Отправив письмо, Вильям в сопровождении Хусейна отправился на юго-восток.

До Рима они добирались довольно долго. Опять стояла зима, а им было необходимо возвращаться прежним маршрутом через Савойю, Швейцарию и Венецию, избегая территорий Габсбургов или генуэзцев. Ещё раз Вильяму помогли венецианцы. Владения Венеции граничили с территорией, управляемой Папой Римским, и поэтому Вильям предположил, что его поездка завершится к весне 1484 года.

На самом деле всё оказалось не совсем так. Дож был обеспокоен тем, что Вильяма сопровождает только Хусейн.

— На дорогах сейчас опасно, — заметил Фоскари, беспокоясь, чтобы с иностранными гостями ничего не стряслось на венецианской территории.

В конце концов Вильям согласился на сопровождение шестерых уланов, если уж дож был полон решимости доказать Баязиду надёжность своего союзничества. Вильям надел турецкие кирасу и шлем, вооружился луком, стрелами и кривой саблей; все его люди несли пики.

Из Венеции на корабле они отправились в Равенну, проделав прежде переход через Апеннины и Тибр.

Равенна напоминала Венецию тем, что также находилась среди лагун и топей — в древние времена её было трудно взять штурмом. Но Равенна уступала в величии Венеции, город был в полном упадке.

Отсюда путешественники направились в Римини. В этом городе когда-то правил Сиджисмондо Малатеста, который прославился тем, что убил двух жён, прокладывая путь божественной Изоте дельи Атти. За это он был отлучён от церкви, но его внебрачный сын Роберто, уничтожив законных наследников Сиджисмондо, в конце концов примирился с Папой Римским.

Всё это говорило о том, что итальянские политики были ещё более запятнаны кровью, чем турецкие, по крайней мере среди Малатеста. Их предок, Джанчотто Хромой, казнил свою жену Франческу и её любовника — собственного брата Паоло, застав их flagrante delicto [60] На месте преступления (лат.). .

Из Римини они направились на юго-восток, в Урбино, переживавший взрыв роскоши под управлением семьи Монтефельтро, и оттуда в Ассизи, купающийся в славе Святого Франциска, недавно канонизированного. В каждом новом городе турецкое посольство вызывало не только удивление, но и некоторую тревогу. Но сопроводительные документы короля Франции и дожа Венеции позволяли Вильяму и его людям безопасно продвигаться вперёд.

Гористые места и забытые Богом долины были убежищем для самых отчаявшихся людей, которые когда-либо встречались Вильяму. Говорили, что там обитают те, кто в своё время спасался от чумы, которая опустошила Европу сто пятьдесят лет назад. Вильям знал, что «чёрная смерть» уменьшила население Англии в три раза и что греки в Константинополе до сих пор вздрагивают при упоминании об этой болезни.

Очевидно, в Италии чума свирепствовала более жестоко, чем где-либо. Некоторые селения были уничтожены полностью, другие изолированы от мира на месяцы. Несчастные люди превратились в волков, голодающих, злобных и грязных. Их потомки не видели смысла, чтобы возвращаться к честной жизни — к работе на земле или ремеслу. Все они рыскали по лесам, были плохо вооружены, но представляли определённую опасность потому, что их было много и они хорошо знали местность. Очевидно, восемь хорошо вооружённых людей были для них менее лёгкой целью, чем караван толстых священников, но искушение было слишком большим.